Хрустальная сосна
Шрифт:
– Да…- проговорила она через некоторое время, глядя на меня.
– Что - "да"?
– спросил я, бессильно пожирая глазами ее грудь, против воли разглядывая ее великолепные соски.
– Я… я поражаюсь тебе.
– А что во мне особенного?
– Сам знаешь… - она встряхнула головой.
– Любой другой мужик на твоем месте…
И на одну секунду - на какую-то малую секунду, когда меня отпустил внутренний контроль!
– кто-то другой во мне подумал: а как хорошо бы… Как хорошо бы было, если б меня не держали бесконечные, самим собой поставленные блоки. И если бы я мог, подобно девяносто девяти процентам нормальных
Эти мысли, совершенно неожиданные и посторонние, промелькнули обвалом, пытаясь обрушить все прочное, стройное, уверенное здание моего взгляда на жизнь и себя в ней.
– Значит, я не настоящий мужик, - стараясь говорить спокойно, ответил я, переведя глаза на ее аккуратный, круглый, слегка втянутый пупок - единственную точку, куда можно было глядеть безопасно.
– Если так.
– Нет… Просто ты не такой, как большинство. Я…
Она замолчала, стряхивая травинки со своих коленей.
– Знаешь, Женя - ты действительно необычный человек. С тебя можно святого писать.
– Святого?
– Ну да. Ты же в самом деле ведешь себя, как святой.
– А это хорошо или плохо?
– зачем-то спросил я.
– Не знаю, - Вика пожала круглыми плечами.
– Смотря как посмотреть на это…
– В смысле?
Меня вдруг заинтересовал наш разговор; еще, кажется, ни разу женщина не разговаривала со мной обо мне. Тем более в таком состоянии, как сейчас. Я даже забыл, что она сидит передо мной совершенно голая, и Вика, похоже, тоже. Впрочем, ею это было задумано сразу.
– Ну… Мне просто кажется, что тебе самому трудно жить.
– Это почему же?
– Потому что ты ограничиваешь себя в нормальных желаниях… Да-да, - Вика покачала головой, слово заранее отметая возражения.
– Что я - не женщина, не вижу, чего тебе на самом деле хочется… Как любому нормальному человеку. Но ты поставил себе запрет и ограничил себя…
– Я не ограничиваю себя, - возразил я.
– И вовсе не страдаю.
Просто я так устроен. Я не хочу изменять жене. Ни с кем. Даже с тобой, хотя ты мне очень нравишься.
– Ну я же говорю - святой, - Вика рассмеялась.
– На женщин внимания не обращаешь. Работаешь, как зверь… Вместо того, чтобы на природе отдыхать и предаваться приятным развлечениям, как некоторые.
– Ты разве видела, как я работаю?
– Сама не видела. Но слышала, что ребята про тебя говорят. Мне это тоже удивительно. Зачем тебе все это - нормы, подсчет мешков… Неужели тебе не наплевать, сколько мешков травы ты насушишь, и так далее?
– Не знаю…- я в самом деле ни разу над этим не задумывался.
– Просто… Просто я здоровый молодой мужик. У меня крепкие мускулы, мне легко работать. Ты не поверишь… Но мне иногда доставляет удовольствие тяжелый грубый труд. Я словно чувствую себя сильным и способным на многое… Хотя со стороны это кажется ерундой.
– Да уж… Женя - я в это не поверю ни в жизнь. Ты просто пытаешься доказать что-то себе
самому. Хотя доказывать ничего не нужно. Потому что и так видно, что ты человек. Не какой-нибудь Аркашка…– Ну уж, - польщенно усмехнулся я.
– Скажешь тоже - "святой", "человек"… Я самый обыкновенный.
– Не-а… Ты не обыкновенный, поверь уж мне. Жена с тобою, наверное, очень счастлива.
– Не знаю, - ответил я.
– У нее надо спросить.
Я подумал, что в последнее время Инна, кажется, более счастлива со своей диссертацией, но, конечно, ничего этого не сказал.
– Одного не понимаю, - вдруг проговорила Вика.
– Чего ты в этой Катьке нашел?
– Я? Нашел?!
– переспросил я, пораженный крутой сменой темы и тому, что Вика, оказывается, заметила мое платоническое влечение к Кате.
– Ну да. Я же не слепая - все вижу. Как ты стараешься около нее оказаться, и как смотришь на ее, когда поешь, и вообще… Я промолчал. Мне не хотелось говорить о своих чувствах к Кате.
Потому что мне казалось: эта тема слишком трепетна, чтоб ее обсуждать.
– Зря ты, Женя, силы тратишь…Она не видит ничего и ты ей не нужен…
– Я и не говорю, что кому-то должен быть нужен, - возразил наконец я.
– С чего ты взяла? Жене я своей нужен, и мне этого достаточно. А тут…
– И с тобой она бывает лишь потому, что дружок твой постоянно около тебя, - продолжала Вика.
– А так видел бы ты ее.
– Какой дружок?
– искренне удивился я.
– "Какой-какой"…- передразнила Вика.
– Славка твой ненаглядный.
– А причем тут Славка?
– Притом, - она вздохнула.
– Господи, какой же ты глупый, однако… Как и все святые, впрочем.
Я молчал.
– Они же каждую ночь до утра гуляют. Ты что - не замечал?
– Да ну… Откуда ты взяла…
– Взяла уж… Сегодня, например. С кем она пошла - с тобой сюда, или с ним за реку?
Мне было нечего возразить.
– Так-то вот… А ты к ней…
– Но мне-то что, - с деланным равнодушием протянул я, хотя слова
Вики насчет Кати и Славки что-то больно перевернули во мне.
– Я - ничего… Полынь-то твоя где?
– спросил я, обрывая этот разговор.
– Да на черта она мне сдалась! Я не за ней сюда пришла.
– Не за ней… А зачем же?
– глупо удивился я.
– С тобой хотела побыть… И поговорить, дурачок!- засмеялась Вика, медленно поднимаясь с сена.
– Ну ты даешь!
– искренне восхитился я, впервые в жизни столкнувшись с такой женской хитростью.
– Даю, - засмеялась она.
– Только не всем. И некоторые не берут…
Зайдя сзади, она прижалась по мне, опять обжигая меня мягким и непозволительным прикосновением. Обняла, прижалась щекой, щекоча своими волосами. Я молча поймал ее запястья и осторожно сжал их, словно хотел передать ей нечто, невыразимое словами.
– Женя… - прошептала она, положив голову на мое плечо.
– Ты такой хороший… Если бы я…
– Что "если бы"?
– уточнил я, послушав ее молчание.
– Да нет, ничего… - пробормотала Вика.
– Не слушай меня… И забудь все, чего я тебе тут наговорила.
Я молчал, зачем-то прижимая к себе обнимавшие меня руки.
– Возвращаться пора… - вздохнула Вика.
– Пойдем мою футболку искать, я ее швырнула где-то, уже не помню… А то в таком виде в лагерь не вернешься.
– И трусы, кстати, тоже, - добавил я.