Худой мир
Шрифт:
Марина улыбнулась сквозь клокочущую ярость и сказала почти что нежно.
— Пап, поехали домой.
Он взялся за ее руку.
И сломался.
Она помогла ему встать на ноги. Отец отряхнул сосновые иголки, пыль и песок с формы и собрался было что-то приказать, но Марина его опередила.
— Садись в машину.
Отец по привычке цыкнул недовольно, но дверцу открыл. Забрался внутрь, повернулся — Марина уже сидела рядом, опять его опередив — и со злобой захлопнул дверь. Завел мотор и сдал назад, на дорогу.
— Поубегали все, — ворчал он в полный голос, выпуская
Он яростно крутил баранку и все больше распалялся. Марина просто сидела рядом и даже не слушала. Весь этот поток ненависти ее не трогал, не волновал.
«Почему я?»
Они неслись по проселочной дороге на восток, к поселкам и садоводствам, оставляя солнце позади.
— Есть у меня один домик, там укроемся, — вещал отец, — Молодец что осталась. Со мной не пропадешь. Я тебя всему научу. Лизка — то где?
— Умерла, — соврала Марина абсолютно равнодушно. Отца это не смутило.
— Вот жалость — то какая. Хорошая девчонка. А ля гер ком а ля гер, как говорится. Ничего, мы еще за нее отплатим. Всем отплатим.
Они ворвались в садоводство, снеся кем — то забытый шлагбаум, пропетляли по кривым разбитым дорожкам и наконец затормозили у высокого сплошного забора.
— Приехали, — сообщил отец, но опять опоздал. Марина уже была снаружи. Но вместо того чтобы идти прямиком к калитке, она отошла к противоположной стороне улочки и изумленно рассматривала фасад. На высоком заборе, как на крепостной стене, висели щиты и флаги разных стран и государств.
«Быть того не может», — думала про себя Марина, — «Как на мамином макете».
— Ну… Пойдем, что ли внутрь, — как-то примирительно смирно предложил отец. Марина удостоила его презрительного взгляда, толкнула дверь калитки и вошла на участок первый.
Это был он. Тот самый мамин макет. Дом-крепость, неприступный забор, не хватало разве что подъемного моста. Но рука матери чувствовалась во всем. В оставленных у входа клумбах, в небольших посаженных березках, в причудливо проложенных дорожках вокруг дома. Все маленькие секретики припрятанные не для взрослых, отстроивших себе крепость, а для их детей. Чтобы те, когда вырастут, снесли высоченный забор и вместо каменного уродца поставили бы легкий и нарядный домик. В котором можно жить, а не прятаться.
Марина шла по дорожке к дому и читала этот дом, как письмо от мамы. Отец семенил где-то сзади и бурчал что-то под нос.
Вдвоем они зашли в дом. Отец, не разуваясь, прошел в гостинную и рухнул в кресло.
— Вот мы и дома, — сказала вместо него Марина.
«Тут ты и останешься», — добавила она про себя.
Глава 12. Эпилог
Настоящая постель, настоящее одеяло, настоящая крыша над головой были чем-то, что Марина уже и не чаяла увидеть. Утром
она проснулась отдохнувшей, посвежевшей. Пусть все тело ломило, ныла медленно зарастающая рука, а за окном сгущались позднеосенние тучи и грозили скорым снегом. Это был новый день, первый день новой эры.Отец уже успел куда-то умчаться на внедорожнике. Марина тем временем обследовала дом. Был он обжитым, нашлась в нем и библиотека, и запасы пищи, и заготовленные дрова и топливные брикеты. Еще она нашла десяток отцовских тайников с оружием и патронами. Все это она поскидывала в выгребную яму и тщательно засыпала.
Вечером отец вернулся, уставший и злой.
— Как сквозь землю, — ворчал он, поедая предложенный обед. Правда, Марина положила ему всего полтарелки. Доев, он выразительно посмотрел на нее, сидевшую в кресле и читавшую в гаснущем свете закатного солнца.
— Иди и сам себе положи, — скомандовала она.
Он выразительно посмотрел на нее и откашлялся, но Марина даже не бровью не повела. Пришлось ему подниматься из-за стола и нарочито-громко греметь кастрюлями.
— Про Лизку ты мне соврала, конечно же? — ледяным тоном спросил он.
— Ага, — кивнула Марина, — Не мешай читать.
На следующее утро Марина встала раньше отца и уже ждала его в машине. Тот, вышел и, увидев ее, замешкался. Потом сделал вид, что ничуть не растерялся, и сел за руль.
На самом деле он вообще не понимал что происходит.
По дороге он вдруг почувствовал в ней благодарного слушателя и хвастался тем, как талантливо он все организовывал. Он объехал и проверил все свои тайники — с медикаментами, топливом, оружием. Если бы неделю спустя он снова решил их проверить, то обнаружил бы их уже опустевшими. И приди ему в голову мысль скататься в Новожилово, он нашел бы все свои припасы там.
На следующий день зарядил дождь и отец остался дома. Полдня он сидел у радиоприемника и крутил ручку. Но кроме треска ничего слышно не было. К вечеру Марине это надоело.
Под видом стирки Марина забрала его парадную форму и «нечаянно» испортила. Набирая воду из колодца, она «случайно» перетерла веревку и отцу пришлось идти под дождь и все чинить. Она «забыла» открыть заслонку у печи и напускала в избу дыма, пока отец не пришел и все не поправил. Она придумала еще кучу разных мелких дел, лишь бы отвлечь его от ожидания приказов.
На следующее утро отец проспал свое обычное время подъема. С трудом поднявшись с кровати, он вдруг обнаружил, что внедорожник пропал. У калитки осталась разбитая задняя фара — Марина на вождение сдавала давно и уже успела все подзабыть.
По карте из библиотеки она добралась до Новожилова за час с небольшим. Ее приезд вызвал большой ажиотаж, поскольку Саша с Лизой уже успели раструбить обо всем что произошло — включая то, о чем она просила не рассказывать.
Приветствия, улыбки и пожелания удачи смутили ее. Марина схватила Лизу за руку, постеснявшись даже обняться с ней при всех, и скрылась ото всех в школе.
— А папа не приехал? — спросила Лиза.
— Папа приболел, — ответила Марина, — Вот вылечится, и я тебя привезу к нам в гости.