И даже небо было нашим

Других пальм – тех, что росли у наших ворот, я тоже не обнаружила. Как объяснил потом Козимо, их распиленные стволы лежали где-то на участке, их собирались сжечь. А корни были такие мощные, что пришлось выкорчевывать экскаватором.

– Я покажу тебе одного из этих чертовых гадов, – сказал Козимо.

Он пригласил нас зайти в сторожку, но папа отказался, и зашла я одна. Из шкафа, на котором были сложены инструменты, Козимо достал стеклянную банку. На дне сидел ядовито-красный жук с длинным изогнутым хоботком.

– Красный долгоносик, вот кто это, – объяснил Козимо, тряся банкой у меня перед носом. – Самка забирается под кору пальм и откладывает яйца. Из каждого появляются тысячи личинок. Они выедают пальму изнутри, а когда покончат с одной, принимаются за следующую. А прислали нам эту пакость китайцы.

Мне стоило большого труда побороть нетерпение и не побежать сразу к Берну. А вечером пришлось еще сидеть на террасе с папой и бабушкой. Я рассказывала ей, как прошел школьный год, рассказывала так долго, что мне надоел собственный голос. Бабушка слушала меня внимательно. Это было непривычно. Я сидела спиной к ограде, но, встав, чтобы убрать со стола и вымыть посуду, сразу же посмотрела в сторону фермы: и мне показалось, что там, вдали, за верхушками олив, слабо поблескивает желтый огонек.

Утром небо было молочно-белое, сплошь затянутое тучами. Мне это не понравилось: я представляла себе, что наша встреча с Берном произойдет в ясный, безоблачный день. Я сказала бабушке, что пойду прогуляться, а потом, может быть, загляну на ферму, поздороваться с ребятами. Бикини от Banana Moon я спрятала под обычным раздельным купальником белого цвета; я дрожала мелкой дрожью, была словно пьяная от нетерпения, но надеялась, что никто этого не заметит. Мыло, начиненное гашишем, я положила в соломенную пляжную сумку. Я собиралась сразу же преподнести его в дар Берну, во-первых, чтобы удивить его, а во-вторых, потому что держать наркотик дома было небезопасно: служанка Роза шарила повсюду.

Но бабушка не пустила меня:

– Сначала позавтракай.

На столе меня ждали рогалик с вишней и стакан молока. Поколебавшись, я все же присела на краешек стула, а бабушка села напротив. Я отломила кусочек рогалика и сунула в рот.

– Вкусно? – спросила бабушка.

– Ты же знаешь, я с вишней больше всего люблю.

Придется вернуться, чтобы почистить зубы: когда же, наконец, я уйду?

– Кушай на здоровье. В Турине таких не найдешь.

На столе лежала одна из книг, которые она обычно читала. Я взяла ее, взглянула на обложку. Автор – Корделия Грей.

– Тебе понравилось? – спросила я, чтобы что-то сказать.

Бабушка неопределенно взмахнула рукой:

– Я только начала. Вроде бы неплохо. Но я так много их прочла, что после десятка страниц уже могу представить себе развязку.

– Угадываешь, кто убийца?

– Почти всегда. А если не получается, значит, сюжет специально построен так, чтобы запутать читателя.

В нескольких шагах от нас, на лавровом кусте сидела невидимая цикада: стоило мне пошевелиться, как она умолкала, но потом снова начинался монотонный, изматывающий стрекот.

В дальнем конце сада Козимо возился с оросительным устройством. Наладив его, он скрестил руки на груди и так и стоял под брызгами воды, которые доставали ему до пояса. Как-то раз он сказал мне, что мыши забавы ради грызут жиклеры, и с тех пор я стала бояться ходить по траве.

Я дожевала рогалик, допила молоко. Нечасто бабушка бывала так предупредительна и заботлива. И никогда не составляла мне компанию за завтраком, только бросала издалека укоряющие взгляды, потому что я всегда приходила в разное время. Но вчера вечером она была непривычно ласковой, да и сегодня тоже. Она загнула уголок обложки и наконец произнесла:

– Его там нет.

– Что?

К пальцам прилипли жирные крошки, а салфетки не было. Чтобы не запачкать купальник, я вытерла пальцы о ноги.

– Берна там нет.

Я оперлась локтем о стол. Несмотря на пасмурное небо, свет был таким ярким, что болели глаза. От жирного рогалика у меня едва не сделалась отрыжка, но я ее подавила. Бабушка отложила книгу и протянула ко мне руку, но я отпрянула.

– Помнишь, ты спрашивала о нем? В твой день рождения?

– Да.

– Я тогда сказала, что в последнее время не видела людей с фермы. Так и было. Берн и другой мальчик…

– Томмазо?

– Нет, не Томмазо. Яннис.

– Там нет никакого Янниса.

– Ты, наверное, не успела с ним познакомиться. Он приехал только к концу лета. Кажется, из Молдавии. Они с Берном работали тут до декабря, собирали урожай оливок. Берн с виду хрупкий, но видела бы ты, как он орудует палкой, когда сбивает оливки с дерева! Даже Козимо удивился. А Яннис расставлял под деревьями сетки и потом их вытряхивал. Масло получилось отменное. Я, конечно, его попробовала, отправила твоему папе в Турин…

– И что дальше?

Бабушка вздохнула:

– Когда кончился сбор оливок, работы почти не было, поэтому я их больше не нанимала. Но недели три назад мне вдруг захотелось узнать, что у них там происходит. В свое время Берн признался мне, что у него проблемы с математикой, я предложила позаниматься с ним, и теперь мне стало совестно, что я ни разу не поинтересовалась, как у него дела. И я пошла на ферму. Ах да, точно, это было в июле. Там была только синьора Флориана. От нее я и узнала… о том, что случилось.

Я увидела, как из-за угла дома вышел мой отец. Увидев нас вдвоем, он попятился и снова исчез за углом.

– Что случилось, бабушка?

– Вроде как Берн попал в историю… – Она посмотрела мне прямо в глаза: – …с одной девушкой.

Я подобрала одну за другой оставшиеся крошки. Потом машинально отправила их в рот.

– Если честно, Флориана не захотела сказать мне, в чем дело. Но я поспрашивала у местных.

– В какую историю?

Бабушка грустно улыбнулась:

– Ну, в какую историю можно попасть с совсем юной девушкой? Она от него забеременела. И потом…

Я вскочила с места. Стул упал, ударился о камень. Бабушка вздрогнула.

– Пойду выясню, – сказала я.

Мне не пришло в голову поставить стул на место.

– Ты не можешь туда пойти.

– Где велик? Куда, черт возьми, вы его подевали?

Ограда фермы была заперта на ключ и вдобавок на цепочку. Я бросила велосипед на землю и пролезла под оградой. Справа от меня росла груша, увешанная спелыми плодами; на земле валялось много опавших, от которых пахло гнилью. На самой ферме не было ни души. Я присела на садовые качели, но не стала раскачиваться. Просто сидела и ждала. Наверное, около часа.