Хроники пилота: Звездолет для бунтаря

— Ну хорошо, — вмешался Николай Кузьмич. — Если по вашему мнению пришельцам был нужен звездолёт. Один звездолёт. Они бы построили его. И улетели. Но сейчас у нас их построили сотни. Зачем им так много? Да еще плюс к этому несколько военных баз на Луне, Марсе, Энцеладе, Ганимеде. Скоро всю солнечную систему застроят военными базами.

— Для чего так много, не скажу. Но знаю, что улететь они не могут на них.

— Да? И почему не могут? — Крупа, который до этого лишь молча изучал меня, подал голос.

Я сложил руки на груди, обвел всех троих взглядом.

— Потому что им нужна технология переноса через пространство в любую точку. А такая технология есть только на моем звездолёте. И только я могу это сделать. А они — нет. Эта технология у меня в голове, — я постучал пальцем по виску. — Она спаяна с моей электронной начинкой, которая встроена в мой мозг.

— Вы рассказываете очень странные вещи.Крупа, может быть, ты поздно его вытащил? Мозг повредился.

Впервые мне не поверили. А я так устал, что сил для того, чтобы доказать свою правоту, не осталось. Я лишь прикрыл глаза.

— Ну почему же, я ему верю, — мелодичный голос девушки заставил меня открыть глаза. — Действительно, ученые пытались создать такую возможность. Создать туннель пространства-времени. Через него можно пробить пространство и оказаться в любой точке Вселенной. Но у них не получилось что-то.

— Ладно. Давайте я переоденусь. А то надоело тут голым лежать, — я вспомнил, что хотел помочь девушке, а в том виде, в каком я сидел на кровати, даже попытаться не мог. — Ну? Дадите вы мне одеться или нет?

Они наконец встали, отошли в сторону, отвернулись. И я быстро натянул костюм, и влез в скафандр. Вспомнил про шлем. Поискал глазами и, к своей радости, обнаружил его лежащим на тумбочке за лампой. Без шлема скафандр становился бы ущербным.

— Зои. Давай я попробую.

Девушка подошла ближе, я смог лучше оценить контраст между ее грациозными формами и ужасным лицом. Вылетели золотые крошки, скрыли голову мерцающим облачком, она вдруг рассмеялась как-то по-детски, будто её пощекотали. Но не остановились в своей работе, спустились ниже. И вся фигура Зои исчезла в живом колышемся полупрозрачном коконе. Фьють. Сделав свою работу, наноботы ринулись обратно в свое гнездышко. А девушка мгновенно оказалась у осколка большого зеркала, что висело у двери.

И замерла. Обернулась к нам и в глазах ее билось недоумение, переходящее в какую-то досаду. А я поразился, как преобразилась девушка. Не только теперь смотрела двумя глазами, и выглядели они прекрасно, огромные, вытянутые к вискам, обрамленные очень пушистыми ресницами, будто озера в густой зелени. С лица исчезли все татуировки, уродующие ее. Вместо мерзкого ядовито-зеленого гребня по плечам рассыпались густые волнистые волосы пепельного оттенка.

— О, Зои, какая ты сегодня? Парик надела? И татуировки замазала?

Распахнулась со стуком дверь. На пороге возник высокий широкоплечий мужик в камуфляжной форме, в темно-синем берете, лихо заломленном набекрень. Из распахнутого ворота рубашки выступала мускулистая сильная шея. Мощные предплечья с буграми бицепсов из-под засученных рукавов. Высокие скулы, ямочка на волевом подбородке. Идеальный лидерский тип.

Шагнул в комнату, девушка не успела увернуться, как мужчина шлепнул ее по заднице. Она развернулась, зло сузив глаза, но он лишь ухмыльнулся, оглядел её с ног до головы.

— Зои, да у нас принцесса просто. Берегись сожрут наши волки тебя, как овечку.

— Да пошел ты! — девушка фыркнула, сложив руки на груди, отошла к стене.

— А это у нас вновь рожденный, я так понимаю? — сделал шаг ко мне, протянул руку, которую я пожал. — Меня зовут Греков Георгий Константинович. «Грек» — мой позывной. Я тут всем командую. В общем командир всей этой шатии-братии. Как чувствуешь себя?

— Нормально. Живым все же лучше. Мертвым скучно.

— Ну да. Это верно, — он коротко хохотнул. — Ты ведь пилот? А звать тебя как?

— Эдгар Рей.

— Рей, рей — это по-английски это «луч», кажется. Ну вот, — он снял берет, почесал в затылке. — Будешь теперь «Лазер». Луч как-то странно. Согласен? Сейчас у нас ужин. А после, Крупа, покажешь нашему новому «забытому» аппараты.

Когда он развернулся, девушка исчезла вслед за ним и быстро вернулась. Протянула мне сверток, завернутый в светло-коричневую бумагу.

— Эдгар, вам надо переодеться. В скафандре, наверно, не удобно.

Улыбнулась мягко, и развернувшись, грациозной походкой, чуть виляя бедрами, вышла.

В свертке оказалась камуфляжная форма — рубашка, брюки, высокие коричневые ботинки на шнуровке. И белье.

— Переоденьтесь, Эдгар, и мы с Крупой будем ждать вас. Чтобы проводить до столовой.

Они ушли, а я опустился на кровать. Задумался. Я не успел спросить Крупу, как я вообще смог спастись после такого чудовищного взрыва. Но чувствовал себя неуютно. Незнакомое место, чужие люди.

Странно, что ботинки мне тоже подошли. Хотя нет. Поначалу, когда я только натянул их, они мне жали в паре мест, но потом раз, словно размягчились и обтекли ногу так, что я перестал ощущать, что вообще на ногах что-то есть.

Посмотрелся в зеркало. Рожа моя. Только небритая, под глазами залегли глубокие синие тени. Значит, мое сознание никуда не переселили. Это еще больше придало загадочности моему спасению.

— Ну чего ты, мать твою, возишься?! — Крупа распахнул дверь, всунул недовольную рожу. — Пошли быстрее, а то еды не хватит.

Ничего себе коридорчик. Видимо, мы все это время находились под землей, в технических туннелях. По стенам из светло-серых плит с грязными потеками тянулись толстые, покрытые густой ржавчиной трубы. Пол завален мусором, оборванными проводами, кусками пластика, битым стеклом, клочками бумаги. Из стен выступали встроенные светильники, часть разбита, часть мигала, создавая на стенах фантасмагоричные изображения.

Вместе с Крупой и Кузьмичом мы прошлись по коридору, свернули. Туннель заканчивался глухой стеной с дверью, за которой слышался неясный гул, выкрики, смех. Я поежился. Представил, как меня встретят незнакомые мне люди.

Крупа распахнул дверь, на ее шум никто не обернулся. Все сидящие за длинным дощатым столом продолжали есть из металлических мисок. Переговариваться.

Найдя пустое местечко в самом конце стола, я уселся на скамейку, выкрашенную облупившейся коричневой краской. Разглядывать лица уже не хватало сил, есть хотелось невыносимо.