Хватит врать

– В самый раз, – подытожила "мама", – еще дедовы вещи переберем и Олега, наберем тебе гардероб, не переживай!

"Действительно. Не о чем беспокоиться! Просто со стороны я выгляжу как больной туберкулезом. Школа, встречай!".

Конечно же, я с еще большим трепетом стал беречь детдомовские вещи. Они хотя-бы по размеру!

Младшей дочке Свете десять. В силу возраста она никак не могла понять, почему я не ухожу к себе домой, ведь гости так долго не засиживаются!? Да, Свет, именно так. Но я не гость. Я, похоже, Ваше домашнее животное. Мое мнение никто не спрашивал, завели и буду жить. Она долго пыталась выяснить круг моих обязанностей.

– А ты гулять со мной будешь? – спросила она, заговорщически глядя в глаза.

– Я не знаю. Если надо, могу погулять, – ответил я.

– Не надо, – вмешался "отец" в разговор.
– Свет, у тебя на площадке подружки, Ты что же, перестанешь с ними гулять? – адресовал он вопрос дочери.

– Я только и сижу на площадке, а подружек их братья и в кино водят, и в парк! Меня Никита не берет с собой НИКОГДА, – сказала она с обидой, покосившись в сторону брата. – Теперь буду с Даней гулять!

– Тебя в парк сводить или в кино? – спросил "отец", всячески давая понять: моя кандидатура в качестве провожатого не годится.

– Тебе же некогда. То работа, то устал, – продолжала Света, скрестив руки на груди.

– Значит, мама сводит.

– С мамой СКУЧНО! Ничего нельзя!

– Все, Свет, иди поиграй. Дане надо учиться. Ремонт доделывать надо. Согласен, Дань?

Я молча кивнул головой. Не могу же отказаться от такого "заманчивого" предложения.

– Вот видишь, некогда ему с тобой нянькаться, – завершил речь "отец", закрыв вопрос о наших совместных прогулках.

Они не доверяют мне. Ни старики, ни родители. За их фразами скрывается то, что приходилось слышать на протяжении долгих лет.

Места в квартире для нового обитателя нет. "Бабушка" с "дедушкой" жили в своей комнате за закрытой дверью, а дети с родителями – в другой. Все посадочные места заняты: двухъярусная кровать для сына и дочки, один письменный стол, один гардероб, забитый до отвала, и раскладной родительский диван, на котором все выходные они и восседали. Мне ничего не осталось, как принести с кухни табурет и присоединиться к просмотру телевизора. Что же касается упомянутого ремонта, так он, как я понял, завершился только в комнате стариков. "Отец" планировал доделать всю квартиру, но "руки не дошли".

"Было же папаше чем заняться. Не-е-е-ет, надо было мне жизнь портить, козлина!", причитал мозг.

А ремонт действительно требовался. Обои отваливались, окна продувались так, будто их и вовсе нет в квартире, двери перекошены. Этим часто пользовался Никита. В приступе непослушания и истерии он залетал в гостиную, с силой хлопая дверью. Как минимум десять минут в одиночестве ему обеспечены, ведь попасть в комнату можно, лишь приподняв дверь, чем-то типа лома.

– Дань, мы кресло раскладное присмотрели, с получки сходим и купим! Пока на раскладушке. Хорошо? – спросила "мама".

День "получки" так и не наступил. Верно говорят: "нет ничего более постоянного, чем временное! ". Быт понемногу налаживался. Каждый вечер, когда все заканчивали есть и пить, я раскладывал лежанку. Каждое утро, под взгляд голодных глаз "деда" или суетящейся "мамы" собирал обратно.

Меня не покидал лишь один вопрос: как им разрешили забрать меня? Ведь взять ребенка из детдома не так просто. Комиссия должна проверять жилплощадь, доход семьи. А тут, это ж не квартира, это банка со шпротами. Но, кажется, у проныр все было под контролем. Спустя примерно месяц с момента приезда "мама" Даша влетела в квартиру, чуть ли не писаясь от счастья.

– Получилось! – заорала она в коридоре. – Мам, пап! Получилось! – взывала к свекрам.

"Получилось у нее, сучка! ", весь вечер повторял мне мозг.

