И деревья, как всадники…

–  Да я, ей-богу, ни при чем, - оправдывался Будушкин.
– Это вот он, Сарафаненко, меня уговорил пойти к метру. Он его и опознал.

–  Значит, сам с Марса, раз опознал. Хватайте и его, братцы!
– пошутил скептик.

Вокруг засмеялись. Общественное настроение явно менялось, и Гудаутов ощутил, что вцепившиеся в него руки ослабили свою хватку.

Но тут, на его беду, появился невысокий, полный и, по всему видно, очень уверенный в себе человечек.

–  Позвольте, - говорил он, пробираясь через толпу, - позвольте мне, я знаю, я вам сейчас точно скажу.

Толпа послушно расступилась. Человечек посмотрел на Гудаутова в фас, потом в профиль и сказал твердо: - Это он, марсианин, я его узнал!

–  Конечно он, господи, разве можно сомневаться!
– истерически вскрикнула дама.

–  Что же теперь делать?
– растерялся администратор.

–  В милицию его, - сказал очевидец, - там разберутся, ху ис ху.

–  Ведите в милицию, - гордо заявил Гудаутов, поняв, что унести ноги не удастся, и вынашивая новый оригинальный план спасения.
– За всё ответите!
– Он энергично погрозил пальцем администратору, ловко отпихнул под стол чемоданчик и двинулся к выходу. Стражи и любопытствующие повалили за ним.

ОГРАБЛЕНИЕ ПО-МАРСИАНСКИ

Небо было как потолок, выкрашенный в черное, а звезды как прорези в нем. Вселенная чуть пошатывалась.

Звонский вдохновился на стишок, который произвел на попутчика заметное впечатление. Но главной темой их задушевной беседы были события прошедшего вечера.

–  Я к тебе всей душой, - говорил Звонский, - веришь?

–  Верю, как же!

–  Хорошо! Посуди, что за подлец этот Дубилов. Ведь опаснейшая в социальном смысле личность.

–  Подлец, - согласился Гаврила.

–  Мало. Это, скажу тебе, типичный охотник за ведьмами.

–  Чего-чего?

–  За ведьмами. Образное выражение, понимаешь. Есть такая порода людей: хлебом их не корми, дай врага вынюхать. Уж они его в ком угодно распознают, хотя бы и в отце родном. И на костер, и в петлю, и на плаху! К примеру… - Звонский задумался.

–  Барри Голдуотер, - подсказал Гаврила.

Звонский от восхищения споткнулся.

–  Я ведь, - продолжал Гаврила, - давно заметил, что Дубилов охотник за ведьмами. Сынишка мой у них учится, говорит - зверь, за корень квадратный или там косинус альфа удавить готов. Давеча жена ихняя приглашала кой-какую работенку по дому сделать. Сулила. Не пойду. Тьфу мне на его ведьмины деньги!
– Гаврила твердо прислонился к забору.

–  Не ходи, голубчик, - поддержал Звонский.
– Ко мне придешь. У меня тоже есть сломанный кран. А нет, так сломаем.

И тоже прислонился.

–  Как вы считаете, товарищ Звонский, - спросил Гаврила, - выловят марсианца?

–  Разумеется. А зачем?

–  Как зачем?
– Гаврила внимательно посмотрел на собеседника.
– Они же хотят нашу энергию прикарманить. А на Земле и без того энергетический кризис. Даже экологический.

–  Так марсианин обещал ведь щедро расплатиться.

–  Я думал об этом, - возразил Гаврила.
– Допустим, они с Землей золотом рассчитаются. А что золото? Им дом не обогреешь, и автомобиль на нем не поедет. Обратно же, что будет с международной валютной системой? С ею и так худо, чудовищная, говорят, инфляция. И нам невыгодно: золотишко на мировом рынке в цене упадет, а мы его добытчики.

–  Ну, Гаврила, быть тебе министром финансов.

