Хронос Изгоев

— Разумно, — согласился Ландони, закинув на спину рюкзак, и взялся за винтовку. — Только учтите, что таким, как он, разрешают стрелять, не задавая вопросов. Марса с Тиной нас не выдадут, но те выпивохи внизу могут дать твоё описание. Дело нескольких минут, прежде чем он начнёт обшаривать спальни. Вылазим из окна и побыстрее. Я первый, Нани — за мной, я подхвачу.

Девушка кивнула и принялась собирать вещи, Кеган последовал её примеру. Эммерих кинул вниз рюкзаки и прочее снаряжение, затем перевесился через подоконник и выскользнул наружу, зацепившись за карниз пальцами. Странник раскачался, болтая ногами, и ловко приземлился прямо в густую траву. Потом он выпрямился и протянул перед собой руки. Нина секунду поколебалась, а потом прыгнула — Эммерих легко её подхватил.

Кеган приблизился к подоконнику, ожидая, что в любой момент в дверь заколотят или послышатся выстрелы. Однако в коридоре было тихо, только снизу, из обеденного зала, звучала музыка и слышались голоса.

Кеган рывком взобрался на подоконник, а потом тоже прыгнул, сгруппировавшись в падении. Эммерих и Нина вовремя подхватили его, помогая встать на ноги. Он тут же схватился за свой рюкзак, закидывая себе за плечи — компаньоны последовали его примеру. На всякий случай музыкант вытащил из кобуры пистолет. Нина меж тем держала руку на рукояти своего меча и напряжённо оглядывалась.

— Вот это попали, — прошептал Эммерих. — Лады, теперь о злаках можно забыть. Держимся как можно дальше от торговых маршрутов. К счастью, я знаю, как добраться до Заповедника, не попадаясь никому на глаза — так и пойдём.

Эпизод двадцатый

Нулевая Высота

пункт на карте не отмечен

9-18/999

Путники шли быстро, стараясь оказаться как можно дальше от злаки. Эммерих замыкал вереницу, держась позади и не опуская винтовку. Он крутил головой, иногда отставал, проверяя, нет ли погони. Передвигаться старались без разговоров и лишнего шума.

Минут за двадцать беглецы прошли рощу, росшую в окрестностях постоялого двора. Затем показалось поле, заросшее сухой и ломкой сорной травой. Фонари включали изредка, лишь на пару секунд, чтобы осветить дорогу. Ночь выдалась тёмная, без привычного по большим городам отсвета электрических огней на небе.

Грунт под ногами был твёрдый и смёрзшийся, несмотря на раннюю осень. Идти приходилось осторожно, часто попадались булыжники. Порой казалось, что под ботинками скрипит пепел. Один раз Нина вскрикнула, наткнувшись на торчащую из земли кость. Человеческую или животную, разобрать не удалось. Кеган взял её за руку, девушку в ответ крепко вцепилась ему в локоть. Они двинулись, поддерживая друг друга.

Через несколько километров от злаки путники вышли к заброшенной ферме. Проржавевший трактор гнил рядом с хозяйственными строениями, у некогда добротного двухэтажного жилого дома обрушилась крыша. Входная дверь валялась возле крыльца, сорванная с петель, оконные стёкла оказались выбиты. Эммерих поглядел на здание, направив луч света в тёмный проём входа, тихо выругался и приказал идти дальше.

Наконец впереди снова показались деревья, часа через три дороги. На опушке они стояли помертвевшие, лишённые листьев и тронутые изморозью, сковавшей кору. Здесь уже пришлось держать фонарики постоянно включёнными, чтобы ветки не попали в глаза.

Некоторые стволы тускло поблёскивали, если навести на них свет, другие чернели углём и графитом. Кеган подумал, что увиденное является печатью элегического Воздействия, но не решился заговорить. Тишину нарушали лишь шаги компаньонов и его собственные — даже не слышалось птиц.

