Хроники особого отдела

Слегка неуверенной походкой первый космонавт подошёл к стоящему рядом с Сусловым Леониду Ильичу, посмотрел немного плывущим взглядом на красную ковровую дорожку и произнёс: «Я ещё не доел, а ты уже встал. Нехорошо себя ведёшь Леонид Ильич. Здесь первый в мире космонавт…».

Его, конечно, тихо увели. Но на некрасивую сцену обратили внимание не только советские товарищи, но и присутствовавшие в зале дипломаты. Нехорошо вздыхал Суслов, поднял брови домиком Леонид Ильич, и поправил немного спустившиеся на переносицу очки Андропов.

***

Маше приснился какой-то неприятный сон.

Она тащила рюкзак. Тяжёлый огромный баул сильно оттягивал плечи. Лямки, хоть и мягкие, оставляли багровые следы. «Словно от плетей», – почему-то подумала она.

Впереди не оборачиваясь шла мать. Вот она остановилась и скинула свою ношу. Потом повернулась и, улыбаясь, сообщила дочери: «Тяжёлый, но полезный!»

Маша благодарно улыбнулась, но тревога холодной иглой застряла в её груди. Девушка ойкнула, потёрла больное место и проснулась. Было воскресенье, а потому мартовский рассвет успел влезть на небо, и вокруг было уже совсем светло.

Она посмотрела на потолок, с которого медленно исчезал пушистый хвост, и вслух произнесла:

– Мне что, придётся привыкнуть к этой ноше, Олладий? – хвост перестал исчезать и рядом нарисовался зубастый рот:

– Неа-а, – сообщила нарисованная картинка. Потом подумала и добавила, – Ксения знает пусть!

Маша понятливо кивнула и пошла к матери.

В столовой властвовали близнецы. Сейчас все взгляды были устремлены на Павла, который притащил рулон туалетной бумаги и, размахивая им в воздухе, кричал:

– Ди-фи-цит!

Борис Евгеньевич соглашался:

– Эта вещь нам очень важна. Отнеси на место.

– Лучше вода! – кричал обиженный Пётр, которому сей предмет не достался в битве в качестве добычи.

Маша кинулась отбирать и забыла, куда и зачем шла.

Только вечером, после ужина, когда все собрались, она вспомнила про свой сон. Сквозь победные крики выигравших битву у Василия Ивановича близнецов, нечего было и думать, как что-то рассказать. Перекричать «Чука и Гека» не брался никто.

В момент боя на северной стене внезапно появилось небольшое отверстие. Битва прекратилась, и присутствующие уставились на дефектную стену гостиной. Не то, чтобы дыра вызвала удивление, или, тем более, испуг, (в этом доме видели и не такое), но новшество, возникшее самовольно в подведомственном Комитету государственной безопасности помещении, требовало изучения.

Ксения, как раз проходившая мимо, среагировала мгновенно: заглянула в узкий тоннель и, недолго думая, кинула в него валявшийся за диваном с утра предмет гигиены – тот самый, «ди-фи-цит» из туалета. Рулон беззвучно исчез.

«Червоточина», – констатировал Оладий.

Тёмное отверстие, шириной не более метра, напоминало канализационную трубу. Привыкшие ничему не удивляться люди подошли поближе. «С рюкзаком за плечами там и застрять недолго», – почему-то подумала Маша и, быстро закрыв его своей спиной, рассказала сон.

– Чушь какая-то, – прокомментировала Елена Дмитриевна.

– Мне тоже неспокойно, – согласился отец Василий.

***

Из книги Александра Хинштейна «Ельцин, Кремль: история болезни» известно, что у Бориса Николаевича был родной брат Михаил. Правда, первому российскому президенту были чужды родственные чувства, и государственный муж не поддерживал отношений с роднёй. Но Михаил на брата не обижался. Наоборот, будучи простым и открытым тружеником, он всячески старался ему помочь. Особых богатств у Михаила не было. Жил он в Екатеринбурге, имел «Жигули», участок и двухкомнатную квартиру. Как-то из новостей он услышал о том, что Наина и Борис копают картошку… ну и отправил в Кремль два мешка из собственноручно собранных на зиму десяти. Только Ельцины от подарка отказались. В 2008 году, после инсульта, его не стало.

Но вот что известно наверняка, так это участие Михаила Николаевича в зимнем рейде на подводной лодке в Гренландию. Его имя можно найти в списке награждённых медалью «За боевые заслуги», вместе с девятнадцатью другими фамилиями из отряда морской пехоты.

_____________________________________________________________________________________

1. Привет тебе старик (якутский).

2. Долго бил в бубен. Порвался бубен. Зато духи милостивы к нам. Много еды привезли нам (якутский).

3. Знал. Духи сказали. Ждал (якутский).

Глава 68

…Гьяллархорн, или «рог для кричания», упоминается и в Младшей и в Старшей Эдде. Являясь собственностью стража богов Хеймдалля, он возвещает о начале Великой войны. Но если в рог протрубит не хозяин, то трубач проиграет битву. Рог Рагнарека не прощает обид…

***

До гор дошли без приключений, но очень сильно устали. Равнина, по которой передвигался отряд, за зиму покрылась выбоинами и трещинами. Морозы и метели, лишь изредка слегка смягчаемые оттепелями, разрушают даже камень…

Капитану морпехов пришлось признать своё поражение перед весёлым не то штатским, не то военным типом – тот, ловко управляя санями, ухитрился объехать все неприятности, аккуратно поворачивая, и, притормаживая в опасных местах. Огромная чёрная, (и неизвестно откуда взявшаяся!), собака, с фантастической скоростью и лёгкостью, тащила на себе импровизированные сани, с грузом и двумя сидящими на них мужчинами. Вдобавок эти нарты оставляли ровный и чёткий след, по которому было удобно бежать на лыжах, лишь немного правя палками в руках.

Для ночлега, под руководством вездесущего товарища и его пса, соорудили подобие юрты. Оказалось, что можно сделать лёгкий и прочный остов из лыжных бамбуковых палок и, накрыв палатками, поставить в середине маленький очаг-спиртовку, отлично выспаться в разложенных вдоль стен спальных мешках.

Удивительно сытную похлебку сварил мощный ширококостный бородатый мужик, всеми повадками смахивающий не то на медведя, не то на Илью Муромца. Богатырь уважительно обращался к чернявому и, совершенно без страха, сгрёб собаку, непонятного происхождения себе в спальник. Для тепла. Третий, молчаливый и бледный, долго сидел у печурки, шептался о чём-то с шустрым черноволосым…

Где-то над морем тучи, с их грязно-серыми клоками, висели тяжёлым покрывалом, зато над горами, которые росли бесконечной грядой, повисло красное зарево готовящегося вынырнуть из забытья бесконечной зимы солнца.

Утром вся пройденная отрядом равнина покрылась таинственными светлыми и тёмными полосами, словно кто-то расчертил за ночь снег и приготовился к игре в шахматы.

– Скорее в шашки, – хмыкнул Ян, прослушав утренние Борисовы мысли вслух.

Ему не нравился маг. За несколько дней тот словно истончился и осунулся до такой степени, что, казалось, тело сейчас переломится на две половины, да так и останется лежать среди вечного молчания снегов.