–  Я бы мог, - сказал Гаврила и, поразмыслив, добавил: - По уму бы мог. Да вот из-за Насти нельзя меня подпустить к государственной казне. А что, если нам по кружке пива выпить? Пиво сейчас хорошо пойдет.

–  Пойдет, - согласился Звонский.
– А где?

–  Я тут одну забегаловку знаю, неподалеку.
– Гаврила сделал попытку оторваться от забора. Но это оказалось не так просто - забор обладал притягательной силой.

–  Прислонишься - не отслонишься, - сказал Звонский, также пытавшийся принять вертикальное положение.

В забегаловке был аншлаг, пришлось занять место у подоконника. Кругом только и было слышно: «Марс, Марсу, Марсом…»

–  Идет всеобщая марсианизация Заборьевска, - сострил Звонский.

Между ними вышел спор, кому платить, и, поскольку Звонский уж очень домогался этой чести, Гаврила в конце концов уступил.

На редкость холодное пиво прочищало мозги. Повертев головой, Звонский узрел знакомое лицо.

–  Сейчас, Гаврила, - сказал он, беря приятеля под локоток, - мы узнаем ответ на твой вопрос. Видишь там, в углу, худощавого, с головой яйцом?

Гаврила кивнул, причмокивая.

–  Это сыщик по особо важным делам. Если уж он здесь, значит, неспроста.

–  За марсианцем, должно быть, - возбудился Гаврила.
– Может, на след напали. А как его фамилия? Я - никому.

–  Под строжайшим секретом, только тебе: Гвоздика.
– Прошептав это на ухо Гавриле, Звонский стал размышлять, почему фамилия следователя должна содержаться в секрете и как могли бы воспользоваться ею злоумышленники.

Потом его блуждающая мысль вернулась к Марсу. «Черт-те что, до чего публика легковерна! Впрочем, близкая - рукой подать - и от этого особенно манящая Красная планета вечно будоражила воображение. Сколько шума наделали пресловутые каналы, пока, наконец, космические лаборатории не установили с максимальной достоверностью: мираж, нет никаких каналов. И атмосферы нет, и жизни не должно быть, разве что примитивные зачаточные формы, из которых когда-нибудь через миллионы лет - сумасшедшую, невообразимую бездну времени - родится нечто путное, какие-то марсианские динозавры и птеродактили. Возможно, однако, и вовсе не родятся, не успеют, потому что человек вторгнется на территорию соседней планеты, освоит ее, колонизует, мимоходом прервет тягучую эволюцию местного разума. Вот и вся сказка о могущественной и агрессивной цивилизации Марса. А мы, право, с ума посходили: держи марсианина!..»

Звонский вздрогнул от звука резко захлопнутой двери. Все обернулись. На пороге стоял человек, лицо которого было затянуто черным чулком. В протянутой вперед и вверх руке поблескивал какой-то металлический предмет.

–  Я марсианин!
– сказал он глуховатым голосом.
– Всем оставаться на местах, иначе пущу в ход аннигилирующий бластер с фамагустой.

Эта фамагуста и сыграла решающую роль во всем происшествии.

Старший лейтенант Гвоздика был безгранично мужественным человеком. Кавалер всех значков ГТО, он стрелял только в яблочко, ходил на лыжах по первому разряду, с одинаковым совершенством владел приемами самбо, дзюдо и каратэ. Ко всем, прочим своим достоинствам Григорий Михайлович был примерный семьянин и общественник.

Но у этого образцового детектива была, увы, своя ахиллесова пята: любовь к научной фантастике. Он знал едва ли не на зубок все произведения завлекательного жанра: отечественные и зарубежные, собранные в оранжевую библиотеку и разбросанные по карманным изданиям с яркими суперобложками, удостоенные признания, не удостоенные и совсем недостойные. Нечего говорить, что старший лейтенант знал о Марсе и его обитателях досконально все, а уж по части бластеров и других моделей космического оружия он, можно сказать, собаку съел. Не могло его устрашить и аннигилирующее устройство, ибо, действительно, какая разница, хлопнут тебя из пистолета с последующей кремацией или испепелят на месте?