I am sorry, honey, it is not fated

— Джо, кто и что с тобой сделал? — Тихо спрашивает он, отстраняясь и осматривая меня со всех сторон, он улыбается, и прекрасные ямочки появляются на его щеках, да, я определенно скучала.

— Не знаю, — я безразлично пожимаю плечами, и каждая последующая секунда, проведенная в тишине, словно ранит меня.

— Эй, Джо, я хотел признаться, в более торжественной обстановке, даже цветы прикупил, хотел ужин приготовить, там сюрприз и всё такое, — он чешет затылок, а я хмурюсь, — но ты меня опередила. Я не знаю, кем бы и я был, и где бы я был сейчас, если бы не ты. Я как сейчас помню тот день, когда заметил, что меня влечет к тебе, не как брата к сестре, и мне до сих пор кажется, что нас нужно сдать куда-то на опыты, это ведь чертовски неправильно, — он облизывает, пересохшие губы, — но, каждое мгновенье рядом с тобой, доказывает, что это всё правильно, что так и должно быть, и я никогда не изменил бы своего решения, если бы у меня была возможность отмотать всё назад. Я люблю твои ямочки, твои кудрявые волосы, твой порой скверный характер, твою улыбку, я люблю наблюдать за тем, как ты ходишь, спишь, люблю смотреть, как ты всегда растягиваешь рукава в кофтах, и свитерах, пытаясь их натянуть как можно дальше, я люблю всё в тебе. Я люблю тебя.

Я быстро моргаю, и надеюсь, что слух меня не подводит.

— Господи, это самое прекрасное, что я слышала в своей жизни, не считая фразы: «Эй, Джо, будешь бесплатную дурь», — я хмыкнула.

— Такой момент испортила, дурочка, — он весело рассмеялся.

— Стайлс, я люблю тебя, — я снимаю с его плеча сумку, и медленно стягиваю пиджак.

— А я люблю тебя, — он снимает свои туфли, и его большие ладони ложатся на мою талию.

— Я сильнее, — шепчу я ему в губы.

— Нет, я, — он облизывает их, а я борюсь с желанием поцеловать его.

— Ошибаешься, кудрявый, — мои пальчики зарываются в его волосы, прочесывая шелковые завитушки.

— Я никогда не ошибаюсь, — последнее, что он говорит, перед тем, как накрыть мои губы своими.