Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг.
Шрифт:
— Кто из вас имеет высшее или среднее образование? Оказалось, что почти все.
— И вот их-то вы и называете «рабами коммунизма»! — торжествующе заключил Никита Сергеевич, обращаясь к Никсону. — Вы говорите, что мы «рабы коммунизма», а мы вас считаем рабами капитализма. Вы простых вещей не понимаете, что век капитализма на закате. А у нас это понимают даже пионеры{1096}.
Если верить обозревателю газеты «Правда» Ю. Жукову, при том присутствовавшему, в толпе раздался веселый дружный смех.
— Нас освобождать не надо, — сказал кто-то знатному американцу-
— Мы не рабы, — возразила и «пышущая здоровьем женщина средних лет». — Мы живем счастливо {1097} . [6]
Споры
6
Когда 30 с лишним лет спустя Р. Никсона спрашивали во время его очередного визита в Москву, думал ли он, что советский народ будет жить в таких условиях, он отвечал: «Конечно, я не верил, что вы будете жить лучше нас. Но я никогда не думал, что разрыв между США и СССР будет настолько велик» (Комсомольская правда. 26 марта 1991. С. 3).
В ходе многочисленных бесед, в том числе в загородной резиденции президента Кэмп-Дэвиде, Хрущев и Эйзенхауэр обменялись мнениями по широкому кругу вопросов, относящихся и к двухсторонним связям между СССР и США, и к делам международным.
Результаты визита в США не были однозначными. Безусловно, между двумя лидерами появились ростки взаимопонимания. Как-то в одной из довольно откровенных бесед Д. Эйзенхауэр, как бывший генерал, посетовал:
— Ко мне часто приходят военные и говорят — дайте денег на производство того или иного вида вооружений, если не дадите, русские нас обгонят… А как у вас обстоит дело?
Хрущев ответил:
— Примерно то же самое. Обращаются военные и ученые и просят денег на производство новых ракет. И мы им даем эти деньги. А через полгода приходят те же люди и говорят: «Мы разработали более совершенные проекты ракет, давайте нам деньги». Мы говорим им: «Ведь недавно мы отпустили вам средства на новые ракеты». А они отвечают: «Теперь мы создали еще более совершенные ракеты, давайте деньги, иначе американцы нас перегонят». Приходится снова выдавать. И получается так, как в сказке про белого бычка{1098}.
Хрущев был воодушевлен оказанным ему торжественным приемом и воспринимал его как вторичное признание коммунистической России первой державой. Учитывая сохранившийся у него комплекс неполноценности, в его глазах это имело немаловажное значение{1099}.
Вернулся Хрущев оттуда в хорошем настроении, с ощущением, что достиг существенных политических результатов. Будучи человеком эмоциональным, увлекающимся, он стал воспринимать свою поездку за океан как начало новой эры в советско-американских отношениях. В частности, уверовал в то, что западные державы пойдут на уступки по германской проблеме. Не смогли разубедить его в этом и китайские руководители, которых он, прилетев в Пекин, поспешил проинформировать о своих впечатлениях о пребывании в Америке. Вслед за этим последовала поездка по Приморью и Сибири с краткими остановками и встречами с населением в различных населенных пунктах. Почти повсюду настроение было приподнятое, высказывались надежды на мир, на улучшение международных отношений. Были слышны слова благодарности руководству за успехи во внешней политике. Можно полагать, что такой прием еще более воодушевил Хрущева{1100}. То же самое повторилось в начале декабря на Украине по возвращении со съезда Венгерской социалистической рабочей партии.
Советская пропаганда, прославляя «дух Кэмп-Дэвида», раздувала эти иллюзорные ожидания. Подобным недостатком страдала и книга «Лицом к лицу с Америкой», авторы которой, сопровождавшие советского лидера в его поездке по Соединенным Штатам, в бравурных тонах описывали его пребывание там.
