Хроники Престижного района

Она сидела, оглушённая. Позвала помощницу:

– Марина, я еду в отпуск. Не знаю, на сколько. Чтобы порядок был! Новеньких не бери без меня, возьмёшь, Бог знает что. С заказчиками будь вежлива, но не фамильярничай. Да что это я, ещё пять дней до отъезда.

Ключи от бунгало ему дал дежурный на въезде.

– Вещи привезёшь, оставишь в прихожей. И коробки мои захвати, – говорил он, подсаживая Луизу в кабинку скутера.

– Хорошо, дядя Сом, всё сделаю.

Открыл дверь. Взял её на руки. Она думала, перенесёт через порог, а понёс прямо в спальню.

Она была великолепна. Именно такая женщина ему нужна. Он ей приносил кофе в постель. Он спрашивал её на пляже:

– Какой тебе сок принести, Лу?

Возил её в город в самый лучший и дорогой ресторан.

Ему нравилось танцевать с ней. Платье было тонким, струящимся, никакого белья под гладкой тканью. И танец был прелюдией ночи, её дразнящим обещанием.

– Лу, тебя сделали по моим лекалам.

– А тебя – по моим.

Ему было всё равно, правду она говорит, или отвечает любезностью на любезность. Главное, она его женщина, и он её не упустит.

Думает, в Москве станет для него снова Луизой Александровной, это просто её каприз? Нетушки!

– Понимаешь, Лу, теперь ты навсегда моя женщина. И если я увижу, что кто-то целует твою руку выше запястья, ему не ходить по земле.

– А если ты мне надоешь?

– Теоретически, надоесть можешь только ты. Но будем надеяться, Лу, ты сделаешь всё, чтобы этого не случилось.

– Ну, а если я не успею отнять руку, что ты сделаешь со мной?

– С тобой я буду делать то же, что и сейчас, каждую ночь, утром и вечером, и днём, если будет время. У тебя есть номера с внутренней дверью?

Когда я построю тебе новый корпус, там будут два смежных номера. В одном, как здесь, узкая кровать, которая никогда не будет разбираться, а во втором – широкая, в полкомнаты, чтобы можно было и вдоль и поперёк.

– Ты хулиган!

– Хуже, я бандит. Помни это на всякий случай.

– Ты, правда, построишь мне новый корпус?

– Правда. Территорию приведу в порядок. Дорожки, скамейки, газоны, цветы, фонтан… Покупать мебель, бельё, сможешь оптом и дёшево. Я буду помогать во всём, ты же моя женщина! Новеньких сначала мне показывай.

– Станешь проверять их в постели?

– Что ты, после тебя я бы любую женщину забраковал.

– Ах ты, подлиза!

– И знаешь, я присмотрелся за месяц, – очень у тебя всё чопорно. Должна быть игра. Вот у тебя в альбоме девочки под номерами. И порт-фолио под этим номером. Надень на них, живых, педжики с номерами, трёх цветов, как у тебя по полкам.

Плакаты по коридорам – «Всё включено!». И каждый может не в альбоме, живую посмотреть, как двигается, разговаривает, смеётся.

Раз – и заказал, хоть на рецепшене, хоть в меню за завтраком, обедом или ужином. Разумеется, в закрытом корпусе.

У тебя в танцзале одни благородные девицы. Это хорошо, но неправильно. В том корпусе, что я построю, он и будет закрытым, в подвальном помещении на одной половине бассейн, а вторая – танцзал, со звукоизоляцией.

И опять лозунги везде, скажем – «Вторую и четвёртую субботы оргия. Всё включено!» Музыка соответствующая, девчонки не раздетые, разумеется, блузоны немыслимые, а ножки на виду. Пусть твои мальчики берут номер на ночь, а любые девочки, хоть три в ночь, хоть пять. Опять же, номера на табло, и за дверь. Как тебе?

– Фантазия! Но в этом что-то есть. Сначала построй корпус.

– А девочек доставит Бак, сначала к тебе каждую партию. Я только отбракую по глазам.

– Как это?

– Увидишь. Проектировать корпус и строить будут турки, делают быстро и хорошо. Всё по высшему классу.

– А моего согласия даже для виду не спрашиваешь?

– Твоё согласие, вот оно! Обнял её так, что она задохнулась.

Через два года, осенью, корпус уже стоял, шла внутренняя отделка. Сом партию за партией привозил мебель в разобранном виде, и столяры тут же собирали её в отделанных номерах.

И постельное бельё, и гардины, и шторы – всё шло из-за границ, в основном из Турции и Египта, с молчаливого согласия таможни. Кровати были широченные, как в заграничных отелях. Луиза опомниться не могла.

Она была его женщиной. Когда бы ни заехал за ней – в обед, среди рабочего дня, за час до конца работы, она звала помощницу и молча шла за ним к машине. Не спрашивала, куда он её везёт, в ресторан или к себе домой. Если не виделись два-три дня, звонил:

– Ты в городе? Я заеду.

Или, если она была в пансионате:

– Я приеду, только не знаю, когда.

– Не важно, приезжай, когда сможешь. Я тебя жду.

Девочек нужно было много и сразу – отмыть, обустроить новый корпус и обслуживать его.

Бак вводил их в комнату рядом с бассейном. Пол под плиткой, длинная низенькая лавка, стол со стулом у окна. Кушетка.

Девочки выстраивались у стены. Их привозили из провинции, из-за новых границ, а чаще, знакомые милиционеры Бака устраивали облавы на Казанском вокзале.

Сом проходил медленно мимо этой нестройной шеренги. Смотрел внимательно. Они были такие разные, разбитные и скромные, самоуверенные и наглые, дерзкие.

И все растеряны, им никто не объяснил, куда их привезли и зачем. Беленькие, чёрненькие, крашеные блондинки – почему-то думают, что именно такой цвет волос нравится мужчинам. Потом он каждую брал за подбородок и смотрел в глаза.

Отбраковывал вульгарных, сразу за дверь, где ещё шла стройка. Спрашивал:

– Малолетки есть? Выйдите вперёд. Садитесь на скамейку.

Отбирал настоящих блондинок, девочек с какой-то, только ему заметной изюминкой. Из десяти-двенадцати оставалось шесть-семь.

Луиза малолеток называла детским садом. Не спорила, значит, у Сома на них свои виды. Пусть подрастут.

Сом говорил оставшимся:

– Я уйду, а вы разденетесь, вас осмотрят женщины. Не советую встречаться со мной в этой комнате. Сам никого не наказываю, только говорю, как и сколько. Чтобы никаких ссор, пререканий, лишних вопросов. Полное послушание! Понятно? Всем всё понятно. Отлично, хорошего дня!