Хватит врать

Женщина ловко подхватила вышедшего в коридор кота и ушла на кухню. "Отец" разулся сам и, запретив сгибаться, дабы не расплескать содержимое желудка, стянул кроссовки мне. Проигнорировав комод с тапками, мы переместились в гостиную.

Андрей Александрович – крупный мужчина средних лет. Он не толстый, а именно крупный. Широкоплечий, высокий и статный, несмотря на возраст. Хозяин что-то громко обсуждал по телефону, увидев нас, заулыбался и жестом пригласил присесть на диван. Уютная трехкомнатная квартира, со вкусом обставленная комфортной мебелью и техникой. Тут все так, как я себе представлял, услышав слово "дом": цветы, картины, фотографии. Кот, который не долго пробыл на кухне, виляя задницей, важно прошел к хозяину, игнорируя наше присутствие.

Андрей Александрович закончил разговор, приласкал питомца и вместе с ним сел в кресло рядом с моим "отцом". Наличие шерстяного комка разряжало обстановку, а я совсем не понимал, что будет дальше. Не успели мы начать разговор, к нам вернулась хозяйка. Она принесла горстку активированного угля и бутылку минералки.

– Давай, дружок, должно полегчать! Если что, туалет – первая дверь справа от входной двери, – она посмотрела на супруга. – Не буду Вам мешать, Гена. Пошли со мной!

– Генерал остается с мужиками! – ответил хозяин, поглаживая развалившегося питомца.

Улыбнувшись всем присутствующим, она удалилась, чуть прикрыв дверь. Наши беседы ее не особо интересовали, чуть ли не сразу в соседней комнате включился телевизор. Даже его звуки приятнее "дедовского". Тишина, чистота, хороший ремонт, уют и прикольный кот… "Почему не они меня усыновили? " едкая мысль прилетела в голову.

– И так, Даниил, что у тебя случилось? Рассказывай, – обратил на меня внимание Андрей Александрович.

– Напился, – чуть слышно буркнул я, глядя на мирно спящего кота.

Мужчина с улыбкой помотал головой.

– Все мы рано или поздно напиваемся, да, Олег?

"Отец" согласно кивнул, хозяин продолжил:

– Только если с радости напиваются, то друзья домой приводят, либо всей гурьбой едут туда, где ты очнулся сегодня. А если напиваются в одиночку, то с горя. Папа твой, – он кивнул головой в сторону, – дядя Олега, – звонил сегодня, упрашивал замять. Последствия такой ситуации нехорошие и не нужные могут быть.

"Отец" еще активнее замотал головой, подтверждая слова собеседника. Я понимал о каких последствиях речь, еще тогда, кидаясь льдиной в витрину именно их и добивался. Но сейчас что-то дрогнуло.

– Замять то мы замнем. Да вот разобраться надо.

– Дань, что случилось? – влез "отец", перефразировав вопрос Андрея Александровича. Перестраховался, наверное, и разжевал для особо одаренных.

Я выпил активированный уголь. В животе моментально заурчало. Не столько требовалось лекарство, сколько время обдумать. "Стучи! Жалуйся! Расскажи, как тебя обидели! " зудели тараканы в голове. Я не мог справиться со своей жизнью. По всем фронтам обломы! Все, что не начато, везде провал! Мужики сверлили взглядом. Надо говорить!

– Меня обвинили в воровстве и уволили. А я ничего не крал! Расстроился, потому что не честно и несправедливо! Спихнули тупа на детдомовца! Начальник склада, как выяснилось, изначально пускать не хотел. Это проклятие сироты, не иначе! Хотя друга-охранника тоже уволили. Ну и сменщика его так же. Ни за что! Вот без доказательств, – я вылупил глаза на Андрея Александровича, будто это придает убедительности моим словам и невиновности в том числе.

"Отец" приложил ладонь к щеке, но промолчал. Андрей Александрович ждал продолжения.

– Это все? – спросил он.

– Да.

– Уволили по статье или обещали заявление написать? Дальше-то что?

– Просто выгнали и все.

Дядя Олег не выдержал:

– Дань, мы с тобой говорили на эту тему. Везде чужой. В детдоме – "белая ворона" и в школе так же, на работе – проблемы. Пора переступить через себя и как-то, я не знаю… влиться в коллектив, считаться с обществом!

– Как я могу влиться в то, что меня не принимает изначально! – от моего визга взбудоражился кот, -почему я должен меняться? Я ничего не крал, никого не подставлял! Я не был "вороной" на работе "отец"!

Андрей Александрович поднял руки, в знак того, чтобы мы заткнули рты.

– Так-так, не для того мы тут! Дань, не будем решать вечные вопросы в данную минуту, – кот согласно мурлыкнул, – даже Гене очевидно, это пустая трата времени, – котяру вновь гладили по голове. – Тебе трудно в обществе?

Я кивнул.

– Такое бывает! Хочешь справедливости, правильности, правдивости, чистоты?

Снова киваю.

– Как думаешь, где тебе будет самое место?

– Монастырь, что ли? – недолго думая, ляпнул я.

"Отец" и Андрей Александрович хором засмеялись.

"Даня: ты кретин! Он что, похож на батюшку? ", я решил оставить догадки.

– Почти, Дань. Я подполковник милиции, начальник ГУВД, в которое тебя доставили сегодня ночью. По регламенту, если к нам поступает подросток, обязаны сообщить в органы опеки. Но по просьбе твоего папы мы закрываем эту историю, и давай договоримся, что алкоголем проблемы решать не будем.

Угу, – буркнул я, надеясь на окончание беседы. А зря.

– Люди, которые не вписываются в общепринятые стандарты. К ним и отношение особое. Им сложно в обществе. С тобой жестоко обошлась судьба спора нет. Родители погибли…

Их убили, – перебил я подполковника, – А Вы-то откуда знаете?

– Папа твой, – он с улыбкой посмотрел на дядю Олега, – все уши прожужжал про парня с тяжелой судьбой, – подполковник сочувственно покачал головой и продолжил.
– Ты не приемлешь ложь, лицемерие, несправедливость – все эти качества делают из нас хороших стражей порядка. Быть детдомовским – прости, но для большинства это действительно "неизлечимый диагноз". Наверняка, даже более чем уверен, ты для себя это понял. Но, будучи в милиции, докажешь обратное и сможешь бороться со злом.

– Я хочу бороться. Но… немного иначе.

Присутствующие ждали объяснений.

– Бороться словом! Хочу быть журналистом! Хочу выкладывать репортажи в Интернет, деньги за это получать. Я говорил и понимал, насколько инфантильно, непозволительно глупо звучит этот бред!

"Отец" громко шлепнул рукой себе по колену, чем знатно перепугал кота.

– Дань, ну е-мае. Ну ты же взрослый мальчик, – начал он.

Хозяин остановил причитания "отца" поднятой рукой.

– Честных журналистов не бывает! Рано или поздно тебя заставят говорить то, что им надо, либо закроют рот навсегда! Честных журналистов нет! – еще раз повторил он, отклонившись на спинку кресла. – И что ты будешь делать, когда, упустив все возможности, придешь к этому умозаключению?