Хрустальная гора

Необычные осадки, возможно, показались бы Эйрвин чудесными, если бы не постоянно возникающие из ниоткуда противники, пытавшиеся изгнать ее отсюда. Она, Гарин и Нильса выдержали уже три боя с рыцарями-нежитью за контроль над двором. И она не была уверена, что это не те же самые духи, оживающие снова и снова.

— Можете ли вы, по крайней мере, хоть отчасти разъяснить нам причину, по которой мы оказались здесь? — спросил Гарин. — Ну, хоть какие-то объяснения, чтобы удовлетворить наше любопытство?

— Ваше — или тех, кому вы служите? — возразила Эйрвин. — Вы не скрываете, что шпионили за мной, чтобы узнать мои намерения. Я повторяю: почему мои дела так волнуют приспешников Тира?

Гарин вздохнул и ничего не сказал, но Нильса, более молодая и нетерпеливая, не смогла промолчать.

— Они не доверяют вам, — заявила она. — Они считают, что вы все еще каким-то образом противодействуете Суду, как вы это делали, помогая Торану Предателю.

Эйрвин попыталась скрыть улыбку, когда Гарин одернул спутницу.

— Нильса, — прошептал он, — ей не нужно знать о наших делах. Она не является членом Суда.

— Точно, — сказала Эйрвин. — Поэтому вам не нужно знать о моих. Мои дела не касаются Суда.

— Я не согласен, — возразил Гарин. — Тир имеет право знать, когда другие злоумышляют против него.

— Ты переходишь все границы, — предупредила Эйрвин. — Когда Хелм был жив, а тебя еще и на свете не было, я служила ему верой и правдой. Не читай мне лекций о заговоре, мальчишка!

Гарин не ответил, но Эйрвин видела, что он остолбенел от гнева.

Эйрвин глубоко вздохнула и почувствовала, что расслабляется.

— Ну, правда. Я честно не знаю, почему я здесь, — сказала она. — Будто нечто мощное и ужасное вот-вот обрушится на Суд и на весь Дом. И именно возможность предотвратить несчастье влечет меня сюда.

Эйрвин повернулась к вставшим перед ней Гарину и Нильсе.

— Мы не враги. Кроме того, вы сами решили последовать за мной. Мне, возможно, еще понадобится ваша помощь, если вы, конечно, окажете ее в нужный момент. Запомните мои слова: прежде чем закончиться, это повлияет на каждого из нас. Вы не можете просто остаться в стороне и наблюдать за мной из-за боязни ошибиться. Если вы приняли такое решение, лучше уйдите.

— Весомые слова для того, кто был до недавнего времени сослан на окраину Дома за преступления против Суда, — усмехнулась Нильса.

— Вы верите, что слова могут запятнать чистоту говорившего? — спросила Эйрвин со все возрастающим гневом. — И больше мне не следует доверять, поскольку я не изменила своим убеждениям — после того, как ваш бог убил моего? Потому что я отказалась встать на колени перед Тиром?

— Эйрвин, я… — начал Гарин, но старший ангел оборвала его.

— Или то, что я предпочла служить не тому божеству, нанесло кому-нибудь большой вред? В этом я виновата?

Гарин молчал. Внезапно его глаза широко распахнулись, и он уставился на что-то во дворе.

Эйрвин развернулась, снова ожидая увидеть множество восставших из могил закованных в броню рыцарей, готовых к бою со злоумышленниками, посягнувшими на их странную, невесть как долго блуждающую в Астрале крепость. Но то, что она увидела, заставило ее сердце забиться в груди.

Мягкое мерцание разливалось вокруг четырех тел, которые, появившись из ниоткуда, упали в снег.

* * *

Торан почувствовал, что все изменилось.

Немыслимое давление пропало так резко, что у ангела закружилась голова. Всеобъемлющее зло, которым было пронизано все вокруг и которое гнетом лежало на его плечах, исчезло, и он свободно вздохнул. Захотелось уютно устроиться и уснуть, но мешал неожиданный холод, заставляя дрожать. Дэв открыл глаза, чтобы понять, где очутился.

Он лежал на заснеженной земле. Тысячи крошечных, светящихся зеленым точек танцевали перед ним, опускаясь вниз из мрака.

«Странно, — подумал он с недоумением и тревогой. — А где же все остальные?»

Торану послышались голоса — кажется, где-то спорили. Приглушенно, далеко — но голоса показались ему знакомыми. Дэв попытался сесть и посмотреть, откуда они доносились, но не смог. Он растратил все свои силы в том ужасном месте, у него не осталось ничего, кроме ядовитого послевкусия всеобъемлющего, всепроникающего зла.

Он закашлялся.

— Видишь? — услышал Торан, узнав Алиизсу. — Он умирает. Мы не можем оставаться здесь!

— Тем не менее, у нас вполне определенные инструкции, — сказал другой голос, мужской, который звучал знакомо, но дэв не мог вспомнить, кому он принадлежал. — Вы останетесь здесь, в этом месте, пока не согласитесь подчиняться законам Тира. Мы не можем разрешить вам вернуться, и мы не позволим вам снова сбежать.

«Они опять открыли на меня охоту, — подумал Торан. — Тир не удовольствуется моей смертью. Он направил своих служителей, чтобы предать меня в руки правосудия. Пусть будет так».

Он попытался встать и заговорить, но все еще не мог. Малейшая попытка пошевелиться вызывала приступы удушья — и ангел сдался, признав свое бессилие.

Холод становился все сильней, и Торан чувствовал, как сознание покидает его.

— Я не понимаю, — сказал Фарон Кэлу. — Как они нашли нас здесь? Никто из нас даже не знал, где мы были до этого.

— Это я привела их прямо к вам, — с отвращением ответила Эйрвин. Ангел стояла рядом с Кэлом, плечом к плечу с рыцарем. — Я даже представить себе не могла, что они зайдут так далеко.

Из тьмы вынырнула фигура и медленно, неумолимо направилась к Кэлу, который выступил вперед и, взмахнув двуручным мечом, наискось рассек закованное в доспехи существо от плеча до бедра. Броня распалась, как бумага, и пустая оболочка рухнула на снег.

Рыцарь, почувствовав удовлетворение от хорошего удара, усмехнулся. Еще два воина-духа заняли место своего упавшего спутника. Кэл чуть было не ринулся в атаку, так ему хотелось размяться, но остановился. «Не оставляй круг, — велел он себе. — Защищай Торана».