Хрупкое желание

Возможно, я бы и наполовину не переживала из-за того, что Данило был с другими девушками до нашей свадьбы, если бы все его девушки не были высокими блондинками. Они двойники Серафины. Ни одна из них не имела ни малейшего сходства со мной.

— И все же, — многозначительно сказала Анна. — Странно, как он выбирает всех этих блондинок. Это произошло много лет назад. Почему он не может преодолеть свою уязвленную гордость?

Неужели только гордость привлекла Данило к этим девушкам? Или это страстное желание помнить мою сестру, иметь ее в некотором роде, даже когда она была украдена у него? Я надеялась, что увидеть ее счастливой на свадебных фотографиях будет тем пиком, который ему необходим. Это помогло мне. Знание того, что Фина счастлива в своей новой жизни, стало именно тем завершением, которое мне было необходимо, чтобы полностью отпустить ее. Я все еще скучала по ней, но смирилась с расстоянием между нами. Свадьба, похоже, стала поворотным моментом и для Сэмюэля. Он еще не совсем оправился от потери, но в большинстве случаев чувствовал себя хорошо.

Иногда я задавалась вопросом, не притворялся ли Данило, что эти девушки были Серафиной, когда он спал с ними. Шептал ли он им на ухо сладкие комплименты держа их в объятиях, воображая, что они моя сестра? Произносил ли он ее имя?

Одна только мысль об этом вызывала у меня гнев и тошноту одновременно.

— Он просто предпочитает блондинок. — я старалась говорить так, будто это не имеет значения, но Анна слишком хорошо меня знала.

Она сердито посмотрела на меня.

— Не сравнивай себя с Серафиной. Она ушла. Ты здесь.

Когда я была маленькой, мне иногда хотелось стать моей сестрой, потому что она была старше и все восхищались ею, не говоря уже о тесной связи, которая у неё была с Сэмюэлем. Это было невинное желание, как у маленькой девочки, желающей стать Ариэль или Золушкой, но недавно оно превратилось в нечто более навязчивое. Я не могла не задаться вопросом, будут ли люди —особенно Данило — относиться ко мне по-другому, если я буду больше похожа на Серафину. Я все еще не буду ею, но, возможно, тогда люди обратят на меня внимание.

На следующее утро я записалась к мастеру по волосам, чтобы проверить свою теорию. Я никому не рассказала о своих планах, даже Анне, потому что знала, что она попытается отговорить меня от этого. Возможно, это глупая идея, но не было никакого вреда в попытке.

— Разве не все так поступают? — пробормотала я.

— Я нет, возможно, ты считаешь, что они так делают, потому что у тебя такая позиция.

Я накрутила прядь своих волос вокруг пальца. Каштаново-коричневый — красивый цвет, если рассматривать его строго по себе.

— Как дела у вас с Леонасом? Все еще зона боевых действий?

Анна закатила глаза в ответ на мою дешевую попытку сменить тему разговора, но все же ответила мне. После этого мы отошли от темы Данило.

***

На следующее утро после завтрака мы с Анной лежали на моей кровати и смотрели фильм, когда раздался стук в дверь. Сэмюэль просунул голову внутрь.

— Нам нужно ехать, если ты хочешь попасть к парикмахеру. — он слегка кивнул Анне, прежде чем уйти, оставив дверь приоткрытой.

— Раньше он был веселее, — сказала Анна.

— Да, я знаю.

С тех пор как Серафина ушла, он стал ужасно серьезным и сосредоточенным. Успех Наряда был его движущей силой. Он много работал и почти не брал выходных.

— Что будешь делать со своими волосами? — спросила Анна, следуя за мной по коридору.

Я колебалась. Мне не очень хотелось рассказывать ей о своих планах. Я хотела удивить всех, но вчерашние слова Анны заставили меня переживать всю ночь.

— Просто подстригу кончики, — соврала я, избегая смотреть Анне в глаза, но они, казалось, просвечивали меня рентгеном.

Я никогда не была хорошей лгуньей, а Анна была хороша в распознавании лжи.

— Вот вы где! — крикнул Леонас из глубины вестибюля. — Заберите Беатрис. Она меня раздражает.

Их младшая сестра вцепилась Леонасу в штанину. Она явно хотела, чтобы ее взяли на руки.

— Теперь твоя очередь, — сказала Анна.

— Она милашка. Я бы с удовольствием понянчилась с ней, — сказала я.

Леонас бросил на меня раздраженный взгляд.

— Да, на целый час. Но она маленький деспот, когда не получает желаемого.

— Не рановато ли для упрямой фазы? — спросила я, когда мы с Анной вошли в вестибюль.

Беа продолжала дергать Леонаса за штаны, но Анна подхватила ее и поцеловала в щеку.

— Девичье время.

Беа хихикнула.

Мой желудок сжался, когда близнецы Серафины промелькнули в моей голове. Они были всего на год старше Беатрис, но я не видела их с сестрой уже много лет. Я ужасно скучала по ним и даже не могла ни с кем поговорить о них. Близнецы были в моей семье красным флагом —даже имя Серафины редко слетало с чьих-то губ. Слишком много боли было связано с потерей моей сестры. Несколько раз я пыталась спросить Сэмюэля, поддерживает ли он контакт с Финой, но ничего хорошего из этого не вышло. Если вы не будете играть в пристальное внимание, может показаться, что любой намек на Фину и близнецов был стерт из этого дома и нашей жизни, но ее память осталась.

Сэмюэль вошел в вестибюль, одетый в джинсы, белую футболку и кожаную куртку. Девочки в моем классе всегда сходили с ума, когда он отвозил меня в школу и забирал. Его постоянное раздраженное поведение, казалось, только подливало масла в огонь их нелепой влюбленности.

— Готова? — спросил он.

Я кивнула и помахала на прощание Леонасу, Беатрис и Анне, а затем последовала за братом к его шикарному спортивному автомобилю. Он защитно обнял меня за плечи.

— Ты в порядке? — спросил он, понизив голос.

Он всегда задавал мне этот вопрос на мой день рождения и Рождество. Он, вероятно, понимал, как сильно я по ней скучаю, но никогда не признавался, что скучает тоже. Он даже редко произносил ее имя. Они были близнецами, были абсолютно неразлучны, а теперь она ушла.

Я посмотрела ему в глаза.

— А ты?

Он одарил меня улыбкой. Он был хорош в быстрых улыбках.

— Конечно, коровка.

Я сморщила нос. Я презирала свое укороченное прозвище. Конечно, он делал это нарочно.

Он открыл передо мной дверцу машины.

— Садись.

Я плюхнулась на сиденье, и Сэмюэль скользнул за руль. Когда мы выехали на дорогу, машина Карло последовала за нами. За эти годы я привыкла к его постоянному присутствию. Поначалу папа и Сэмюэль были раздражены тем, что Данило прислал своего телохранителя ради моей защиты, но для меня это был крошечный знак того, что он заботился обо мне в некотором роде, даже если показывал это иначе. Как и все мужчины в нашем мире, он был помешан на контроле.