Хроники заморского радио

– Спасибо Вам за такие слова! Мы сегодня проводим еще одну акцию в парке Космонавтов. Для молодежи, которая слушает рок-музыку. Я ведь еще директор «Радио СУРок». Концерт сейчас идет, я только что оттуда. Очень много народу.

– Я знаю «Радио СУРок», у меня дочка слушает.

– Это очень хорошо!

– У вас там песня такая есть, что-то типа: «Ты придеееешь ко мне, а меня нееееет уже… – пропищал мэр и сильно закашлялся.

– Да-да, есть такая песня, – среагировал Кукушкин, разумеется, не вспомнив, что за композиция так запала высокому чиновнику. – Кстати, мы скоро заканчиваем ремонт на радио, очень хотелось бы, как закончим, пригласить Вас в студию, показать нашу работу, так сказать. Вы, наверное, знаете, – мы вот здесь в соседнем здании располагаемся.

Егор Михайлович не расслышал начало фразы, а уловил лишь слово «пригласить» и «соседнее здание». К тому же, уже ничего не соображая от оглушающей музыки, вероятно совсем потеряв голос и, желая побыстрее покинуть это место, мэр красивым жестом выразил Кукушкину признательность за приглашение.

Его следующий жест несколько Кукушкина удивил, – уверенным шагом Копейкин направился к зданию, где и размещалась радиостанция. Мрачные телохранители последовали за ним.

– Черт! Он ведь понял, что я сейчас приглашаю! – дошло до Кукушкина.

Очевидно, подобный поворот событий никак не входил в планы последнего. На радио, действительно, ремонт был в разгаре, уже давно, и посещение гостя такого ранга было совсем не в тему.

Располагалось радио на втором этаже громоздкого административного здания советской постройки. В девяностые оно превратилось в разношерстный офисный центр. Кукушкину удалось через двоюродного брата дяди подруги жены, который работал в городской администрации, арендовать целый этаж. Косметический ремонт то там, то сям проводили перманентно, но для глобального обновления и создания соответствующего современного вида руки не доходили. А если говорить прямо, – вечно не хватало денег, а на бартер достойные строительные фирмы работать не хотели.

На вид помещение чем-то напоминало медицинский термометр. При входе находился просторный холл, а дальше по центру шел длинный коридор с небольшими кабинетами по обеим сторонам, всего их было тринадцать. Правда, один кабинет был значительно больше других – кабинет генерального. В остальных размещались все службы радио: две эфирные студии, одна новостная, монтажка, кабинеты программного, коммерческого директоров, бухгалтера, рекламного отдела, еще комната, где хранились призы для розыгрышей в эфире, комната отдыха, туалет и, так называемая тринадцатая, где проводили время дежурные техники-операторы. В холле в одном углу, у входной двери было место охранника со столом и настольной лампой, в другом сидела секретарь, в третьем стояли вечно загроможденные шкафы, доска объявлений и какие-то стенды, повесить которые на стену так никто и не удосужился, в четвертом углу находился огромный кожаный диван. Стоял он не вплотную к стене, а как бы сглаживая угол таким образом, что представлял из себя гипотенузу треугольника, внутрь которого складывали всякий хлам. Благо, спинка дивана была высокой. Еще в холле находилось два стола, на которых всегда лежало много разных бумаг, и которые использовались большей частью для застолий, и несколько разнокалиберных стульев.

Так или иначе, объяснять сейчас мэру, что тот неправильно понял и что пригласить его Кукушкин мог бы уж никак не раньше, чем через пару месяцев, казалось абсолютно невозможным. Нужно было как-то выходить из затруднительного положения. По крайней мере, позвонить на радио и дать необходимые указания. Хотя времени мало, минут пять-семь…

– Егор Михалыч, разрешите, я позвоню, чтобы мои сотрудники были готовы Вас встретить, – голос Кукушкина стал похож на писклявый голос мэра, несмотря на то, что музыка теперь звучала вовсе не так громко.

– О, умоляю вас, не стоит, это не официальный визит, я просто посмотрю, пообщаюсь с людьми, – к Копейкину, напротив, вернулся нормальный баритон.

С трудом Кукушкин всё же успел набрать номер телефона радиостанции. Как выяснилось, лишь для того, чтобы услышать в трубке короткие гудки.

