И это пройдет…

Аня подошла к окну, на подоконнике лежал толстый ежедневник, подарочная упаковка была изрядно подрана, девушка взяла его в руки, открыла: голые страницы, внутри на цепочке прикреплена ручка. Она подвинула к столу табуретку, удобно устроилась и нарисовала первую линию. В детстве ей очень нравилось рисовать, однако потом она забросила это занятие, но в июле, когда они работали с Мирой в лагере, навык пригодился. Она вспомнила, как всю ночь они с подругой рисовали и вырезали цветы и домики к открытию смену, как старательно мастерили экран чистоты и карту сокровищ. Аня мечтательно улыбнулась, эта поездка в лагерь стала для нее глотком свежего воздуха. Благодаря Мире она по-новому взглянула на свою жизнь: особенно запомнился общий костер. На площадке соорудили настоящее костровище, вокруг разложили бревна, чтоб удобно было сидеть. Собрался весь лагерь. Мира заранее распределила по отрядам песни, которые они будут исполнять. Аня удобно устроилась около самого младшего отряда, она старалась не мешать подруге, у которой во всю била ключом личная жизнь. Глядя, как длинные оранжевые языки пламени переплетаются друг с другом, дрожит дым, взлетающий прямо к звездам, она слушала песни, иногда даже подпевала:

«Мы не знали друг друга до этого лета,

Мы болтались по свету в земле и воде.

И совершенно случайно мы взяли билеты

На соседние кресла на большой высоте.

И мое сердце остановилось,

Мое сердце замерло».³⁷

Злость на неправильно идущую жизнь прошла, Аня дышала и наслаждалась каждой минутой, это было потрясающе.

Вынырнув из воспоминаний, девушка взглянула на свой рисунок: высокая разлапистая сосна, клонящаяся к земле, костер, тонкие облака, уносящиеся вдаль. Рука сама вывела строчки:

«Стелился туман по дорогам,

Горечью пахла полынь,

В угоду дождям и тревогам

Ты только ко мне не остынь.

Пусть будут разливы речные,

Пусть грянет девятый вал!

Но не полустанки пустые,

Где поезд давно не бывал,

Не то ледяное молчание,

Где места прощению нет.

В гаданье одно лишь желание

С тобою встретить рассвет».

Аня оторвалась от листка, глубоко вдохнула: картошка была определенно готова. Она отложила ручку. Вытащив из духовки противень, девушка придирчиво осмотрела блюдо. Закусив губу, она ткнула зажаристую шапку вилкой. Ей ужасно хотелось, чтоб Игорю понравилось. Она вздрогнула, осознав это. Что с ней происходит? Ревность, кулинарный штурм, когда она стала так похожа на Миру? Может это и есть любовь?

Аня вошла в спальню. Игорь спал прямо на покрывале. Она взглянула на него: спокойный, расслабленный, девушка улыбнулась.

— Иди ко мне, — пробурчал он, приоткрывая один глаз.

***

— Мам, я в положении, — блестя глазами, сказала Мира. Она была бесконечно счастлива, ей ужасно хотелось иметь ребенка.

— Какая радость! — воскликнула мама, — а Миша уже знает?

Мира немного замялась, она собиралась рассказать ему сегодня, после боя курантов.

— Еще нет, я немного боюсь, вдруг он не обрадуется, — настороженно сказала она, — что я тогда буду делать?

— Почему он не обрадуется? — удивилась мама, — у вас ведь все хорошо?

— Да, все прекрасно, просто он же еще учится, и не сделал мне предложение, — Мира смутилась.

Недавно Миша спрашивал ее, почему она после колледжа не стала поступать в вышку, иногда ей казалось, что он как-то презрительно относится к тому, что у нее нет высшего образования. Мира собиралась поступить на дизайн к осени, она выбрала институт, подобрала заочную программу, но на нее свалилась гора заказов, начался свадебный сезон, она шила весь июнь, в июле поехала в лагерь, чтоб сделать паузу, там и встретила Мишу, девушка решила годик повременить.

