Хроники провинциальной инквизиции. Медная бабушка

– Что ж Павел тебя не встретит?
– Роману не хотелось возвращаться к старому сталинскому дому, где старушек давят в лепешку, а нечто невидимое и нечувствительное впивается когтями в шею.

Танечка поглядела на него с упреком:

– Ты же знаешь, Павел очень много работает. Ему совершенно необходимо высыпаться.

– Ну да, конечно, - хмыкнул Роман.

Насколько Роману нравилась энергичная Танечка, настолько же он терпеть не мог ее мужа Павла, неудачливого художника-иллюстратора. Наверное, потому, что узнавал в нем себя. Утешало лишь, что Роман пока не сидит на шее у жены, как это делал Павел. Но в остальном у них было чересчур уж много общего. Даже увлечение Пушкиным. Но как Роман был никому не нужен со своей кандидатской диссертацией, так и Павел, с его бесконечными рисованными пушкинианам не интересовал заказчиков. Павел пытался делать что-то коммерческое, но все выходило глупо и скучно, вроде попытки создать серию «Пушкинская эротика в Екатеринославе». За две недели, проведенные в городе, ничего особо эротичного поэт сделать не успел. Вот и приходилось Павлу до бесконечности малевать облегающие лосины, в которых Пушкин явился в дом гражданского губернатора Шемиота шокировать провинциальное общество. Деяние довольно пошлое, а в рисунках Павла еще и до невозможности тоскливое.

Впрочем, Павел Романа тоже не выносил и, наверное, за то же самое - за братство по вечным неудачам. И сейчас, открыв дверь на звонок жены, глядел на Романа вовсе не по-доброму.

Танечка наскоро чмокнула мужа в щеку и кинулась на кухню. Роман сбросил пальто и с облегчением почувствовал, что в квартире тепло. Сталинка все-таки, не то что его родное панельное чудовище - зимой холодно, летом сыро, огурцы хранить хорошо, а вот людей...

– Паша, это Ромка нашу Анну Степановну нашел, - крикнула из кухни Танечка. Роман наблюдал как она достает хлеб, расписную масленку, полукружье колбасы и чувствовал, что желудок скручивается в голодном спазме, - Нас менты почти всю ночь продержали...
– Танечка отвернула кран, но из хромированного носика донеслось только сиплое шипение, - Вот черт, второй раз за неделю. Это у нас в канализации что-то.

Роман вспомнил развороченный люк, посмотрел на пересохший кран и кофе захотелось в три раза сильнее. Но Танечка оказалась предусмотрительной. Из-под кухонного стола появился баллон с водой и по кухне пополз кофейный аромат.

– Что делается, ужас! Говорят, бедную бабулю каким-то совершенно маньячьим способом убили.
– Танечка сунула Роману бутерброд, - Что там было, Ромка?

– Я ведь к ней не подходил, сразу ментов вызвал, - извиняющимся тоном ответил Роман и с наслаждением откусил бутерброд. Танечка слушала, не отрывая глаз от кофейной турки, над которой медленно набухала коричневая пенка.

– Жалко бабульку. Она бывала у нас пару раз, по-соседски, мы с ней о Пушкине разговаривали. Я ей свои рисунки показывал, хотя она эротику не воспринимала. Старорежимная старушка, теперь таких не делают. Менты знают, за что ее убили?
– в голосе Павла слышалось то стыдливое оживление, которое появляется в человеческих голосах, когда говорят о несчастье с чужими людьми.

– Говорят, искали у нее что-то, может, ценности.

– Да какие у нее ценности, - хмыкнул Павел, - Пенсионная книжка? Разбитая ваза?

Нечто смущающее было в словах Павла, но вот что именно, Роман никак не мог сообразить.

– Вы не видели, к ней никто не заходил?
– спросил он.

И тут вдруг Танечка оторвалась от кофеварки и метнула странный, настороженный взгляд. Не на Романа, на мужа. Кофе, словно подкарауливал этот момент, вскипел, ринулся через край и залил печку.