В тот же день "семья" отпраздновала постановку в очередь на получение квартиры от государства. Стол украшали не обветренные бутерброды с холодным чаем. Свеженарубленные салаты, запеченное мясо, нарезки из колбас разных сортов, соленья, сладости, свежие овощи. Пока семейство пировало, в предвкушение нового жилья, приятных хлопот по переезду, я складывал из их фраз ответ на свой вопрос. Под действием хмельного, не сдерживая смех и гордость за провернутое дельце, вспоминали они, как переоформили квартиру на "отца", выписали "бабку" с "дедом", взяли меня и вернули дедов обратно. Тем самым получили метраж квартиры меньше установленного минимума.

Что ж, вернемся в первые дни моего пребывания в "семье".

Родители таращились в ящик, Никита играл в компьютер, Света что-то ковыряла у себя на кровати. Я сидел на табурете до обеда, потом после обеда, а после ужина дождался уединения и улегся спать. Напряжение, дискомфорт, отрицание происходящего. "Я хочу обратно!".

Следующий день прошел по такой же схеме, а вот понедельник был насыщенным. "Мама" разбудила меня в шесть утра, ей пора готовить завтрак, а я-то лежу поперек кухни. Наспех перекусив, нас с "пухлым" чуть не пинками выпроводили учиться, всучив мне старый рюкзак "братика" с оторванной лямкой и зеленым роботом. На дворе январь, а Никита еле тащит тяжелый зад. Мало того, на первом этаже подъезда, в сломанном почтовом ящике у него припрятана пачка сигарет, вся мятая и подранная, "как моя жизнь". Отойдя подальше от дома, бунтарь достал чудом уцелевшую сигаретку. Неловко зажал ее оттопыренными губами и выдвинулся в путь, цепляя по пути прохожих с просьбой дать огоньку. Не забывал при этом махать рукой в знак приветствия каким-то парням, которые не особо обращали на него внимание. Со стороны же он выглядел как заглотившая наживку рыбешка, периодически задирающая плавник. Юный курильщик добился желаемого. Сигарета медленно тлела, в то время как глаза предательски заслезились.

"Никитка, ты это передо мной, что ли, выпендриваешься? И чем? Сигаретой? Ха!".

"Паровоз", переваливаясь с ноги на ногу, решительно топал к школе. Каждый шаг заставлял его румяные щечки колыхаться. В столь умильную картину никак не вписывалась папироса. Решив, что я достаточно впечатлен, он бросил на меня дерзкий взгляд:

– Расскажешь, убью!

Сдержать смех сложно. Да, черт! Очень сложно! Я невольно хохотнул. "Пухлый" стушевался, а что делать-то не знает.

– Помалкивай, понял!? И шевелись давай! Холодно!

Благо, после неловкой сцены Никита практически сразу выплюнул "каку", включил "вторую передачу" и мы дошли до школы за пару минут. Поднимаясь по крыльцу учебного заведения, "родственник" сделал вид, что вообще никакого отношения ко мне не имеет, не оборачиваясь, ушлепал в раздевалку, кинув мне на прощание: "Давай! ". Куда идти, я понял сразу, "мама" все записала на листке. Второй этаж, двести второй кабинет "математики и геометрии". До звонка времени много, но перед дверью уже толпились новые одноклассники. Все нарядные, точнее, все обычные. Одежда по размеру, чистая, без заплаток и опрятная! Они заприметили меня сразу, смотрели из-за плеч друг друга, перешептывались, хоть пальцем не тыкают, и то спасибо! Усевшись на подоконник в паре метрах от них, я ждал звонка. До окончания школы пять месяцев. Минус каникулы, минус выходные. Выходит, что терпеть мне их не долго.

"Смейтесь, смейтесь. Жизнь всех раком поставит. Рано или поздно. Готовьте большу-у-ую ложку, чтобы схавать уготованное дерьмо!", беззвучно утирал им носы внутренний голос.

Долгожданный звонок. Шумная толпа, притихнув, втекла в кабинет, разместившись по местам. Я же замер в дверном проеме. Людмила Яковлевна, пожилая учительница математики, не обратила на меня никакого внимания.

– Доброе утро, Класс! Можете садиться.

Заскрипев стульями об пол, ребята уселись, не отрывая глаз от меня. А я что? Я ждал.