I'm all you see around

Минерва МакГонагалл появилась в классе незаметно и, завидев её, аудитория сразу же перестала болтать.

— Седьмой курс, — начала профессор, — как вы могли уже предположить, самый сложный. На нём мы будем теоретически проходить новый раздел трансфигурации — анимагию. Тот, кто хочет заняться этим разделом вплотную, прошу записаться на дополнительные занятия прямо сейчас, — МакГонагалл взмахнула палочкой, и в воздухе появился пергамент, который она направила к первой парте первого ряда. — А сейчас мы будем заниматься трансфигурацией сложных многосоставных предметов, таких, как арфа. В этот музыкальный инструмент мы будем превращать свитки. Если вы помните — это материал шестого курса, и я хочу, чтоб вы повторили его. Сначала я прошу одного человека выйти и написать на доске формулы и ступени превращения.

Все как по команде опустили головы. Вверх взметнулась только рука Гермионы Грейнджер, но к доске вызвали Гарри Поттера. Гарри с растерянным видом медленно встал со своего места и пошёл к доске, периодически оглядываясь на Гермиону с мольбой в глазах. Девушка, игнорируя его взгляд, повернулась к Джинни.

— Что с тобой такое происходит? — тихо спросила она.

Джинни усмехнулась и склонилась над пергаментом, ничего не ответив. Длинные рыжие волосы ниспадали прямо на парту и закрыли от Гермионы глаза подруги. Грейнджер отвернулась, пожав плечами, предварительно поймав на себе растерянный взгляд Невилла.

К концу занятия замученный Гарри, которого МакГонагалл заставила работать над своим свитком перед всем классом, наконец-то вспомнил (не без помощи Гермионы) теорию шестого курса. За пять минут до конца занятия замдиректора решила прочесть лекцию в целом о трансфигурации сложносоставных предметов. Как только прозвенел колокол, Джинни первая выбежала из кабинета. Гермиона, увидев это, быстро смахнула все свои вещи в сумку и поспешила за подругой с целью выяснить, что же всё-таки с ней происходит.

— Джинни? — староста поймала подругу за локоть в одном из коридоров.

Та резко обернулась.

— Лучше ничего не спрашивай, Гермиона, — тон девушки был угрожающим.

— Да что случилось? Почему ты так разговариваешь со мной? — недоумевала Гермиона. — Ещё утром всё было хорошо. Опять Гарри?

— И он, и ты, — со злостью ответила Джинни. — Зачем вы общаетесь с новенькой?

— Почему нам нельзя с ней общаться? А ты зачем общаешься с Хлоей? — стала защищаться Гермиона.

— Она клеится к Гарри! — возмутилась Джинни. — И он, кажется, не против!

— Брось, Джин, просто Кэролин хочет подружиться со своими одногруппниками.

— Чем я хуже неё? — крикнула Джинни, и многие ученики стали оглядываться на них. — Она страшная, а он ей улыбается, разговаривает с ней, не обращая на меня внимание! Я намного красивее её и я его девушка!

— Причём тут красота? — не поняла Гермиона.

— Как причём? — опешила Джинни. — Ты ведь уже не маленькая, Гермиона, должна понимать, что парни глазами любят.

Джинни сузила свои светло-карие глаза и победно ухмыльнулась, глядя на озадаченную Гермиону.

Гермиона, конечно, не считала себя красавицей, она никогда по-настоящему не встречалась с молодыми людьми, в отличие от Джинни, и у неё было намного меньше ухажёров, чем у её подруги. Хватило бы двух пальцев, чтобы пересчитать: с Виктором Крамом она всего-навсего танцевала на балу, а с Роном у них было всего несколько поцелуев: на опыт мало смахивает. Но она твёрдо могла сказать, что мужской пол привлекает не только красота, и была готова поспорить в этом с Джинни, возомнившей, что знает о мужчинах всё. Она задавалась не без оснований, подумала Грейнджер, на старших курсах рыжая стала весьма популярна у парней. Джинни злилась, что упускает Гарри, и Гермиона это понимала.

— Красота не имеет большого значения, Джин. Любят не только за красоту.

— Да ну? У тебя так много опыта, чтобы раскидываться такими заявлениями? — с сарказмом спросила Джинни. — Красота — вот, что важно. Сначала парни смотрят на девушку внешне, а потом уже, если она им понравится, стараются узнать её получше с другой стороны… Возразишь? Ты думаешь для них важнее всего ум?

Гермиона закусила губу. В чём-то Джинни была права, но она не могла себе позволить проиграть начавшийся спор. Это было не в ее правилах.

— Ум — не на последнем месте, Джинни.

— Бедная, бедная Гермиона, — Джинни сочувственно улыбнулась. — Ты должна изменить свою точку зрения, иначе останешься навсегда без пары. Ведь Рон ушёл от тебя?

На глаза Гермионы предательски навернулись слёзы.

— Он… он… Это наше общее решение, — выдавила из себя Гермиона.

— Кого ты пытаешься обмануть? — Джинни зло усмехнулась. — Тебе нужно больше внимания уделять своей внешности.

— Когда ты стала такой? — обиженно спросила Гермиона. — И почему общаешься со слизеринцами?

— Кажется, они лучше понимают меня, — ответила Джинни. — Предлагаю пари.

— Пари?

— С твоей стороны — ум, с моей — красота. Проверим на практике?

— Как? — не поняла Гермиона.

— Выберем парней и проверим на них наши теории. Принимаешь?

«Нет! — подумала Гермиона. — Что за бредовая идея?».

Но гордость и уязвлённое самолюбие ответили за неё:

— Да!

Вызов есть вызов, и гриффиндорская всезнайка не боялась сложностей.

— До вечера тогда, — кинула Джинни и быстро упорхнула в соседний коридор.

Гермиона в растерянных чувствах повернула в направлении гостиной Гриффиндора.

***

К вечеру уже многие знали о пари между Гермионой и Джинни. То, что Лаванда была на стороне Джинни, ещё больше подстегнуло Грейнджер выиграть его. Возле камина в гриффиндорской башне кроме самих спорщиц, собрались ещё Гарри, Рон, Кэролин, Лаванда с Парвати и Дин Томас, которые расселись на диваны и пол.

— Мне кажется, вы занимаетесь дурью, — сказал Рон, откупоривая парням бутылки со сливочным пивом, будто собираясь смотреть какое-то представление.

— Раз так, Рон, может, решишь наш спор? — обернулась к нему Гермиона.

Глаза девушки блестели каким-то мистическим огнём, отчего Рон поёжился.

— Ну же, кто из нас прав?

«Должно быть, это камин так отражается в её глазах», — успокоил себя Рон. Глядя на двух рассвирепевших девушек, он решил ответить, что обе правы.

— Умный ход, братец, — забавлялась Джинни. — А ты, Гарри, что думаешь?

— Я согласен с Роном, — для своей безопасности ответил гриффиндорец.

Все дружно засмеялись.