Хвост, плавники, чешуя – вот мои документы!

— Что ж, Сия, — сказал мне тритон, — похоже, ты станешь опекуном мальчика, — уточняя, — если не против, — я кивнула, ведь большей радости чем стать мамой, пусть и приемной у меня нет, — вот и славно. Доверяю ребенка тебе. Документы на опеку над ребенком беру на себя. Сделаю все за пару дней, — сказал тритон. Вышли из кабинета, а там Рагого. Написал все, что было на душе, страж подошел к полуорку и сказал:- давайте, что вы там хотели мне рассказать, — показал на Рагога, — у меня есть время, благодаря Сии. Помогу, чем смогу.

Рагог остался, а мы с мальчиком пошли в трактир. Посетителей не много. Только приходят, но уже столы заняты. Думала, нужна помощь, но тетушка сказала, сами справятся. Нас накормили, напоили. Дали еды с собой. Тетушка сказала, сегодня петь не надо. публика от вчерашнего выступления не отошла. Да и процессию по воздушным драконом будут проводить. Посетителей вечером не предвидеться на целый зал. Так что справятся своими силами.

Раз появилось свободное время, уделила его сиротам и учебе. Уединилась за угловым дальними столиками. Соединила два и получила место на шестерых. Ко мне приходили дети, мы повторяли прошлые уроки, буквы, слоги и слова, и учили новые. Закрепляли счет и состав чисел. Так же учились писать пока печатными буквами. Мальчик сидел рядом, слушал и повторял. Так прошел день и вечер. Дети довольны, сыты. Их кормит Амир, мой совладелец трактира и шеф-повар. Говорит ему не жалко того, что остается и завтра уже не продастся. Лучше накормить, чем выбросить.

Мы вернулись с ребенком домой. Было поздно. Несла из трактира ребенка на руках. По пути он уснул, прижавшись щекой к моему плечу. Уложила мальчика спать и только хотела заняться заданиями для следующих уроков, как по зеркалу стукнули. С той стороны зеркала сидит и ждет меня та самая японка, а точнее богиня. Все тоже кимоно голубого цвета с росписью волн и рыб, длинные черные волосы, восточный разрез глаз, пухлые губки, которыми она улыбается, в руках кисеру, японская курительная трубка. Но она словно устала, под глазами залегли темные круги, потеряла свой блеск кожа, да и видно, она замерзла. Но она та, кто есть. Богиня морского народа, тритонов, русалок и драконов. Я проводила в библиотеке не одну ночь, многое узнала, не все, правда удалось разобрать, были странные наречия или разновидность языка. Не суть. Главное для жизни в этом мире, чтобы не опростоволосится, я узнала. Как и пантеон богов. И она смотрит на меня, как та самая богиня с картинки. Я хочу сказать многое, но не могу. Но это не мешает показать мне свое недовольство ее поступком и злость за то, как именно она меня перенесла и что после этого со мной было.

— Вижу, злишься, — курила богиня, выпуская облачко дыма, — но я сделала так ради тебя и в память о моем брате, — взглядом просила пояснить, при этом скрестив руки на груди, перекинув ногу на ногу, — ну неужели нет в этом мире плюсов? — показала на ребенка, — ты стала матерью, он жив и здоров, — тут же вспомнился прошлый мир, моя тяжелая беременность и роды. А потом малыш просто не смог вздохнуть, легкие и сердце не заработали. Что-то случилось, и сердце просто отказало, а следом и легкие. Его пытались реанимировать, но увы. Вот и получилось, что родить родила, а не сохранила. За это меня упрекали родители мужа, моих не было в живых, но и они бы упрекали, от меня отреклись как от ненадежной. А тут. Я смотрю на мальчишку, спящего на моей кровати, поджавшего под себя колени, а богиня продолжает: — видишь, первый плюс переселения, — и повинилась, — да, говорить ты не можешь, но я не виновата. У тебя в роду были мурены, вот кровь и пробудилась. Так что это не мое решение. Род мурен принял тебя, — ага, самого рода нет, а принять принял. Богиня передернула плечами, а я увидела, где она сидит. Ледяной дворец, место уединения провинившихся божеств. Она заметила мою осведомленность и согласилась: — именно так. Меня наказали за то, что я перенесла тебя сюда. А еще за то, что недосмотрела и перепутала координаты. Ты должна была попасть в море, владения дракона, а попала в смешанные земли, — отложила кисеру и протянула мне ракушку на цепочке со словами: — и это все, что я могу для тебя сделать. Разговор раз в месяц и подарок, — уточнила, — это ракушка позволит тебе говорить. Все, о чем подумаешь, она воспроизведет твоим голосом. Ее рука прошла через зеркало, протягивая артефакт. Я взяла, а она тут же убрала руку.

Не медля надела на шею. Меня окутало тепло, так сливаются артефакты с хозяином. Свет от раковины окутывал мою грудь, шею, плечи. Мы стали одним целым, ее не украдут, не отнимут, лишь со смертью владельца, она сможет стать доступной. А еще она могла менять размер, захотела сделать ее едва заметной, маленькой, чтобы не привлекать внимание. Увидев что я сделала богиня одобрила.