Под влиянием этой эйфории Хрущев пришел к мысли сократить вооруженные силы в ближайшие два года еще на одну треть. Вот уже как два года в Тюратаме (более известном как Байконур) на старте располагались ракеты Р-5, дальность полета которых превышала 4000 километров. 15 декабря 1959 г. в Плесецке на боевое дежурство вступил первый ракетный комплекс
с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР) Р-7. Все они были нацелены на Нью-Йорк и Вашингтон{1101}. А через два дня высшее советское руководство придало ракетным войскам стратегического назначения статус особого вида вооруженных сил во главе с главным маршалом артиллерии М.И. Неделиным в ранге заместителя министра обороны. Началась гонка ракетного оружия. Поначалу в 1960 году советская группировка МБР насчитывала всего 2 ракеты Р-7. Их двигатели работали на низкокипящем топливе, включающем жидкий кислород, что усложняло обращение с ними и отрицательно сказывалось на боеготовности. К тому же они имели крайне низкие характеристики точности, отклонения их от цели при испытаниях доходили до 10 километров, и чтобы поразить эту цель, надо было использовать очень мощную боеголовку — до 3 мегатонн тротила, то есть мощность 10 бомб, сброшенных на Хиросиму. У американцев на старте находились 12 ракет «Атлас». Они имели схожие характеристики, но отличались меньшей стартовой массой (118 тонн вместо 283 у Р-7) и большей точностью (до 3 километров){1102}.Советское руководство, разумеется, прекрасно знало об этом отставании, предпринимало все возможные меры, чтобы сократить его, но публично нередко позволяло себе блефовать. Хрущев, например, мог с энтузиазмом рассказывать, что своими глазами видел, как ракеты делают на потоке словно сосиски, и что советским противоракетным оружием можно попасть в муху. И тем не менее его очень сильно продолжали беспокоить американские военно-воздушные базы по периметру границ СССР и намерение НАТО разместить ядерное (в том числе ракетно-ядерное) оружие в Англии, ФРГ, Италии и Турции. Не менее нервно он реагировал на разговоры об «отбрасывании», которые постоянно велись в США на официальном уровне.
18 сентября 1959 г., выступая на сессии Генеральной ассамблеи ООН, Хрущев огласил проект декларации Объединенных Наций о всеобщем и полном разоружении с конкретными предложениями по этому вопросу. Суть их состояла в том, чтобы в течение 4 лет все государства осуществили полное разоружение и не имели бы больше средств для ведения войны (сухопутных армий, военно-морских флотов и военно-воздушных сил, атомных и водородных бомб, военных министерств, генеральных штабов и военно-учебных заведений и т. п.). Чтобы обеспечить такое разоружение, должен быть учрежден международный контрольный орган с участием всех государств.
— Всеобщее и полное разоружение, — сказал Хрущев, — дало бы возможность переключить огромные материальные и финансовые средства с производства орудий смерти на созидательные цели{1103}.
Советское предложение в той или иной форме было поддержано почти всеми выступавшими на сессии. И впервые за много лет советская и американская делегации выступили здесь с совместным проектом резолюции передать рассмотрение всех предложений по этому вопросу специальному «Комитету 10» (5 членов ОВД и 5 членов НАТО), созданному вне ООН. Он был единогласно одобрен 20 ноября 1959 г.
Продолжением основной инициативы Хрущева стали его предложения в одностороннем порядке сократить личный состав вооруженных сил СССР на один-полтора миллиона в течение ближайших двух лет или даже одного года. Обосновывая их в своей записке, направленной в Президиум ЦК КПСС 8 декабря 1959 г., он ссылался не только на благоприятный для идей социализма и авторитета СССР международный резонанс, вызванный этой инициативой, но и на успехи советского ракетостроения, которые, с его точки зрения, позволяют не только компенсировать столь значительное сокращение, сохранив должную обороноспособность, но и высвободить при этом огромные бюджетные средства, а также людские и материальные ресурсы для решения других задач{1104}.
При обсуждении этой записки на заседании Президиума ЦК КПСС 14 декабря 1959 г. Хрущев, по воспоминаниям дипломата О.А. Гриневского, в свою очередь ссылавшегося на заместителя министра иностранных дел В.А. Зорина, следующим образом отстаивал свою точку зрения:
— У нас есть ядерный щит. Мы впереди в создании ракетного щита — наши ракеты самые лучшие в мире. Американцы догнать нас не могут. Зачем нам щит в виде огромных армий, сконцентрированных в Европе? Это старый хлам, металлолом, который пудовыми гирями висит на шее народа, отвлекая миллионы рабочих рук от созидательного труда{1105}.