– Проклятье! – повторял про себя Кукушкин, набирая другой номер с тем же эффектом.

– Простите ради Бога, забыл ваше отчество, – великодушно улыбнулся Копейкин, который, разумеется, не помнил также ни имени, ни фамилии.

– Кукушкин Александр Сергеевич, директор «Радио Точка» и «Радио СУРок, – выпалил Кукушкин как ученик у доски.

– Скажите, Александр Сергеевич, как сейчас радиобизнес развивается, какие перспективы?

– Радиобизнес… э-э… сложно, но мы… э-э… стараемся, так сказать, быть на гребне… – мямлил Кукушкин, думая лишь о том, не валяются ли пустые пивные бутылки и всякий мусор на радио, а уборщица придет только утром, и какие дурацкие надписи могут быть на доске объявлений, и кто вообще сейчас вечером на радио, когда основные ди-джеи и техники находятся на мероприятиях…

– Это приятно слышать. Всегда надо быть на гребне… Так вот здесь вы обитаете?

Кукушкин выпал из разговора: что приятно слышать мэру, на каком гребне? Он проклинал сам себя, пока вся четверка медленно подходила к серому офисному зданию, на втором этаже которого и располагались «Радио Точка» и «Радио СУРок».

Наихудшие опасения Александра Сергеевича оправдывались. В такой напряженный день порядка на станции в принципе быть не могло. Но то, что воспринималось бы естественным в любой другой ситуации: разбросанные вещи, бумаги, коробки из-под призов, провода, диски и вся прочая радийная параферналия, сейчас представлялось Кукушкину неприемлемым. В кои-то веки на его радиостанцию, к его выстраданному детищу приходит мэр города, от которого может зависеть многое, очень многое для дальнейшего процветания бизнеса, а тут сплошной бардак, бедлам и кильдым. Мэр Копейкин вот уже несколько сроков подряд избирался на свой пост, порой вопреки всякой логике, так что хорошие отношения с ним были залогом, по крайней мере, относительного спокойствия.

Ремонт на станции начался давно. Так давно, что никто и не помнит когда точно. Ну, а кто помнит, – те далече. То возникла идея переместить эфирную студию в помещение рекламного отдела, то решили офис бухгалтера перевести в операторскую, то черный выход сделать главным входом, то перегородить офис директора, то прорубить окно там, где его быть не может, то сломать несущую стену, то вообще переехать в другое здание. Людям сторонним казалось, что вся деятельность Кукушкина и состоит в том, чтобы делать в помещении перманентный ремонт. И хоть рейтинг от всего этого особо не менялся, видимость кипучей деятельности производила в целом благоприятное впечатление. По крайней мере, на самого Кукушкина. Но сегодня… Сегодня он идет сюда с мэром города.

Рассеянный охранник Даниил по обыкновению смотрел вдаль, на проезжающие машины и праздно шатающихся людей, притоптывая в такт музыке, доносившейся с соседней площади. На своем посту он сменился всего час назад, как обычно по дороге выпив бутылочку пива. Совершенно случайно взгляд его упал на четырех солидных людей, приближающихся к зданию. Секунд десять Даниил молча и отстраненно смотрел на четверку, пока страшная догадка не пронзила его как молния: это же Кукушкин, а с ним мэр города, и идут они, скорее всего, сюда!

Первое, что пришло в голову Даниилу, – надо что-то делать. Он еще не знал, что именно, но нутром чувствовал недоброе. Зачем-то схватил пульт дистанционного управления кондиционером и включил прибор на полную мощь. Притом, что в помещении и так было, мягко говоря, прохладно. Он попробовал громко свистнуть, чтобы собрать находящийся на станции народ, но накануне вставленная коронка на зубах воспротивилась. На фоне шума кондиционера звук, изданный Даниилом, оказался неубедительным. В следующую секунду охранник метнулся в сторону кабинетов в коридоре и, нечаянно задев сетевой шнур компьютера, с грохотом рухнул на пол, ударившись головой о дверной косяк. Огромный старый монитор, к счастью, приостановил движение на самом краю стола и не свалился вместе с охранником, а из носа Даниила хлынула кровь. На грохот сбежался радийный народ.