Эммерих вновь вышел вперёд, выбирая дорогу. Он вёл Нину и Кегана за собой, аккуратно переступая через сухие ветки, иногда расчищая дорогу длинным ножом, выбирая наиболее свободные от валежника участки, пройти по которым было проще всего. Через несколько сотен метров лес принял более естественный облик, появилась трава, листва больше не выглядела мёртвой.

Кеган очень устал: ему приходилось то и дело прикрывать рот, скрывая зевки. Глаза закрывались сами собой, в голове ощутимо шумело. Ноги ощутимо дрожали, и идти стало совсем тяжело — к таким пешим переходам он не привык. Теперь уже музыкант несколько раз оступался и едва не падал, и тогда уже Нина помогала ему сохранить равновесие.

Уже светало, когда Эммерих нашёл неглубокий овраг и разрешил сделать привал. Костёр разводить не стали, лишь вскрыли консервы и развернули спальные мешки. Выросшие на склонах деревья, плотной стеной окружившие низменность, высокая трава и кустарник выглядели надежной защитой.

— Значит, — заговорил Ландони, — за тобой гоняется Красмор, пташка.

— Похоже на то, — вяло сказал Кеган. — Если считаешь моё общество опасным для себя и Нины…

— Только давай без такого, — устало вклинилась Нойр. — Раз уж втроём вышли с ЕВы, втроём дойдём и до Заповедника.

Эммерих согласился:

— Ну как бы да. Тем более, у Боба наверняка инфа насчёт нас всех — раз свалили мы из Градемина сообща… Так что не [выпендривайся]. К тому же, отец всё-таки попросил за тобой присмотреть, и раз Нина всё ещё не против… Не [выноси] мозг.

— Держимся вместе, — подхватила девушка и вздохнула. — Да и… Подумаешь, вот были на хвосте сектанты, теперь ещё и утилизатор. И вообще, ты за кого нас держишь? Если решил, что мы тебя кинем.

— Спасибо, — Кеган выглядел немного смущённым. — Для меня это ценно.

— Да и, если так подумать, втроём у нас больше шансов, чем поодиночке, — неловко продолжила Нина. — С тем же Дирхейлом… Не думаю, что без тебя мы смогли бы его одолеть.

— История не терпит сослагательного наклонения, — произнёс Ландони, — но да, лир с ним, тогда каждый сыграл свою роль.

— Ну вот, — Нойр неуверенно кивнула и вновь посмотрела на Кегана. — Ты шаришь за эти Воплощения, я могу заглядывать в их прошлое — если мы поймём, как это использовать, из нас выйдет отличная команда.

— А меня в твоём плане нет? — засопел странник.

— Есть, — она тепло ухмыльнулась, — ты наш верный сопартиец и гард.

— Обосраться можно.

— Ещё слово, — Нина шутливо пригрозила пальцем, — и станешь оруженосцем.

— Ветряные мельницы мне симпатичней спятивших сектантов, — весело сказал Аматрис, хотя во взгляде его мелькнула тоска.

— Эй, — девушка отреагировала быстро и коснулась плеча мужчины, — мы узнаём, кто это сделал с твоим отцом.

Аматрис поглядел на её руку и, украдкой кивнув, несмело дотронулся до неё.

Тушёнка оказалась жилистой и невкусной, банки набивал жир, но перекусить кое-как удалось. Эммерих вызвался дежурить первым, усевшись лицом к склону, по которому они спускались, с винтовкой на коленях. Рассвет занимался холодным и серым, на стеблях травы легла влага.

Кеган и Нина завернулись в спальные мешки, но несмотря на усталость, сон не шёл. У Аматриса сильно колотилось сердце, то и дело вспоминался голос по радио, сообщивший о смерти отца и пожаре в «Клюкве». Кеган постарался выровнять дыхание, чтобы замедлить сердечный ритм. Получилось не сразу, а напряжение и тревога всё равно никуда не делись. Кеган поглядел на Нину — та лежала с открытыми глазами, подложив ладонь под щёку, и смотрела в пространство между ними.