— Тогда не волнуйся, давай я тебе оливьешечки положу еще, — заботливо спросила мама.

***

Еще чуть-чуть! Ждать дембеля было очень тяжело, Оля страшно скучала по Паше. Каждый вечер они созванивались, болтали, строили планы. Пашка собирался переехать в Москву и жениться!

— Оля, ты можешь резать мельче, — недовольно фыркнула мама, тыкая кончиком ножа в кусок свеклы, — вся в отца, ничего нормально делать не умеешь.

— Мам, может хватит, — не выдержала Оля, — ты ругаешь меня каждый раз, когда мы с тобой встречаемся.

— Так кто виноват, что ты такая недотёпа, — вытирая о фартук руки, спросила мать.

— Знаешь, мне что-то расхотелось тебе помогать, ты сама все сделаешь гораздо лучше, — железным тоном отчеканила Оля, она положила нож и вышла из кухни.

— Давай, давай, конечно, зачем делать как следует, ведь можно просто ничего не делать, — фыркнула ей в спину мама.

До Нового года оставался час. Оля заглянула в отцовский кабинет, он преспокойно сидел и читал книгу. Около него на столе стоял поднос с чайничком, фарфоровой чашкой, полной жасминового чая, и вазочкой царского крыжовникового варенья, в которое мама добавляла еще и грецкий орех. Папа помешивал серебряной ложечкой ароматную жидкость.

— Как ты можешь с ней жить? — спросила она, садясь на ручку кресла.

— Ну знаешь, когда мы познакомились, твоя мать такой не была, это с ней гораздо позже случилось, отчасти здесь есть и моя вина, — потирая глаза, ответил он, — так что теперь я не могу ее бросить.

— Но почему ты тогда не ушел? Ведь у тебя же была другая женщина, ты ее любил? — Оля давно хотела поговорить с папой, ей казалось, что он глубоко несчастлив.

— Любил, и люблю до сих пор, но ты маленькая была, и я думал, как же я тебя оставлю, а потом представил, что мама твоя встретит мужчину, приведет его домой, и кто-то чужой будет тебя воспитывать. Я просто не смог.

— Но сейчас — то я выросла, — всплеснула руками Оля. В школе ей казалось, что мать простила отца, но чем старше она становилась, тем отчетливее видела, что это далеко не так. Мама постоянно подмечала его промахи, старалась уколоть, провоцировала скандалы, в которых бросалась обидными словами, а он виновато молчал.

— Это сложно, я к ней привык, это мой дом, куда я из него пойду? — развел руками отец.

— Ну а как же та женщина? — не сдавалась Оля.

— А та женщина вышла замуж, родила ребенка и знать меня не хочет, — папа погрустнел, — но я ни о чем не жалею, — сказал он, погладив дочь по руке.

Ком подступил к Олиному горлу. Она почувствовала, что сейчас расплачется. Ей стало безумно жалко маму, которая всю жизнь живет с мужчиной, который ее не любит. Оля знала, что мать достаточно умна, для того чтобы осознавать правду. Девушка вспомнила, как они жили до того, как у отца появилась другая женщина. Мать всегда была любящей, внимательной и заботливой. Она никогда не позволяла себе ни одного грубого слова в адрес папы. Ужасно гордилась тем, что несмотря на трудные времена, муж продолжает заниматься наукой, а не торгует на рынке тапками или в ларьке водкой. Оля помнила, как дома иногда была всего одна сосиска на ужин. Но даже тогда мама не попрекала отца. Она работала на трех работах, тащила семью, пока папа писал диссертацию. И даже после того, как он ей изменил, нашла в себе силы с ним жить. По прошествии стольких лет она продолжала ухаживать за ним: стирала и гладила его рубашки, прибирала его кабинет, измеряла ему давление. Хотя сама при этом очень много работала. Олина мама была одним из лучших педиатров города. К ней стояла длинная очередь из пациентов, еще она читала лекции в медицинском университете, и 2 раза в месяц ездила в Москву, преподавала на курсах повышения квалификации.