Хрустальный мир

— Серена!.. Серена!..

Призматическое солнце

Спустя два месяца, заканчивая свое письмо директору госпиталя для прокаженных в Форт-Изабель, доктору Полю Дерену, в тишине спальни отеля в Порт-Матарре, Сандерс писал:

…здесь, в пустом отеле, кажется трудным поверить, Поль, что вообще имели место странные события, связанные с этим фантасмагорическим лесом. И однако в действительности я нахожусь от него милях в сорока, может, чуть больше, — если ворону (или, скорее, грифону?) взбредет в голову прилететь сюда из зоны эпицентра, находящейся в десяти милях к югу от Монт-Ройяля. Если какое-либо напоминание понадобится мне самому, так рана у меня на руке зажила еще не до конца. Если верить бармену из ресторана внизу — хорошо, что хотя бы он все еще на своем посту (почти все остальные уже уехали), — сейчас лес продвигается за день в среднем на четыреста ярдов. Один из приехавших сюда журналистов в беседе с Луизой заявил, что при такой скорости продвижения к концу следующего десятилетия окажется кристаллизованной по меньшей мере треть земной поверхности, а десяток-другой столиц станут напластованиями хрустальных призм, как это уже случилось с Майами, — вы, без сомнения, сталкивались с упоминаниями о покинутом курорте как о городе тысячи церковных шпилей, материализовавшемся видении Иоанна Богослова.

По правде говоря, меня, однако, мало беспокоят виды на будущее. Как я уже говорил, Поль, теперь очевидно, что истоки всего этого выходят далеко за рамки физики. Когда я, выходя из леса с золотым крестом в руках, набрел в пяти милях от Монт-Ройяля на армейскую заставу (всего через два дня после того, как видел беспомощное привидение, которое было когда-то Вентрессом), то был полон решимости никогда больше в лес не входить. Все оказалось перевернутым с ног на голову, меня отнюдь не стали прославлять как героя, а отдали под военно-полевой суд — по обвинению в грабеже. На первый взгляд, с золотого креста исчезли все драгоценные камни — щедрый дар горнодобывающих компаний, и тщетно я пытался возражать, доказывая, что эти камни стали платой за мою жизнь. Меня спасло лишь вмешательство Макса Клэра и Луизы Пере. По нашему предложению в лес на поиски Сюзанны и Вентресса был направлен экипированный крестами с самоцветами военный патруль, но он был вынужден отступить ни с чем.

Как бы ни менялись мои чувства, теперь я, однако, уверен, что рано или поздно вернусь в лес у Монт-Ройяля. Каждую ночь раздробленный диск спутника «Эхо» пролетает над нами, озаряя полуночное небо, как серебряная люстра. И я убежден, Поль, что уже начало кристаллизоваться и само солнце. На закате, когда его окутывает пелена пунцовой пыли, солнечный диск кажется перечеркнутым четко различимой решетчатой структурой, огромной опускной решеткой, которая однажды рухнет на планеты и звезды, прервав их бег.

Как показывает пример мужественного священника-отступника, отдавшего мне крест, в этом замерзшем лесу нам предстоит обрести безмерную награду. Там прямо у нас на глазах свершается преображение всех одушевленных и неодушевленных форм, дар бессмертия оказывается прямым следствием отказа любого из нас от своей собственной физической и временной тождественности.

Какими бы апостолами мы ни были в этом мире, там мы волей-неволей становимся апостолами призматического солнца.

Стало быть, окончательно поправившись, я вернусь в Монт-Ройяль, примкнув к одной из отправляющихся отсюда научных экспедиций. Не составит особого труда ускользнуть от людей, и тогда я вернусь в заброшенную церковь в этом зачарованном мире, где днем в окаменевшем лесу парят фантастические птицы, а на берегах кристальных рек, словно геральдические саламандры, драгоценными самоцветами искрятся крокодилы; и где ночью среди деревьев проносится озаренный человек, руки его — как золотые колеса, голова — словно радужная корона.

***

Отложив ручку, когда в комнату вошла Луиза Пере, доктор Сандерс аккуратно согнул исписанный лист и засунул его в старый конверт от письма Дерена, в котором тот спрашивал о дальнейших планах Сандерса.

Луиза подошла к стоящему у окна письменному столу и положила руку на плечо Сандерсу. На ней было опрятное белое платье, подчеркивавшее тусклую серость всего в Порт-Матарре, — несмотря на преображение леса всего в нескольких милях отсюда, в дельте реки растительность по-прежнему сохраняла свой мрачный облик, хотя мерцающие среди листвы пятнышки света свидетельствовали, что ждать кристаллизации осталось недолго.

— Ты все еще пишешь Дерену? — спросила Луиза. — Длинное у тебя получится письмо.

— Мне многое нужно объяснить.