– Я ментам уже сказала: никто к ней не ходил, зачем, - торопливо заявила Танечка, и только потом сообразила сдернуть выкипевший кофе с огня, - Ах ты, черт, ну вечно! Теперь печку мыть!

– Почему же не заходил?
– лениво протянул Павел, вальяжно откинувшись на спинку стула, - Парень какой-то бывал, не часто, правда. Наверное, родственник.

– Ах, это! Да-да, парень, конечно, - усердно закивала Танечка, и тут же принялась объяснять, хотя объяснений никто не спрашивал, - Я думала, ты про сегодняшнюю ночь, а ты вообще...

– Я как раз про сегодняшнюю, - ответил Роман, растерянно следя, как Танечка схватила тряпку и принялась тереть печку, не столько убирая, сколько размазывая кофейную гущу.

– А сегодня у нее никого не было. Совершенно никого! То есть... Мы не видели. Мы спали. Что твой шеф? Как дела с диссертацией?
– убийство старушки вдруг потеряло для нее всякий интерес.

Роман глядел на нее разочарованно. Великого сыщика из него не вышло. Было ясно, что Танечка что-то видела, но не скажет. Раз уж ментам не сказала... Роман решил зайти с другой стороны.

– Слушайте, ребята, я тут к вам вперся, спать не даю, завтракам кормить заставил - мне неловко. Давайте я хоть пса вашего выгуляю.

У Танечки был дряхлый, еще от родителей доставшийся пудель с невыносимо склочным характером. Обожавшая мужа и ни в чем ему не отказывавшая, будто маленькому ребенку, Танечка истово требовала от Павла лишь одного - двухразовой выгулки пса. А Павел пуделя не выносил еще больше, чем Романа, потому Роман был уверен - после положенных отнекиваний Павел согласится.

Вскоре Роман спускался вниз, волоча на поводке старого пуделя. Расчет оказался верен - пожилая женщина с терьером уже отпирала подъездную дверь. У женщины было решительное лицо ответственной активистки. Спроси у такой разъяснений и ценных указаний - и она твоя.

– Здравствуйте, - весело сказал Роман, - Подскажите, где тут у вас во дворе собак выгуливать?

– Да где угодно. Только в песочницу пусть не лезет, там дети играют.
– женщина выпустила их из подъезда и глянула на пуделя - Вроде, со второго этажа собачка?

– Ага. Я у друзей ночевал, так взял их собаку выгулять.

– Это правильно.
– одобрила женщина, - Не то что моя сестрица. Недавно неделю у меня прожила - хоть бы раз посуду помыла!

Тему с сестрой Роман развивать не стал. Он тут же спросил:

– Объясните хоть, что ночью случилось? Милиция, скорая, про убийство что-то...

Женщина оживилась. Нет, с любопытным посторонним она бы разговаривать не стала, но милый молодой человек, выгуливающий знакомого пуделя - совсем другое дело!

– Старушку убили! Такой спокойный, приличный дом, солидный район, и вот нате вам! Неделю назад на улице труп, а теперь прямо в соседней квартире! Меня больше всего знаете, что пугает? А вдруг ее перепутали?

– Перепутали?

– Ну да, - подтвердила хозяйка терьера, - У нас тут квартиры дорогие, состоятельные люди живут, Анна Степановна из старых жильцов одна осталась. Вот я и боюсь, не случайно ли ее убили. Шли в другую квартиру, побогаче, да ошиблись дверью.

– Ну это вряд ли, - уверенно заявил Роман. Его пудель мучительно медленно и придирчиво выискивал местечко для особо важных дел, но сейчас Роману это было только на руку.
– Я на третий этаж поднимался, из любопытства. У вашей Анны Степановны дверь очень выделяется, не могли ее с другой спутать. Так что не бойтесь.

– А я и не боюсь, - женщина независимо повела плечом, - У меня своего - только вот он, - она чуть потянула поводок. Терьер тявкнул, будто огрызнулся.
– Ремонт, мебель, прочее - это все дети. Они мне и квартиру здесь купили. Удобно, центр, только вот убийства и с водой начались перебои.