Хрустальная башня

Я попробовал сформировать на руке паровой шарик и отправить его в дальнюю стену, сосредоточившись на том, что необходимо вымести из комнаты мусор и пыль.

Шар быстро собрался у меня над ладонью и задрожал, выражая готовность. Вышло не сложно, только запасы маны начали медленно ползти вниз.

Вот и главный подводный камень – чтобы как следует вымыть всю комнату маны потребуется немеряно. Иди придётся делать работу в несколько заходов. Что ж, заодно и потренируемся.

Пробежавшись ещё раз по списку доступной магии, я призвал туман. Он выглядел наиболее масштабной магией. На этот раз магия собиралась чуть дольше, но уже через минуту я едва мог разглядеть собственную руку, не то, что стены комнаты.

А теперь попробуем сильно-сильно пожелать этому туману стать тёплым и подчиняться моей воле.

Туман стал оседать, повинуясь моим желаниям, собираться в небольшие тёплые лужи, и вымывать в дыру пыль, грязь и мелкие камушки. Стало заметно теплее, а затем – погас свет. Совсем забыл о факелах, которые не выдержали сырости и в одно время погасли.

Тяжело вздохнув, я на время прервал свои эксперименты с управлением водой, открыл дверь и вышел наружу. Огня среди моих сил не нашлось, так что зажечь свет я смогу только лишь по старинке, от пламени факел в коридоре.

– Ой..

По ту сторону я нос к носу столкнулся с Лаской. Девушка сразу же опустила глаза и отпрянула от меня. Причём не как нормальный человек, а коротким рывком в тёмной энергии.

– Ласка! Здорово, что ты тут. Есть время поговорить?

– Да, я… услышала твою птицу. Зачем ты хотел меня видеть?

– Мне кажется, или ты меня.. опасаешься, что-ли? – спросил я.

– Не.. не совсем, - запнулась она.
– Ты не поймёшь, прости, - опустила голову девушка ещё ниже.

– А ты попробуй объяснить, - ободряюще улыбнулся я.

– Ну.. Меня здесь не очень любят. Если ты будешь со мной общаться, у тебя будут проблемы. Я не хочу тебе мешать.

– Со своими проблемами я как-нибудь разберусь. Заходи уже. Здесь холодно. Только возьми с собой факел.

Ласка обернулась, словно впервые оказалась в коридоре, метнулась навыком к ближайшему факелу метрах в пяти, выхватила и так же способностью перешла ко мне.

Вот только факел таких манипуляций не пережил. Огонёк погас, едва девушка вышла из короткого портала у меня перед носом.

На бледном лице тени появился смущённый румянец.

– Позволь мне, - направившись ко второму факелу, хмыкнул я. – Так почему тебя здесь не любят, если не секрет?

– Я пустотник. – ответила она, будто это слово само по себе всё обьясняло.

– Что ещё за пустотник? – слово казалось смутно знакомым.

– Я проклята. Это сила, что пожирает душу и превращает людей в чудовищ. Я чудовище, Сион. Со мной опасно общаться.

– Синаэль вообще-то. Хотя лучше давай просто Син, - вздохнул я.

Девушка снова покраснела:

– Прости. Я.. это само как-то вырвалось. Син.

– Так звали твоего друга?

– У меня нет друзей, Син. Я опасна для окружающих. Просто оговорилась.

– Бывает. В любом случае, пока что ты на чудовище не очень похожа. Скорее наоборот - как по мне, ты довольно милая.

Слова сами как-то естественно слетели с губ, но на девушку это сработало, как окаменение. Она застыла, казалось, даже дышать перестала, а глаза расширились от удивления.

Мне захотелось как-то исправить ситуацию, хоть и не совсем понятно, чем именно я вызвал такую странную реакцию. Вот даже и не знаю.

Я ещё раз посмотрел на опущенное лицо Ласки, где из-за длинной чёлки выглядывал аккуратный милый и чуть вздёрнутый носик. Интересно, почему в мире, где одним заклинанием можно вернуть отрубленную ногу, эта девушка носит шрамы на треть лица?

– Заходи, - повторил я, впуская девушку в комнату. – Нет смысла говорить на пороге.

Зажечь факелы в комнате удалось не сразу. Сначала пришлось тем же контролем убрать из помещения влагу и лишь после этого снова стало светло.

Ласка всё это время молча смотрела за моими манипуляциями, будто чего-то ждала, и наконец, когда я вновь обернулся к ней, выпалила:

– Ты мне снился. До нашей встречи снился, - затараторила девушка, будто боялась, что если сделает паузу, то больше не сможет выдавить из себя ни слова. Она вновь засмущалась, а мои брови медленно поползли вверх.

– Может, мы были прежде знакомы? – предположил я, хотя был уверен, что в той жизни таких знакомств не водил.

Все мои контакты сводились к семье и налаживать общение с кем-то за пределами работы было попросту некогда. Чтобы поддержать семью, я брался за любую работу и уже несколько лет даже на игры времени не находилось. Разве что книги в дороге читал. Но ни о каких знакомствах и речи не шло.

А тех, кого я знал и любил, и ради кого жил все последние годы, в живых больше нет…

Ласка молчала, потупившись в пол.

– Сион.. Меня так звали во сне? – подтолкнул я девушку.

– Я не помню. Может быть. А может, я не так услышала. Не знаю. Мне трижды стирали память.

– Трижды?! – ухватился я за неожиданную информацию. Неужели и нас всех это ждёт? – Это нормально, по-твоему?!

– Я его орудие, - отозвалась девушка.
– А у орудия не должно быть эмоций. Не должно быть памяти. Если мастер решил, что так нужно, не мне с ним спорить.

– Что-то мне твой магистр нравится всё меньше и меньше, - скривился я.

С такими подчинёнными, как Танатос, возникают сомнения, что мой благодетель вообще собирается выполнять то, что обещал. Но тогда зачем я ему вообще? В слова магистра о том, что мы призваны сюда валить каких-то там монстров, верилось слабо. Зачем для этого нужны попаданцы вроде меня? Или призывали бы каких-нибудь солдат и боевиков.

А война с миром-темницей.. пф! Это и вовсе даже звучит смешно!

– Не говори так, Син. Он защищает город от зла снаружи, - тихо возразила Ласка.

– А что там за зло такое? Монстры?

– Монстры, - подтвердила Ласка и повторила слова Танатоса. – Мы созданы для войны с ними и с пленниками мира-темницы.

Всё веселее и веселее. Таинственный помощник ничего не говорил о том, что собирается воевать с моим прежним миром.

Мир-темница. Мрачное название пошло от первых пользователей вирт-капсул. Дескать, в игре можно раскрываться на полную, любить, дружить, враждовать, и очень многие не хотели покидать свои капсулы вообще никогда. Но так или иначе, мы все привязаны к реальным телам и реальному миру, где по-прежнему нужно есть и ходить на работу, чтобы оплачивать счета.