I'm a slave for you
Шрифт:
Малфою было совершенно плевать на нежную и ранимую душу Джеки. «Боже, никогда не видела голых мужчин? Или я так привлекателен? Конечно же я привлекателен…» – подумал юноша, громко вздыхая. Как ни странно, он чуть смягчился. Вид растерянной, по-детски испуганной служанки слегка умилил его, но и разгневал.
– Ты что-то потеряла? Советую поискать в другом месте… – произнес он с надрывом, стараясь не сильно повышать голос.
Джеки дрогнула всем своим хрупким телом и напряглась еще сильнее, чем прежде. Домовики редко поручали ей иметь дело лично с хозяином, чаще пуффендуйку просили протереть пыль на верхних полках или срезать засохшие ветки, чтобы эльфы не утруждали себя ненужным применением магии и не «оскверняли» великое искусство.
– Вам письмо, господин, – пролепетала девушка, крепко сжимая в руках аккуратный бежевый конверт.
– Оставь его на столике и убирайся, – ответил Драко, вновь поворачивая голову к Гермионе.
Дверь за Джеки тихонько закрылась, и молодые люди вновь оказались вдвоем. Взгляд гриффиндорки все еще был обращен к двери. Ей не нравилось обращение Драко с остальными слугами, но она не могла сделать ему замечание. В конце концов, эта его твердость казалась скорее заученной и наигранной, чтобы поддерживать миф о его «непоколебимости». Гермиона решила, что ей никогда не суждено понять законов «общества Пожирателей».
Поверхность воды подернулась серебристой рябью, и Драко неспешно приблизился к краю бассейна, дотянулся до столика и мокрыми руками взял конверт. Черная печать со змеей бросилась юноше в глаза. Весточка от Темного Лорда… Драко нахмурился, на лбу у него появилась глубокая морщинка. Юноша нетерпеливо раскрыл письмо и принялся читать его, бегая глазами по старой исписанной бумаге.
– Все хорошо? Важные вести?– спросила Гермиона, аккуратно подплывая к отрешенному Драко.
На лбу Малфоя заблестели соленые капельки пота. Холодные серые глаза как-то испуганно бегали по злосчастным строкам довольно краткого письма. Последняя фраза запала в голову, осела на языке, и Драко, в забывчивости, прошептал ее себе под нос.
– Надеюсь, ты составишь нам компанию…
========== 27 - Знаешь, чья это кровь? ==========
Гермиона сидела в своей комнате, печально глядя в окно. Сердце ее томила непонятная, противная грусть. Казалось бы, свобода уже близка, близок час расплаты, но… Какой ценой она добывает свою свободу? Драко Малфой всегда был мерзавцем. Жутким и бессердечным мерзавцем, замучившим множество невинных душ! Эти проклятые чувства, теплящиеся в груди гордой гриффиндорки – просто иллюзия любви и ничего больше… Просто в ее новой жизни было так мало тепла и ласки, что как только хозяин смягчился, сменил гнев на милость, она начала проникаться к нему симпатией, забывая о его истинной сущности.
Холодный летний дождь барабанил по толстому стеклу. Капли скапливались в крупные прозрачные бусинки и шустро скатывались вниз, разбиваясь о мокрую каменную дорожку. Гермиона знала, что «любовь», которую она начинает питать к Малфою – слишком опасна и никак не желала признавать, что юноше постепенно удается завоевывать ее расположение.
Драко ушел почти сразу после прочтения того странного письма. Он неловко, сконфуженно улыбнулся рабыне, вместо того, чтобы ответить на ее вопрос. «Мне нужно бежать. Работа. Если хочешь, можешь еще немного поплавать. Домовики проводят тебя обратно как только ты сама того пожелаешь», – сказал Малфой и торопливо вышел из воды. Крупные капли пота и воды стекали по его точеному бледному телу, а губы сжались в тонкую линию.
