Хроники Тамула

Затем они увидели, что по выбеленной инеем траве к ним бежит атана-разведчица.

— Они двинулись, Бетуана-королева! — прокричала она еще за сто ярдов.

— Сработало! — ликующе воскликнул Телэн.

— Посмотрим, — осторожно отозвался Халэд. — Пока еще не время плясать от радости.

Атана-разведчица подбежала к ним.

— Расскажи нам, что ты видела, — приказала Бетуана.

— Люди-звери движутся к нам, Бетуана-королева, — ответила женщина. — Они идут поодиночке, одни далеко впереди, другие отстают.

— Тролли просто не в силах понять, как сражаться единым войском, — пояснил Улаф.

— Кто командует ими? — спросила Бетуана.

— Какая-то огромная уродливая тварь, Бетуана-королева, — ответила разведчица. — Люди-звери, которые окружают ее, ростом выше любого атана, но они едва доходят ей до пояса. Там есть еще и стирики — я насчитала восемь.

— Есть среди них седобородый стирик? — напряженно спросила Сефрения.

— Таких два. Один — худой, другой — толстый. Худой держится рядом с уродливой тварью.

— Это Заласта, — угрюмо сказала она.

— Сефрения, — твердо сказал Вэнион, — я хочу, чтобы ты мне кое-что обещала.

— Ты можешь хотеть чего угодно, Вэнион, — едко ответила она, зловеще сплетая пальцы.

— Ты был прав, Спархок-рыцарь, — со слабой усмешкой заметил Энгесса. — Когда минувшей зимой мы подъезжали к Сарсосу, ты сказал, что Сефрения двухсот футов ростом. Когда лучше узнаешь ее, она и вправду вырастает. Не хотел бы я сейчас поменяться местами с Заластой.

— Да, — согласился Спархок, — это была бы не лучшая идея.

— Может, согласишься хотя бы подумать, прежде чем сцепиться с Заластой? — умоляюще проговорил Вэнион. — Хотя бы ради меня. Я умираю, когда ты в опасности.

Сефрения улыбнулась ему.

— Это очень мило, Вэнион, но сейчас опасность грозит отнюдь не мне.

И тут они услышали — глухой размеренный топот сотен ног, в такт ударявших по земле, топот, который сопровождался низким звериным рычанием. Затем топот и рык вдруг резко оборвались, и разнесся пронзительный переливчатый вой множества глоток, словно ввинчиваясь дрожью в стылый воздух.

— Кринг! — рявкнул Улаф. — Поехали, посмотрим! — И два всадника с места сорвались в галоп по побитому инеем лугу.

— Что это? — спросил Вэнион.

— Дурные новости, — возбужденно ответил Келтэн. — Мы слышали этот топот и прежде. По пути в Земох мы столкнулись с существами, которых Сефрения назвала «древними людьми». Тролли по сравнению с ними — новорожденные щенята.

— И у Троллей-Богов нет над ними никакой власти, — мрачно добавила Сефрения. — Боюсь, нам придется отступить.

— Ни за что! — рявкнула Бетуана. — Я больше не побегу — ни от кого и ни от чего! С меня довольно унижений! Я и мои атаны погибнем здесь, если придется!

Улаф и Кринг вернулись с одинаково озадаченным выражением на лицах.

— Это самые обычные тролли! — воскликнул Улаф. — Но они топают ногами, рычат и воют, в точности, как древние люди!

Флейта вдруг залилась хохотом.

— Что тебя рассмешило? — осведомился Телэн.

— Киргон, — ответила она. — Я знала, что он тупица, но чтобы настолько… Он не в состоянии отличить троллей от древних людей. Он принуждает троллей вести себя так, как вели себя их предки, но с троллями такое не пройдет. Он только приводит их в смятение. Давай двинемся им навстречу, Спархок! Я хочу своими глазами видеть, как лицо Киргона растрескается на мелкие кусочки и осыплется с черепа! — И она ударила испачканными травяным соком пятками по бокам Телэнова коня, вынуждая остальных последовать за ними.

Они въехали на вершину пологого холма и придержали коней. Тролли были почти в миле отсюда. Они двигались вперед по высокой траве, рассыпавшись длинными неровными цепями, и на ходу топали ногами, сопровождая топот мерным низким рычанием. В центре этой косматой орды, волоча ноги, двигался гигант, разительно схожий с Гхворгом, богом убийства. На ходу он молотил по смерзшейся земле огромной, обитой железом дубиной.

Чудовище окружали одетые в белое стирики, и Спархок отчетливо разглядел, что справа от Киргона идет Заласта.

— Киргон! — закричала Афраэль. Голос ее прозвучал сокрушительно громко. Затем она перешла на язык, который лишь отчасти был похож на стирикский, хотя в нем смутно угадывались обрывки эленийских и тамульских слов, не говоря уж о полудюжине других наречий.

— Что это за язык? — спросила Бетуана.

— Сие есть язык богов, — ответил ей Вэнион ровным, слегка безжизненным голосом, как всегда, когда им завладевал Беллиом. — Богиня-Дитя осыпает Киргона насмешками. — Вэнион слегка запнулся. — Сдается мне, Сефрения, что неразумно поступила ты, дозволив своей Богине слишком долго пребывать среди эленийцев. Воистину, в проклятиях и оскорблениях искушена она более, нежели пристало столь юному существу.

— Афраэль трудно назвать юной, Голубая Роза, — ответила Сефрения.

Слабая усмешка тронула губы Вэниона.

— Для тебя, само собою, это так. Для меня, однако, твоя якобы древняя богиня не более чем лепечущий младенец.

— Не вредничай, — пробормотала Афраэль. И продолжала осыпать ругательствами и оскорблениями Киргона, который уже был вне себя от ярости.

— Слышишь ты сейчас мысли Заласты, анара? — спросил Келтэн.

— Весьма ясно, сэр рыцарь, — ответила Ксанетия.

— Он хоть сколько-нибудь подозревает, что мы собираемся проделать?

— Нет. Уверен он, что победа уже в его руках. Афраэль прервала на середине очередное ругательство.

— Давайте-ка разочаруем его, — сказала она. — Освободи Троллей-Богов, Спархок!

— Ежели будет на твое желание, Голубая Роза, — вежливо проговорил Спархок, — избавься от непрошеных своих обитателей.

— С великой радостью, Анакха, — ответил Беллиом с нескрываемым облегчением.

На сей раз Троллей-Богов не окружало голубое сияние. Они предстали во всей своей сомнительной красе, и Спархок с трудом подавил приступ отвращения.

— Иди к своим детям, Гхворг! — велела Афраэль на языке троллей. — Киргон украл твой облик, и твое право причинить ему боль за это.

Гхворг согласно взревел и бросился вниз с холма, а за ним по пятам мчались прочие Тролли-Боги.

Поддельный Гхворг ошеломленно воззрился на холм, с которого неумолимо несся на него Гхворг настоящий. А затем пронзительно завопил, корчась от боли.

— Значит, то же самое происходит и с богами? — спросил у Флейты Телэн. — Вам так же больно, как и людям, когда разрушают ваше заклятие?