И аз создам!
Шрифт:
И дело здесь, даже не в Мировой революции, которую так ждали - но которая так и не состоялась…
Внешне изменив буквально всё, внутренне – Русская революция не изменила абсолютно ничего. Произошедший социальный переворот не стал антропологическим: после освобождения трудящихся от гнёта эксплуататоров - новый «коммунистический» человек не появился.
Всё обгадил пресловутый «человеческий фактор», точнее - врождённый инстинкт доставшийся нам от волосатых обезьян, заставляющий одну особь доминировать, а другую подчиняться. Поэтому провозглашённое всеобщее равенство – практически мгновенно обернулось новым
Так, ради чего того боролись?
Ради чего свою и чужую кровь океанами лили?!
НЭП, даже пользующиеся его благами «новые советские» и авантюристы всех видов, воспринимали как идеологическое поражение. Что тогда говорить об идейных коммунистах?
Разочарование итогами Революции было глобальным и общим и, заставляло кидаться во все тяжкие. Свободная любовь, теория «стакана воды», новые вариации семьи – «любовь втроём», «семья-коммуна», целые коммуны – прославившиеся свальным развратом, ещё похлеще печально знаменитой «хлыстоковщины».
Именно в СССР и, именно в эпоху НЭПа - были зарегистрированы первые в истории однополые браки: в 1922 году – лесбийский, в 1923-ом – гомосятский… Ээээ…
Гейский.
Но надежда на обновление общества путем раскрепощения половых отношений свободной любовью - оказалась столь же иллюзорной, как и наивная вера в социальную справедливость.
И опять подгадила вся та же генетика человека!
В целом, за исключением отдельных шибко «продвинутых» личностей - сильный пол никогда не будет согласен на «общую» женщину. Она может быть только «моей», «одной-единственной», даже если это касается целого гарема. Это в нас самой матерью-природой заложено и ничем это не выбить, не вытравить.
А слабый пол - всегда будет оскорблять, даже сама такая постановка вопроса взаимоотношения между мужчиной и женщиной.
Так уж устроен человек и никакому марксисту его не переделать.
Тем, кто всё же «раскрепостился», вскоре стало ясно: сексуальная революция -уничтожила в них всё одухотворённо высокое, что было в их жизни, скомпрометировала или втоптала в грязь всё то, что отвлекало их разум от «свинцовых мерзостей» повседневного бытия.
Любви нет!
Остались лишь бессмысленная похоть и смертная тоска — две главные эмоции поэзии и прозы двадцатых годов.
Особенно духовный кризис был заметен по литературе периода НЭПа.
Когда есть выбор (а в 20-е годы он был), массовый читатель никогда не будет убивать время на истории про красных партизан или бывших конноармейцев – строящих узкоколейку под осенним проливным дождём. Спросом пользовались либо дореволюционная русская и зарубежная литература, либо советские любовно-плутовские романы - «Ибикус» А. Толстого, «Растратчики» Катаева, «Форд» Берзиной, «Зойкина квартира» Булгакова. А читать, даже лучший советский производственный роман про строителя социализма – «Цемент» Гладкова, можно только конкретно информационно оголодав.
В общем, Революция не принесла литературе ни новых жанров, ни новых психологически привлекательных героев. Никакого жизнеутверждающего, радостного строительства новой - лучшей и достойной жизни, в литературе двадцатых нет: мы находим в ней лишь зверства Гражданской,
мучительную послевоенную ломку, либо пошло-густой угар НЭПа. В отличии предреволюционного Серебряного века - отсутствие всякой надежды, полная тоскливая безнадёга: все варианты уже опробованы и остаётся лишь последнее «острое» ощущение…Смерть!
Людям, вчистую проигравшим на идеологическом фронте и чрезмерно пресытившимся на эротическом - остаётся только испытать последнее «острое ощущение» в жизни: убить себя - если духа хватит, или убивать себе подобных. Наряду с дикими сексуальными оргиями и «модой» на суицид - главной приметой эпохи НЭПа был чудовищный разгул преступности, невиданного прежде зверства случаи маньячества и людоедства – свидетельствующие о полном расчеловечивании, как общества в целом - так и отдельных его индивидуумов.
В значительной степени, чтоб вновь обрести смысл бытия и, была в начале 30-х провозглашена по своей сути – новая Русская революция. В этот раз, её лозунгами были не «свобода, равенство, братство» - а «индустриализация, коллективизация и культурная революция».
Согласен, это здорово помогло!
Не мытьём, так катаньем, была построена вторая экономика мира, выиграна самая кровопролитная война, запущен первый в мире спутник и первый в мире космонавт, создан ракетно-ядерный щит и, так далее…
Спору нет – всё это здорово!
А, что потом?
А потом – снова поражённая вирусом безыдейности правящая элита, потеря смысла существования творческой интеллигенцией, новый кризис духовности народа и, здравствуйте наши «Лихие 90-е» - так сильно похожие на их «Весёлые 20-е».
***
Почему так?
На эту тему можно спорить вечно – но так и не прийти к какому-нибудь чёткому ответу. Ничего никому не навязывая, я лишь скажу своё мнение по этому поводу.
Такое происходит, когда чаяния народа и правящей элиты диаметрально-противоположно не совпадают.
Те и другие – «люди-человеки», а практически каждый человек по своей натуре – крайне эгоистичное животное и, бороться с этим - так же бесполезно как прятать в мешке шило. Обязательно где-нибудь вылезет и уколет…
Не в сердце, так у сраку!
Разберём ситуацию на самом простейшем «житейском» примере. Помните у Пушкина в «Евгении Онегине»?
«Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь…».
Заметьте, настроения у крестьянина (правящая элита) и лошадки (народ) совершенно разные.
На санях, не имеющих часто ломающуюся деревянную ось, по «обновлённому» пути можно привезти гораздо больше дров из леса, чем на телеге. Поэтому мужик радуется, что в его избе будет теплее, детишки здоровее, его баба будет чаще печь калачи, а сам он будет каждую субботу париться в бане.
Лошади, которую к тёплой печи не пускают, не кормят вкусной домашней выпечкой и навряд ли водят мыться в баню - эти дрова не упирались ни в гриву, ни в хвост - ни в то, что находится у неё под хвостом. Вот она и, «плетётся как-нибудь»…