Хронум Книга II

— Хорошо. Что-нибудь еще?

— Да. Проверьте щитовидку. И скажите дочери, чтобы опасалась езды на горных лыжах. А так, вроде бы ничего для вас нет.

— Скоро будет прежний Лев?

— Да. Вот-вот меня вышвырнет из тела этого юнца.

— А сколько тебе сейчас лет?

— Двадцать восемь.

— И ты сам не совершал ошибок? Может следует и тебя уберечь от чего-нибудь?

Я горестно усмехнулся:

— Их слишком много, дорогая моя учительница. Слишком много. Единственная просьба: друга помогите спасти. Даст Бог, еще свидимся, и я навещу вас здесь же в конце августа двадцать третьего года.

— Я буду ждать, Лев. Буду ждать.

— Кстати, насчет Машки правда. Пусть не дуется. Погубила себя девчонка. Всему виной ее пиз… Кхм. Женское либидо. Вот еще что…

Я взял листок в руки и быстро набросал пару фраз своим родителям.

— Преподнесите как-нибудь правильно. Сами понимаете, все это выглядит, как бред. Знаете, когда родители живы, то не ценишь времени, проведенного с ними. А когда их не станет… Ну, вы должны меня понимать.

* * *

— Елена Дмитриевна, почему вы плачете? И где мои одноклассники?

Юный Лев Ахматов пребывал в растерянности. В какой-то момент он кажется заснул и пропустил что-то важное, что заставило его любимого учителя горько плакать.

— Это сделал я? Я вас обидел?

— А? Что? — учительница вдруг серьезно посмотрела на него, вытерла слезы и притянула к себе. — Тяжело тебе будет, Лев. Но ты будь сильным. Иди на перемену, оставь меня одну.

Лев ушел в недоумении.

Почему она рыдала? Уж точно не из-за щитовидки или увлечений своей дочери. Елена Дмитриевна решила для себя, что будь там что-то серьезное, то Лев из будущего наверняка бы ей об этом сказал. Нет, все дело в нем. Будучи магом души, она видела Ахматова насквозь.

Его душа искалечена, растерзана в клочья. В своей жизни она не видела человека, получившего бы такие сильные увечья. Как он вообще держится? А чакра? Ей ведь не показалось, что она разделена на две части, обе заполнены, а одна — кровоточит?

Она поверила его словам. Но не потому что он рассказал постыдную вещь из ее прошлого (как она вообще могла ему такое рассказать?!), нет, а по слепку души молодого Льва. Возможно, в будущем она сможет ему помочь. Елена Дмитриевна заглянула в календарь, висевший на стене. Усмехнулась своим мыслям:

«Ждать-то осталось всего ничего, каких-то семнадцать лет».

Она стала приводить мысли в порядок, решая, как действовать. Для начала она уже сегодня возьмет отгул. Возможно, даже на неделю. А дальше ей предстоит серьезный разговор с родителями Льва. С отцом семейства может и не заладиться, он человек суровый, а вот мать Льва должна будет ее выслушать и… поверить.

* * *

«Хм, все-таки жив».

Не открывая глаз, я расплылся в довольной улыбке. На душе было умиротворение. Уверен, Елена Дмитриевна сделает все правильно и предотвратит гибель моего лучшего друга.

Я прислушался к своим ощущениям. Тело было наполнено легкостью, хотя и покалывало изнутри. Потом вспомнил про Стива и подорвался с кровати.

— Стивен!

— Да жив он, жив. Бегает уже.

Астай сидел в кресле как всегда, посасывая пахучую трубку.

— Хм, сколько я проспал?

— Два дня.

Хотелось воскликнуть: «И за эти два дня один маленький флэшбэк?!». Хотя, если подумать, и его было более чем достаточно. Я ведь еще не убедился, что это не обычные галлюцинации, а действительно путешествие в свое прошлое.

Как появится связь, нужно будет срочно выяснить судьбу моего друга. А еще Мишки Карнаухова — боевого товарища.

— Собирайся, Астай, мы идем в пещеру.

Астай поперхнулся табаком.

— Опять?! Тебе мало было?

Бедный хакас искренне был против моего похода обратно. Но что я мог поделать с собой? Я все еще тешил себя надеждой вернуться туда и спасти Сану.

— Мало, Астай! Я должен все исправить.

— Ты уже исправил, Лев. В Сые теперь пять тысяч жителей, а гора называется Улуг Хуртуях Тас, а не «Три сестры», как было раньше.

Эффект бабочки. Надеюсь изменения лишь положительные. Мы спасли множество жизней, аборигены и наплодились.

— Что еще?

— Изменились легенды, названия местных достопримечательностей. Да что говорить, если ко мне подходят люди, здороваются, а я точно не знаю, кто они такие, — как-то странно усмехнулся хакас.

— Дай мне.

Он понял меня с полуслова и протянул свою трубку. Раньше я не задумывался, что за травы забивает в нее Астай, но табачный дым приводил мои мысли в порядок. А они были весьма хаотичны.

— Меня вылечили от отравы?

— Нет. Шаман говорит, тебе осталось жить месяц, может чуть больше. Асмодей знатно тебя отравил.

Мы помолчали. Я переваривал вновь полученную информацию, и к своему удивлению, как-то даже облегченно вздохнул. Жаль только, что наследника не оставил. Сейчас приду в норму, отдохну немного и пойду в пещеру в надежде вернуться к Сане и провести с ней остатки своих дней.

— А знаешь, что еще? — Астай перенял у меня трубку, вытряхнул истлевший пепел и вновь начал утрамбовывать свежий табак. — Мы все подняли по рангу своего дара. Я получил одиннадцатый узел, ты тринадцатый. Мне кажется, тот сильный взрыв раскрыл в нас магию дара — дара Матери Богов.

Хм, так вот какова предыстория появления магии? Сана пожертвовала собой и стала катализатором для ее зарождения? На меня определенно эта информация должна была произвести впечатление, однако это было не так. Если так судить, то и я, и Астай со Стивеном приняли в этом участие.

Обедали мы вдвоем. Никто не смел нарушить мой покой и покой отца семейства. Уж не знаю, чей это был приказ или просьба, но я был ему благодарен.

Забегал Стивен. Облизывал шершавым языком все мое лицо. Выглядел он счастливым. Выражение «Заживает, как на собаке» было как раз про него — от его ран не осталось и следа. Чего нельзя было сказать про меня с моей кровью.

— Я пошел, Астай. Придержи Стивена дома и скажи, что… Не знаю что, придумай что-нибудь. Не хочу подвергать вас риску.

Он не сказал ни слова. Узкая щелочка вместо глаз. Я хмыкнул: «Спит что ли?»

— Хорошо, иди, — устало хлопнул себя по коленям Астай, встал и повел меня в сарай, где выдал снаряжение: каску и фонарик. Все, как в прошлый раз.

— Командир? — Егор вопросительно уставился на меня, перегородив мне путь.

— Если не вернусь, Егор, езжайте домой. Брату… Брату скажешь, чтобы он все продавал и уезжал из страны. И пусть заплатит вам хорошо. Что еще, что еще? Ах, да. Кате скажи, что меня задрали волки. И вообще, пусть эта версия будет основной. Ахматов ушел на охоту и его задрали волки. Хе-хе, как тебе такая история?