Худеющая или Желаниям вопреки

– А я могу тебе рассказать.
– Марик приподнялся на одном локте и стал бессовестно разглядывать Машкин живот.
– Это

было в четвертом классе. Я влюбился в учительницу русского языка и литературы и поэтому сидел на первой парте, поближе к ней. Однажды я уро

– Как это ты обнаружил?
– Маша вдруг почувствовала легкий укол ревности. "Нужно будет как-нибудь нарядиться в

чулки и поиграть с Мариком в урок литературы" - решила она.

– Все очень просто: я поднял глаза и уткнулся взглядом прямо между расставленных колен. Ольга Васильевна была в

юбке. Что такое чулки, я узнал гораздо позже, но увиденное впечатлило меня настолько, что с тех пор я стал ее любить

как-то по другому. Еще

– А литературу ты случайно любить не начал?

– Причем тут литература! Я начал мечтать о ней перед сном, в темноте, это и стало причиной моей первой как ее там…

поллюции. Мне снилось, что мы гуляем с ней по лесу, потом забредаем в теплый амбар, я видел такой у дедушки в

поселке, сначала она показы

– Марик, перестань пялиться на мой живот.
– У Маши не осталось больше ни малейшего желания слушать подробности

вожделений ее Марика к другим женщинам, пусть даже к школьным учительницам.

– Почему Это вдруг Я не могу разглядывать твой пухлый животик?

– Хотя бы потому, что я стесняюсь.
– Быстро вскочив на ноги, Маша кинула в Марика подушкой и побежала в ванную.

"Надо же, он до сих пор помнит, как ее зовут. Ольга Васильевна! Видите ли!"

Приведя себя в порядок и завернувшись в халат, Машка вернулась в комнату. Марик все еще лежал на полу, в руках у

него была карта.

– Знаешь, следующие раскопки мы будем проводить на Урале. Думаю, на этот раз нам удастся обнаружить нечто

особенное. Ты будешь еще гордиться моими находками.

– Достаточно того, что я горжусь тобой, мой любимый археолог. Что ты будешь на завтрак?

– Жареную картошку.

– Жареная картошка была вчера.

– Я так ее люблю, что готов есть ее каждый день - утром, в обед и вечером.

– Хорошо, будет тебе картошка.

Маша пошла на кухню и принялась чистить розовые гладкие клубни, напевая себе под нос: "Не смотри, не смотри ты по

сторонам, оставайся такой, как есть, оставайся сама собой…". Вообще-то, она подозревала, что у нее нет ни голоса, ни

слуха, но петь любила очень. По тому, что именно она мурлыкала себе под нос, - можно было догадаться, какое у нее

настроение. Например, сейчас ей не верилось, что их чувства когда-нибудь сойдут на нет, и они будут уже не розовые

любящие клубни, а проросшие сморщившиеся картофелины. Нет, этого не произойдет никогда. Они будут вечно

молодыми и влюбленными.

Молодые и влюбленные позавтракали бутербродами с зеленью и ветчиной, после чего Марик с аппетитом умял

полсковородки жареной картошки.

– У нас есть что-нибудь сладкое к чаю?
– спросил он, засовывая в заварник сухой чабрец.

– Кекс. Там в шкафу.

Маша наблюдала, как любимый залез в шкаф и достал оттуда нераспечатанную упаковку с кексом. "И как только в него

все это помещается и куда потом девается? Фигуре Марика можно только позавидовать: в меру упитан, хорошо сложен

и никакого живота. Если бы он занимался спортом, то стал бы просто Апполоном. И забрали бы его у меня в "мир

глянца и гламура" - как там говорил наш новый начальник … Ну уж нет!" - собственная теория не вызвала у Маши

восторга.

– Просто вкуснятина! С детства мечтал, чтобы в кексе было много изюма.
– Марик выковыривал его со всех сторон.
–

Будешь?
– предложил он Машке нетронутый кусок.
– Я еще над ним не надругался.

Она не смогла удержаться от искушения, вместе они доели кекс до конца.

Уже возле порога Марик резко обернулся, обнял Машку за плечи и прижал к себе:

– Пожелай мне удачи, жучок. Она мне сегодня понадобится.

– Удачи тебе, паучище!

Он наклонился и шепнул Машке прямо в ухо:

– А можно я буду подглядывать, когда ты в следующий раз будешь писать стоя? Ну, пожалуйста.

Она с силой оттолкнула его от себя двумя руками:

– Давай проваливай отсюда, извращенец.
– Входная дверь захлопнулась.

Машка смеялась, подбирая с пола разбросанные мужские носки.

Вот такой он - ее Марик. И она безгранично рада, что он у нее есть.

Бывает у вас такое предчувствие, что вот-вот что-то произойдет? Слишком уж все хорошо последнее время

складывается. Стоит только об этом подумать, - и вот оно уже случилось. В издательстве, где работала Машка, сменился

генеральный директор. Вместо всеми любимой Клеопатры Михайловны, начальником стал неизвестно откуда

взявшийся Сергей Эдуардович - молодой лощеный тип. Все, начиная с того, как он одет, и заканчивая тем, что и как

говорит, указывало на то, что он ставит себя выше останкинской телебашни - простым смертным придется задирать

головы, чтобы разглядеть его высокопоставленное лицо. "Диагноз очевиден - завышенная самооценка" - умозаключила

Маша. И вот этот самый Сергей Эдуардович, нагрянувший, как гром среди ясного неба, сказал, что отныне у них в

издательстве все будет по-другому: "Мы закрываем старые отделы и открываем новые, мы ликвидируем одни рубрики

и развиваем другие". "Иными словами, - вздохнула Маша, - меняем весь наш уклад мирной спокойной жизни. Раз и

навсегда. И очевидно по этому поводу весь женский состав издательства помыл головы, накрасил губы и встал на

шпильки. Красота!"

Сергей Эдуардович продолжал:

– Отныне для нас горячими темами станут: мода, шикарный отдых и красивая еда. И все эти темы должны быть

раскрыты широко и оригинально. Мода бывает настолько смешна и нелепа, что кутюрье создают наряды из

пластиковых стаканчиков, называя свои коллекции

Кто-то в конце зала начал хлопать. Эффект толпы сработал мгновенно - зааплодировали все.