И черт с нами

Аавал заново наполнил наши чашки кофе, который, хотя и подостыл немного, все равно оставался бесподобным по вкусу. Я готов был поклясться, что в него что-то добавлено, но вот что именно, угадать не мог. У повара-ангела, как у любого профессионала, имелись свои секреты, которые даже не возникало желания отгадывать, просто хотелось наслаждаться богатством вкуса. После двух чашек райского кофе я все еще чувствовал усталость, но сонливость прошла, и мозги вроде бы работали в нормальном режиме.

– Итак, Игорь – ваш брат. – Я деликатно дал понять Степану, что мы ждем историю, которая непременно должна была последовать за сделанным официантом признанием.

Хотя, судя по реакции Аавала, для него тот факт, что Степан и Игорь состояли в родстве, вовсе не явился открытием.

– Двоюродный, – уточнил Степан. – На три года меня старше. Талантливый был парень, не в пример умнее меня. Еще в школе на математических олимпиадах призы получал. Потом физмат закончил, немного до красного диплома не дотянул. Причем влегкую, особенно не напрягаясь. Одной учебой Игорь никогда не ограничивался. У него было столько увлечений, что я понять не мог, когда он только все успевает. После института Игорь несколько лет работал в каком-то закрытом госучреждении. В каком именно, он никогда не говорил, а я особенно не интересовался. Только спрашивал иногда, чем он там занимается? Игорь отвечал, что проводит расчеты возможности тех или иных событий. На тему своей работы Игорь поговорить любил, нравилась она ему. Он вообще любил все необычное, диковинное, ни на что не похожее. Вместо собаки дома карликовую свинку держал. Черную как смоль и ласковую как кошка. Да только я мало что понимал в его рассказах, а запомнил и того меньше. Игорь часто повторял, что ему приходится иметь дело с такой штукой, как вероятность, потому что он работает не с материей, а с тенденциями. Квантованность любого события – что это означает, я и тогда понять не мог, а вот определение запомнил… А впрочем, какое это имеет значение… Пять лет назад Игорь попал в аварию. Разбился на мотоцикле. И все, не стало Игоря. Помимо множества других травм у него оказался проломлен череп, повреждена затылочная область мозга. Семь раз Игорь пережил состояние клинической смерти… Тетя Наташа, мать Игоря, тогда еще говорила, что, если бы не вмешался кто-то с очень внушительным именем, знавший Игоря по работе, его давно бы отключили от системы искусственного жизнеобеспечения… Тетя Наташа умерла еще до того, как Игорь из комы вышел. Хотя еще не старая была да и болела не чаще других. Игорь начал самостоятельно дышать через девять месяцев после аварии. Еще через пять месяцев он пришел в себя. Только в судьбе самого Игоря это уже ничего не меняло. Мозг его был чище, чем у новорожденного, который все же помнит какую-то информацию, полученную в утробе матери. Кроме того, он полностью утратил способность к обучению. Врачи считали удивительным уже то, что Игорь научился самостоятельно пережевывать и глотать пищу, иначе бы его пришлось кормить с помощью зонда. После смерти тети Наташи я остался самым близким Игоревым родственником, поэтому мне и предстояло решить, как поступить с Игорем. Собственно, выбор был невелик. Можно было отправить брата в муниципальный приют для инвалидов. Врач, с которым я обсуждал этот вопрос, честно сказал, что в подобных заведениях больные вроде Игоря, требующие постоянного ухода, долго не живут. Существуют также частные интернаты, в которых больным обеспечивается должное лечение и уход. Но стоит это… В общем, мне не по карману. Я принял третье решение – забрал Игоря домой.

Знаете, больших хлопот Игорь мне не доставлял. Утром я мыл его под душем, надевал новые памперсы, кормил, сажал в кресло перед включенным телевизором – создавалась иллюзия, что он не пялится в пустоту бессмысленным взглядом, а наблюдает за картинкой на экране, – и отправлялся на работу. На столик рядом с креслом я ставил тарелку с бутербродами. Оставлять что-то другое было бессмысленно, потому что Игорь даже ложкой не научился пользоваться. А бутерброды ел запросто. Хотя после его трапезы пол вокруг кресла бывал усыпан кусочками хлебных корочек. Вечером, после того как я возвращался домой, мы ужинали и отправлялись на прогулку.

Может показаться странной такая привязанность к брату, тем более к двоюродному, но Игорь очень много сделал для меня в свое время. Не будь его, я скорее всего был бы совсем другим человеком… В двадцать два у меня возникли серьезные проблемы с правоохранительными органами и открывающаяся отсюда перспектива загреметь лет на пять в лагерь. Игорь, который в то время уже работал в своей закрытой конторе, нашел нужных людей, и в результате я отделался условным сроком.