Сандерс откинулся назад и сжал ее руку, глядя вниз на пустынную галерею. К полицейскому причалу было пришвартовано несколько десантных судов, а дальше темная река уходила в глубь континента. Главная военная база разместилась теперь на одной из обширных государственных плантаций в десяти милях вверх по реке. Там оснастили летное поле, и сотни ученых и техников, не говоря уже о журналистах, по-прежнему пытающихся разобраться с наступающим лесом, прибывали прямо туда, минуя Порт-Матарре. И прибрежный городок вновь наполовину опустел. Закрылся местный рынок. Владельцы лавок с их кристаллическими украшениями не могли тягаться с поточным производством, которое находилось неподалеку. Правда, время от времени прогуливающемуся по Порт-Матарре Сандерсу на глаза попадался какой-нибудь одинокий попрошайка, болтающийся возле казарм или полицейской префектуры, и под старым одеялом у него в корзинке обычно лежали причудливые дары леса — кристаллизовавшийся попугай или карп, а однажды доктор увидел даже голову и грудную клетку ребенка.

— Так ты увольняешься? — спросила Луиза. — Я думаю, тебе надо еще раз все взвесить — мы же говорили…

— Дорогая, нельзя же все вычислить до сотого знака после запятой. Рано или поздно все равно приходится принимать решение. — Сандерс вынул письмо из кармана и бросил его на стол. Чтобы не тревожить Луизу, которая оставалась с ним в отеле после того, как его освободили, он сказал: — На самом деле я еще не принял окончательного решения. Я просто пользуюсь поводом — этим письмом, — чтобы лишний раз отдать себе во всем отчет.

Луиза, глядя на него, кивнула. Сандерс заметил, что она вновь стала носить темные очки, бессознательно объявляя о принятом ею сугубо личном решении относительно Сандерса и его будущего — их неизбежного расставания. Как бы там ни было, подобные мелкие обманы являлись просто ценой, которую приходилось платить за проявляемую ими друг к другу доброжелательность.

— Нет ли у полиции каких-либо новостей об Андерсоне? — спросил Сандерс. В первый месяц их пребывания в Порт-Матарре Луиза каждое утро ходила в префектуру в надежде узнать что-либо о своем пропавшем коллеге — отчасти, как догадался Сандерс, чтобы оправдать свое затянувшееся пребывание с ним. То, что теперь ей не нужны были эти мелкие обывательские объяснения, означало, что она настроена по-другому. — Может, они что-то узнали — кто его знает. Ты сегодня не выходила?

— Нет. Теперь мало кто ходит в зону. — Луиза пожала плечами. — Хотя, наверное, стоит к ним зайти.

— Конечно. — Сандерс встал, опираясь на раненую руку, и надел пиджак.

— Ну как? — спросила Луиза. — Как твоя рука? С виду с ней все в порядке.

Сандерс похлопал себя по локтю:

— Думаю, что все прошло. Луиза, я так признателен тебе за твою заботу… Ты же знаешь.

Луиза взглянула на него сквозь свои темные очки. Мимолетная, не лишенная теплоты улыбка тронула ее губы.

— А что еще могла я сделать? — И, усмехнувшись своим словам, она направилась к двери. — Мне нужно зайти к себе и переодеться. Наслаждайся прогулкой.

Сандерс проводил Луизу до дверей и на миг задержал ее руку в своей. Когда она ушла, он постоял еще немного у порога, вслушиваясь в редкие звуки почти пустого отеля.

Вновь усевшись за стол, он перечитал свое письмо к Полю Дерену. Размышляя в то же время о Луизе, он понял, что вряд ли может винить ее за решение его оставить. Сандерс на самом деле ее к этому вынудил — не столько своим поведением в Порт-Матарре, сколько своим неполным присутствием здесь. Его истинное «я» все еще блуждало в лесах Монт-Ройяля. Пока он спускался с Луизой и Максом Клэром на санитарно-транспортном судне вниз по реке, пока выздоравливал в Порт-Матарре, — он все время ощущал себя лишь пустой проекцией своего истинного «я», которое по-прежнему скиталось в лесу с драгоценным крестом в руках, оживляя заблудившихся детей, проходило там, словно божество в первый день творения. Луиза ничего об этом не знала и считала, что он ждет Сюзанну.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Макс Клэр. Помахав Сандерсу рукой, он поставил на стул свой саквояж с инструментами. Прибыв в Порт-Матарре, он сразу же приступил к работе в местной клинике, которую содержали отцы-иезуиты. Уже несколько раз они пытались встретиться с Сандерсом — с целью, как он догадывался, расспросить его о самопожертвовании отца Бальтуса. Очевидно, они подозревали, что продиктовано оно было отнюдь не заботой о пастве.

— Доброе утро, Эдвард, — надеюсь, я не отвлек тебя от размышлений о дне насущном?