Хроники особого отдела — 2
Шрифт:
Сапфиры? «Королевские камни»? Любимый камень Александра Македонского, талисман, дарующий владельцу энергию и симпатию окружающих?
Здесь?
Но сейчас Киссенджера не радовали даже возможные находки. Десять лет погони за другой, невероятной мечтой истощили все желания, кроме заветного, одного, ради которого он сейчас страдал!
Тем не менее, Генри приказал остановить колону и, брезгливопосмотрев на двух тягловых волов, неторопливо идущих впереди флангового грузовика, велел обустраивать ночлег рядом с деревенькой, так прославившейся наличием россыпи драгоценных камней…
И,
Как в подобной нищете может родиться нечто столь прекрасное?
Но желанная мечта была, как и прежде, туманна.
Пока она представляла собой только безумный банковский перевод и бумажное его же подтверждение, с выцветающими в сыром климате юго-восточного региона чернилами — и уже настолько потертое на сгибах, что скоро его останется только выкинуть в костер.
Утром колонна вновь заскрипела подшипниками на изрытой тяжелой бороной дороге. Тоскливо мычали бредущие впереди усталые животные. Но миля за милей — и постепенно огромное сооружение,заросшее лианами и кустарником (храм в холме) стало тоже казаться изгрызенным червями прогнившим сыром. Как и все в забытой богами и загубленной кхмерами стране.
Хотя неуничтожимые тощие люди, как маленькие муравьи, злые ичерные, по-прежнему копошились в бурых лужах, пытаясь посадить немного риса…
Дым от их костров пачкал синее утреннее небо — той серо - бурой, кровавой грязью, которая была здесь везде!
Генри дремал.
***
Часа через два его разбудил крик наглого мелкого китайца:
— Сисопхон, господин! Птичий заповедник, однако. Здесь живет журавль-саруса, самая высокая птица в мире. Длинные ноги! Красная голова!
Генри покрутил головой, но никаких красных голов не нашел. Зато к его ужасу, прямо перед ним возвышалась гора!
Гора черепов в сломанных очках…
В некоторых оправах остались неразбитые стекла, и под радостными бликами светила они весело сверкали — над скалящимися беззубыми ртами. Над раззявленными белыми челюстями!
— Это что? — в замешательстве поинтересовался Киссенджер. — Апокалипсис какой-то?!
— Учителя, торговцы, — последовал краткий ответ.
— А почему столько очков?
— Так всех, кто в очках, уничтожали! – просветил китаец.
– Если носишь очки, значит ты грамотный! А раз грамотный и в очках, то читаешь. А зачем Пол Поту грамотные?
Американец поперхнулся вязкой слюной и по примеру проводника сплюнул ее вниз. Дикость. Дикая страна, дикие люди. Тысячелетняя культура? Нет, господа. Ди-ка-ри.
Сама деревня, гордо именованная районным центром,представляла собой россыпь грязных домишек и похожих на ящики лачуг. В самом центре поселения виднелся крохотный домик из листов гофрированного железа.
— Храм? — спросил любознательный турист (окончательно проснувшийся).
— Дом товарища сельского советника. Он здесь главный.
— Из железа? Он там живет? — поперхнулся Киссенджер.
—
Богато…., — резюмировал китаец.— Сколько осталось до места? — непонятно почему разозлившись, поинтересовался пилигрим.
— 62 мили, мистер.
— Трое суток - такими темпами, — вздохнул несчастный авантюрист.
Путешествие по длинному пути продолжалось.
***
На гору медленно, словно усталый путник, ползли сумерки, окрашивая бескрайнюю зелень тропиков в неприглядный грязно-бурый цвет. Они сгущались вокруг стоящих над пропастью путников и,словно вата, тщательно заткнутая берушами в уши, приглушали все звуки вокруг.
Наступающий вечер казался тихим и спокойным.
Где-то далеко внизу лежала «зеленая жемчужина королевства Камбоджи в обрамлении золота гор»… Неподалеку мягко и безмятежно перекликались ночные птицы.
Несмотря на подобные проявления миротворчества природы, стоящие на гребне скалы люди смотрели на живописную картину,простирающуюся в нескольких сотнях метров внизу, без энтузиазма.
Первым, глотнув напоследок побольше воздуха, как ни странно, заговорил Илья:
— Темнеет. Я так понимаю, что придется спуститься и ночевать уже внизу? Ян, ты про детей моих не забудь, если веревка лопнет? Это я на всякий случай напоминаю…
На круглое озеро набегали тени. С плеском опустилась на воду небольшая стая уток, завершая подобным маневром приготовления ко сну.
Длинноногие цапли сверкали белым оперением на фоне заросших тростником берегов.
— Красота-то какая, — жизнерадостно хихикнув, вставил фразу в опус о детях Ян. — Тебе веревка-то зачем? Вешаться собрался, что ли?
Хмурый Василий Иванович вдруг перекрестился, плюнул в сторону начальства (получилось очень выразительно!) и смело шагнул на край пропасти.
Кто-то присвистнул.
— Поп-то спятииил….
– услышал Василий Иванович перед собой голос Олладия и отпрянул…
Святой отец узрел лица коллег по странствию и почувствовал необходимость объяснить свое поведение. Срочную!
— Да вы с ума сошли! Проще вниз головой, хоть с хребтом сломанным долго не мучиться.
Правильный Борис, издалека наблюдавший за попытками приятелей убедить себя в возможности остаться в живых после спуска, решил прояснить ситуацию. Ну, как мог. С точки зрения географии…
— Нам надо туда, где в Меконг впадает приток. А здесь мы можем наблюдать озеро Томлесап, исток которого находится где-то чуть выше нас, примерно в пятидесяти километрах от ущелья. Кстати, как пишут, там внизу воду можно пить прямо из любой лужи. Якобы содержащиеся в ней бактериофаги уничтожают любую заразу.
— Фрицем Борька родился, фрицем и помрет, — неодобрительно сообщил миру Непершин. — Ты сначала в эту яму живым спустись, а потом воды хлебнешь - целебной…
— Если переводить с кхмерского, — продолжал философствовать,медленно удаляясь от провала, Кесслер, — Тонлесап — это свежая вода. В нем очень много видов рыбы. Говорят, что по разнообразию чуть ли не Амазонка. А уникальность его в том, что в сезон дождей оно мелеет и уходит в Меконг, крестьяне начинают на освободившихся местах выращивать рис…