Хрустальные цепи

– Где ты его взял?
– требовательно повторила она.

– У одной девушки.

– Какой? Как ее имя?

– После того, как она воткнула мне его в глотку, у меня пропала возможность это узнать.

Ветхая сглотнула, заворожено глядя на клинок.

– Он принадлежал одной из Диких Псов, - произнес он, наблюдая за дальнейшей реакцией.

Сара резко подняла к нему глаза.

– Это невозможно, - произнесла она то, что опровергал сам трофей.

– Их было трое. У каждого на шее по клейму Псов, - объяснял Джозеф, четко разделяя предложение и слова.
– И повадки не наши. Они начали стрелять в нас, еще не успев переступить порог дома.

Ветхая опустила глаза. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и вернуть привычную уравновешенность.

– Где они сейчас?
– спросила она.

– Как не прискорбно мне сообщать, мы их упустили вместе с Питером и информацией. Но Стен успел прикрепить маяк к их транспорту. Какие будут дальнейшие указания? Фил и Ди были серьезно ранены, нам нужно немного времени, чтобы они отошли, а так же нужны еще ликаны.

– Хорошо, Джозеф, я поняла. Оставайтесь на связи, вернусь к тебе позже.

На этом она отключилась, оставляя Джозефа в недоумении смотреть на пустой монитор.

– Отлично!
– нерадостно выпалил он, втыкая клинок в стол.

И что же в нем такое было, что заставило Сару отреагировать подобным образом? Только новых загадок ему и не хватало. Одна хоть прояснилась - Сара о Диких ничего не знала. Что дальше - оставалось только ждать. Отдав Филу ноутбук и наказав следить за Псами и за чатом, Джозеф отправился искать в доме ванную комнату, для начала на первом этаже. Засохшая на теле кровь неприятно стягивала кожу, к которой, к тому же, присыхала пропитавшаяся ею же футболка.

Небольшая комнатушка с душем, унитазом и раковиной нашлась в северном крыле здания. Джозеф зашел внутрь, на ходу снимая куртку, которую повесил на крючок. Снял наплечную кобуру и аккуратно отложил на раковину. Потом стянул с тела футболку и прополоскал под теплой водой. Выжал. Отложил в сторону и посмотрел на себя в зеркало, опираясь руками о края раковины. Волчьим взглядом на него смотрел обозленный мужчина, перепачканный в собственной крови, который никак не мог взять в толк - какого дьявола каждое воспоминание о нахальной незнакомке отдается в груди непривычным трепетом и бурной реакцией в паху?..

***

Вода окутывала тело приятным теплом. Все переломанные кости уже срослись, раны затянулись. Хайди чувствовала себя все лучше и лучше. Но лишь физически, когда внутри растекались малоприятные ощущения. Ненависть брата, который никогда ее не любил, не являлась чем-то неожиданным. А все равно было больно: больно от своего детства, которое не желало ее отпускать, больно из-за Била, больно за то, что они друг с другом сделали, что сделала она со своей семьей. Вопреки всем обидам и страданиям, она не могла себя не винить. Винила и злилась на это чувство. Она даже до сих пор не разобралась - жалеет ли о том, что нажала тогда на курок? Бил словно породил в ней болезнь под названием "противоречие", которая переросла в хроническую. Вся ее жизнь, все ее эмоции были сплошь созданы из различного рода противоречий. Без этого не обошлось даже в отношении Стенли. Она любила его, желала быть рядом, но никак не могла переступить свою ревность, это осознание, что он принадлежит ей не полностью, что думает о другой.

По щеке скатилась сиротливая слезинка. Хайди стерла ее мокрой ладонью и перевела взгляд на дверной проем ванной комнаты, где появился Стен. Он зашел внутрь и присел на корточки возле нее, складывая руки на бортике ванной.

– Как ты?
– спросил мужчина, искренне озабоченный ее состоянием.

– В порядке. Как ребята?

– Тоже.

– А ты?
– спросила она, замечая его дрожь.

Стен отвел взгляд, после чего посмотрел на нее и твердо произнес:

– Тоже.