— Правильное решение.

— Так зачем ты меня перенесла? — голос, родной голос. Если бы не объяснения богини и не спящий на кровати ребенок, вопила бы как резанная от радости и возможности говорить.

— У меня есть последняя воля брата. Ее я пытаюсь реализовать семь веков. Но нет той, кто сможет вынести бремя, — я слушала, — выдержать характер этого дракона. Он своенравный, упрямый, гордый, — фыркала богиня.

— Так, стоп! Ты меня с кем-то свести хочешь? — мне не нравилась перспектива быть вынужденной невестой или женой. Всегда считала право выбора самым важным в отношениях. Никогда никого не принуждала и не собиралась, как и ставить перед фактом. Но тут дело в другом.

— Когда я выбирала тебя для него, сверяла на совместимость, это не так задумывалось, — повинилась Ями, закуривая снова, пуская дым, превращая их в морских жителей, рыб, медуз, осьминогов.

— А как? — что такого может быть, если не брак. На совместимость подбирают именно для этой цели. Но ее ответ меня удивил.

— Как сестра, так я хотела сделать, — уточняя, — ведь эта ледышка закрыла для всех свое сердце. Он никого не полюбит, не пустит в душу, даже друзья не шелохнут его штиль в душе, не пройдут через шторм в сердце. Море шумит и волны безжалостны. Нужна та, кто растопит его сердце, разворошит душу. Не любовь, с загоревшимся от чувств сердцем, а дорогой человек, ставшей для него опорой. Та, кто заставит выйти из раковины отчаянья. Та, о которой захочется заботиться, младшая сестренка.

— И что ты мне предлагаешь? Ждать или самой на рожон лезть? Я как-то не планировала бурю усмирять, а морской дракон — это мини буря, — знаю о чем говорю, читала о них, могу с уверенностью сказать, там нужны не просто стальные нервы, там нужны титановые, а смотря на ребенка, добавила: — у меня теперь другая забота, — на что богиня посмотрела, улыбнулась, затянулась, выпустив облако дыма, заявила:

— Все придет, — я не знала что сказать, а она уже собралась уходить, но у меня один вопрос, как звали ее брата, она опустила взгляд и назвала имя: — Кешин.

— Значит, так и буду звать ребенка, — она на прощание лишь улыбнулась и помахала рукой, со словами «Через месяц увидимся».

Я кивнула и подошла к мальчику. Легла рядом, накрылась одеялом. Уснула, обнимая его. Проснулась первая, мальчик еще спал. Посапывая, держа меня за палец. Погладила его по голове и назвала имя:

— Кешин, — он тут жен проснулся и с радостным возгласом сказал:

— Мама назвала меня Кешин! — утром голос ребенка звучал звонко. У меня улыбка, радость от того, что теперь его не отнимут, он стал моей семьей, моим сердцем. Я могу называть его сыном. Сын прижался ко мне, сказал: — доброе утро, мама. Ты теперь можешь разговаривать? — его золотые глаза, вертикальный зрачок и улыбка, а еще пальчики, которыми он держал мою руку.

— Да, — приставила палец к губам, — но это секрет.

— Наш с тобой секрет, — прижал пальчик, подмигнул, и тут в его животе заурчало, — кушать хочу, — улыбался ребенок.

— Пойдем, — сын надел сандалии, взял меня за руку. Мы умылись, почистили зубки, переоделись и пошли в трактир. Там постепенно приходили гости, заселялись постояльцы, суета, но помощь моя пока не требовалась, все успевали и заказы отдавались во время. Мы сели за столик, Марита подала меню, сын выбрал на завтрак кашу с ягодами и бутерброд с маслом и вареньем, а попить чай с молоком. Странный выбор, но я тоже люблю чай с молоком. Пока ждали заказ, Кешин складывал салфетки, как мы вчера складывали с детьми фигурки. У него уже получился журавлик и тюльпан. Через десять минут принесли завтрак, мальчик налетел на все, что перед ним стояло. Я же увидела, как в трактир зашла одна из моих воспитанниц. Девочка искала взглядом меня, оглядывалась по сторонам и смотрела на посетителей. Увидев меня, она подошла и шепнула:

— Тетя Сия, там дядя и он весь в крови, — испуганная, обеспокоенная, теребила платье, — он страшный, но не уходит, — я жестом позвала Мариту, написала записку, в которой попросила приглядеть за Кешином, девушка убежала к тетушке, отпрашиваться с работы. Я шепнула сыну:

— Я помогу дяде, а ты слушайся Мариту, она тебе пирожное принесет и компот, — он улыбнулся и сказал:

— Конечно, мамочка, Кешин будет слушаться, — погладила ребенка по волосам, на прощание поцеловав. Пришла Марита, взяла Кешина за руку и повела на кухню. Сказала, что пока не закончится ее смена, за ним приглядит Ваер, наш повар по салатам. Покажет ему, как чистить овощи и нарезать их в салаты. Написала, чтобы те были осторожны и поблагодарила. Трактир покинули. Шла за девочкой.