Два года назад, устроившись на работу в «Оскар Уайльд», я познакомился с ти-кодерами, узнал, чем они занимаются, ну и про пси-модули услышал. Тогда я и обратился к одному из них – его остальные Батником зовут, он у них вроде как за главного – с вопросом, нельзя ли с помощью пси-модуля восстановить личность Игоря? Батник ответил, что можно, конечно, но лишь в тех пределах, в которых я сам смогу воссоздать в словах человека, каким был Игорь. Я поначалу попробовал, но вскоре понял, нет, ничего у меня не выйдет. Я хорошо, как мне казалось, знал брата, и все же не настолько, чтобы с моих слов можно было восстановить его личность. В лучшем случае получился бы однобокий, недоделанный, ущербный Игорь, страдающий прогрессирующей шизофренией и провалами памяти. Это Батник сказал, когда прочитал то, что я написал о брате. И он же предложил мне иной выход – создать набор простых, чисто функциональных модулей, каждый из которых отвечал бы за одну, совершенно конкретную ролевую модель. Одна модель – одна роль из тех, что время от времени приходится играть каждому из нас. Я понимал, что прежнего Игоря уже не увижу, но надеялся, что кукла из плоти и крови, живущая под одной со мной крышей, станет хотя бы чуть больше похожей на человека. И я согласился на предложение Батника.

Стоило все это недешево, особенно контактный разъем на затылке. Но результат превзошел все мои ожидания. Да вы и сами видели. Может быть, временами Игорь ведет себя немного странно, что наводит на мысль о его умственной неполноценности, но разве кто догадается, что без пси-модуля он превращается в овощ? И вы можете смеяться, но мне кажется, что со временем он становится все больше похожим на прежнего Игоря. Хотя, конечно, мозги гения ему уже никто не вернет.

– Каким образом Игорь попал на работу в «Оскар Уайльд»? – спросил Гамигин.

– Я сам его привел, – ответил Степан. – После того как мы с Игорем освоили с десяток различных пси-модулей, ему стало скучно оставаться дома одному, когда я уходил на работу. А тут как раз у нас в «Уайльде» гардеробщик уволился. Ну, я и заказал у Батника пси-модуль с ролевой моделью гардеробщика. Батнику самому эта идея понравилась, и он со временем сделал – не сам, конечно, раскидал заказы среди своих приятелей – еще несколько пси-модулей с заложенными в них простейшими навыками, необходимыми для работы в клубе.

– Гардеробщик, бармен, вышибала, посудомой, уборщик. – Я загнул все пять пальцев на левой руке и машинально шевельнул пальцами правой. Пальцы на парализованной руке с трудом, с явным нежеланием, но все же двигались. Что очень меня обрадовало, потому я и улыбнулся: – Почему бы не сделать Игоря сразу, скажем, метрдотелем?

Степан усмехнулся. Глядя на него, и Аавал расплылся в улыбке.

– Нашего Дмитрия Викторовича хозяин ни на кого не променяет.

– Дмитрий Викторович это такой с бородкой? – Я провел пальцами по подбородку, обрисовывая мефистофельскую бороду.

– Он самый, – кивнул Аавал.

– А в чем причина? У них какие-то общие дела?

– Прежде они вместе работали, – ответил Степан.

– На Лубянке, – уточнил Анс.

– Ага, – кивнул Степан. – Не знаю, что там у них были за отношения, но Дмитрий Викторович предан хозяину, как пес.

– Думаю, если потребуется, он, не задумываясь, отдаст за хозяина жизнь, – добавил ангел.

– А Власенко знает, что у Игоря на затылке разъем? – поинтересовался я.

– Хозяин работой Игоря доволен, – ответил Степан. – Остальное его не интересует.

– Ну, что ж…

Я хотел сказать, что пора бы, наверное, пригласить для беседы многоликого Игоря, но Гамигин поднял указательный палец, давая понять, что хочет еще что-то спросить.

– У меня чисто технический вопрос. – Демон опустил руку и потер онемевшую ногу, видно она ему доставляла те же неприятности, что и мне парализованная рука. – Пси-модули, что мы видели у ти-кодеров, выглядят иначе, чем те, которые используете вы.

– Такие маленькие, плоские, размером с рублевую монету. – Степан соединил два пальца в кольцо, чтобы показать размер. – Это пси-модуль для магнитного разъема. Новая модель, более удобная, но и более дорогая. Главное преимущество – высокая скорость передачи информации из пси-модуля в мозг и обратно. Напрягшись, мы бы с Игорем тоже могли установить себе такой разъем. Только зачем? Нас и тот, что есть, устраивает.

– У вас тоже есть разъем? – спросил я, услышав довольно странно прозвучавшее «мы» в речи официанта.

– У меня? – Степан уставился на меня так, будто я обвинил его в осквернении святых мощей. – Да зачем мне это нужно? У меня свои мозги в порядке!

– Хорошо. – Я сделал успокаивающий жест рукой. – Можно теперь пригласить Игоря?

Степан кивнул и вышел за дверь.

Сделав усилие, я согнул правую руку в локте и положил на стол. Ощущение было похожим на то, что возникает в затекшей конечности, когда в ней восстанавливается кровообращение, – не очень болезненное, но очень неприятное.

– Степан очень хороший человек, – сказал Аавал.

Мы с Гамигином удивленно посмотрели на ангела.

– Очень хороший, – повторил Аавал, сделав акцент на слове «очень».

– Не сомневаюсь в этом, – ответил демон.

Щеки ангела залились краской, и он уперся смущенным взглядом в стоявшую на столе чашку с кофейным осадком на дне.

Я так и не понял, с чего он вдруг принялся защищать Степана, которого мы с Гамигином даже и не рассматривали иначе, как свидетеля. Быть может, он, как всякий святоша, пусть даже уполовиненный, подсознательно ожидал со стороны демона какой-нибудь пакости?