– Ты никогда не умел врать.

– Мне нечего сказать нового.

Хайди отстранилась от бортика ванной и подалась ближе к ликану. Одна рука легка поверх его сложенных рук, вторая - зарылась пальцами в светлые волосы.

– Ты переживал за меня?

Она знала ответ, но нуждалась в том, чтобы его услышать.

– Ты хорошо это знаешь сама, - произнес он, подтверждая ее мысли, но совсем не так, как ей было надо.

Потянув за волосы, Ди заставила Стена запрокинуть голову, а сама придвинулась к нему еще ближе, нависая над его лицом. Ее грудь уперлась в его руки. Ликан сглотнул и ощутимо дрогнул. В воздухе повеяло вожделением. Это радовало - пусть он не любит ее так, как другую, зато хочет до ломоты.

– Скажи, - попросила она в полголоса.

– Перестань играть со мной, Ди, я и так на пределе, - сделал он резкое предупреждение.

Хайди слегка отстранилась, туже сжимая пальцами волосы. Она начала злиться. Ненависть его волка к ней была взаимна и обострялась сейчас. Этот гад стал сильнее мешать, вставая между ними уже почти физически. От этого она невольно гневалась и на самого мужчину, просто потому, что он рядом с ней не всецело. Пусть и не его в этом вина, но и она неповинна в том, что так безмерно желает невозможного. Резко отпустив ликана, Ди поднялась из воды.

– Не подашь полотенце?
– холодным тоном произнесла она, не сомневаясь, что он услышит эти нотки.

Стенли поднялся. Отыскав в шкафу ванной полотенце, он подал его. Ди выхватила его так яро, будто ликан пытался отнять этот нужный ей предмет. Но наслаждаться ее негодованием ликан не стал. Просто взял и вышел из ванной комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. От этого злость Ди только начала набирать обороты. Тошно уже было от его внешнего спокойствия и стремлений добиться оного. Тошно от всей этой мнимой сдержанности, от которой никому не было легче. И от того, как он трясется над ней, да и только, не двигаясь дальше в своих желаниях - тошно! Хотелось встряхнуть этого ликана, наорать на него и все высказать. Она не фарфоровая кукла, которая не может постоять за себя даже перед его волком, если тому вздумается выйти наружу, пусть и боится его до жути. И она слишком живая, чтобы скрывать свои чувства где-то глубоко внутри так, как это делает он. А ведь Стен способен быть другим, она это знала, она это видела.

Хотелось... драки, крови или секса! И лучше бы всего и сразу. Усталость, прошлое, неудача, безответность - все навалилось разом, выводя из себя.

Так и не воспользовавшись полотенцем, Хайди вышла из ванной комнаты и решительно зашагала к Стену. При виде нее глаза ликана с подозрением сощурились. Но он вряд ли ожидал того, что она собиралась сделать. Подойдя ближе, Ди с размаху ударила его по лицу тыльной стороной ладони с такой силой, что голова Стена дернулась в сторону. Своего рода это была пощечина, та, которую способна отвесить женщина-воин, а не кисейная барышня. Зарычав и оскалившись, он шагнул вперед, грозно и предупреждающе. Плевать, причем даже на то, что его сильнее начала бить дрожь. Она с удовольствием подалась навстречу, упираясь носом к носу, стирая между ними последнее расстояние, и зарычала в ответ, с этим рыком выговаривая слова:

– Меня тошнит от твоей невозмутимости. До отвращения сдержан, а сам на меня слюной капаешь. Чтоб ты ею подавился!

– Я озвучил тебе причины...
– прорычал он в ответ.

– Чушь собачья!

Эти слова его задели. Сначала Ди поняла это по глазам ликана, потом осознала, что же все-таки ляпнула. Стен перестал рычать и отстранился. Оглядев ее сверху вниз, обнаженную и мокрую, он обошел и зачем-то направился в ванную. Подняв руки, она прикрыла ладонями лицо, стараясь успокоиться. И какой бес в нее вселился? Она ведь прекрасно знает, как и в чем именно неправа.