Видимо, эта работа дается ему нелегко. Впрочем, раньше Гермиона этого совсем не замечала. Может быть, ей просто хотелось видеть его злым? Было проще думать, что Драко – монстр, чем пытаться понять все пережитые им страдания. Или, это сейчас ей кажется, что ему нелегко… Ведь так хочется, чтобы Драко оказался просто непонятой, заблудшей душой…
На улице стояла глубокая, непроглядная ночь. Через открытую форточку Гермиона слышала, как холодные капли дождя с разбегу бьются о землю, образуя на многочисленных дорожках Малфой Мэнора грязные мутные лужи. Редкие порывы ветра направляют
водный поток в сторону окна Гермионы, капли падают на ярко-красный коврик у подножия кровати, прорываясь в приоткрытую форточку. Грязнокровка не может перестать думать о Драко, о его холодном, пронизывающем до костей взгляде, о его сильных руках, покрытых темно-синими венами, о его еле заметной, надменной улыбке хищника.Проклятые мысли колючим потоком вливаются в голову рабыни, мешая следить за происходящим на улице. Девушка всегда любила дождь, с самого детства. В дождь она получила известие о том, что обладает магическим потенциалом… Этот легкий запах сырости, этот размеренный, убаюкивающий шум за окном – доводили грязнокровку до блаженного экстаза. Но сейчас только в мыслях о Драко она может найти утешение, только в нем видит свое будущее счастье.
Это болезнь? Это какая-нибудь жуткая болезнь, да? Гермиона, словно ужаленная, вскочила с высокой мягкой кровати и побрела к камину. Может быть, ровное потрескивание горящих поленьев сможет успокоить ее искалеченную болью душу? Робкими, неуверенными шагами она добралась до красных кресел, смутно освещенных рыжим огнем в камине. Гермиона угрюмо поглядела на свое отражение, повернув голову к зеркалу.
«Многие девушки только и мечтают о твоей жизни. Все, что тебе нужно – своевременно раздвигать ноги и выглядеть чуть лучше, чем плохо. Беззаботное существование… Но оно же не для тебя! Не ты ли та бойкая девчушка, желающая помочь всем вокруг? Если бы не ты, Гермиона, Гарри погиб бы уже на первом курсе, в стальных объятьях того страшного растения. А теперь… Только посмотри на себя! Подстилка Малфоя! Думаешь, это приведет к чему-то большему? Лишь к смерти. Но к чьей смерти, Гермиона? Ты должна решить.»
Гермиона отвернулась от собственного отражения. Когда-то ее глаза были красны от пролитых слез, но сейчас, почему-то, они светились счастьем. Может, так чувствует себя человек, нашедший… Другого человека… Неужели, это действительно – любовь? Разве можно считать привязанность, возникшую из ненависти, появившуюся так внезапно – любовью? Нет, конечно же – нет. Гриффиндорка давно уже перестала верить сказкам, в которых злобные чудовища превращаются в прекрасных добрых принцев.
«Ты не можешь любить его! Не можешь! Просто представь себе Драко. Закрой глаза и представь его наглую, злобную физиономию. Ничто внутри не шевельнется», – шепнуло ей что-то глубоко внутри. Гермиона, склонная доверять своему природному чутью, решила, что этот таинственный голос прав. Она покорно закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, стараясь сосредоточиться на Драко. Образ сильного, такого знакомого мужчины всплыл в разуме грязнокровки, заменяя собой прочие мысли.
От камина исходило приятное тепло. В мягком кресле было так удобно и хорошо, что Гермиона смогла забыть обо всех своих заботах, оставшись наедине с воображаемым хозяином. В разуме так четко отражались все его самые мелкие черты, подмеченные Гермионой… Эти холодные, ледяные серые глаза, пожирающие ее плоть, эта надменная улыбка, стальная упругость его подтянутого живота, сильные руки… Ершистые, колючие волосы… Он больше не похож на злобного аристократа, не похож на Люциуса Малфоя, не похож на Пожирателя…
Но кто же он тогда? Гермиона крепко сжала пальцы в кулак, плотнее закрыла глаза, стараясь сосредоточиться лишь на плохих воспоминаниях о Драко. Ей безумно хотелось вновь питать к нему лишь жгучую неприязнь, хотелось ненавидеть этого проклятого аристократа, хотелось всей душей желать ему самой страшной смерти…
Но теперь, теперь, когда все идет так хорошо, Гермиона не уверена, сможет ли она позволить Драко умереть в день выполнения зловещего плана освобождения. Погибнуть под завалом, погибнуть на этой ужасной пугающей земле, на территории Темного Лорда! Что может быть хуже подобной участи, что может быть хуже погребения в землях монстра? Хотя, впрочем… Малфою, как верному слуге нового режима, наверное, даже польстит место его упокоения.