i f36931a51be2993b

Зачем трем негодяям топить монахиню? И почему именно топить? Горло перерезать гораздо быстрее.

Джек даже с неудавшейся утопленницей на руках шагал - скорее некуда. Напарница за ним едва поспевала. А думать на ходу - да еще толком не спавши!
– нелегко. Во всяком случае, только этим и можно объяснить, почему Ирия сообразила так поздно. Только на пороге избы.

Теперь ясно, кто ночная жертва. И почему, а главное, по чьему приказу ее чуть не убили.

"Помощь принимай, сестру не отдавай!.."

Ирия тогда решила, что речь идет об Эйде. А та здесь ни при чём.

И понятно, кого напоминает спасенная. Ее саму. И Карлотту Гарвиак. Как племянница - тетю. Даже двоюродную...

Творец, спаси этот мир, ибо он - очень грешен!

Джек опустил вдруг очнувшуюся (и разом застонавшую) девушку на широкую лавку, застеленную одеялом из грубой шерсти. Спасенная открыла глаза - карие с легкой прозеленью. Миг ошарашенно смотрела на спасителей - и вряд ли посчитала их таковыми. А затем - отчаянно рванулась, пытаясь вскочить с лавки...

– Ты - в безопасности, - медленно выговаривая слова, произнес Джек.

Так обычно успокаивают собак и лошадей. На людей тоже иногда действует.

Подействовало.

Спасенная, опираясь на руку Ирии, осторожно села. И даже смогла взять из рук оборотня кружку с травяным настоем.

Как и куда бедняга собиралась в таком состоянии бежать, остается лишь догадываться.

Ладно уж, Ирия. Сама бы рванула еще проворней. Если бы очнулась в окружении леонардитов. В любом состоянии.

– Пей. Тебе нужно выздороветь, - тем же тоном произнес Джек.

Осунувшееся лицо, запавшие глаза. Как же он устал! Возможно, сильнее, чем Ирия.

И оборотень - моложе, чем сначала показалось из-за бороды и усов. Не старше сорока. (Но и намного младше - вряд ли.) Джек годится бывшей графине в отцы. Но никак не в деды.

Странный рыбак или не рыбак накрыл одеялом несостоявшуюся утопленницу. Наконец задремавшую после настоя.

– Зажги свечи!
– попросил Джек Ирию, подходя к окну.
– Рассвет.

Бывшая графиня без слов повиновалась. Во-первых - действительно разумнее задвинуть ставни. Мало ли кто пройдет мимо? А во-вторых... Мало ли что во-вторых!

Семь свечей очертили круг на потемневшем дереве стола. И разом придали рыбацкой избе еще больше колдовской таинственности.

А на полу золотые отблески высветили длинную тень Ирии. Вон причудливо колеблется при каждом движении.

А рядом - неподвижная четырехногая тень лавки со спящей девушкой. И тени стола, подсвечника, прочей утвари...

Джек и Ирия сели за стол с бокалами вина. Откуда здесь бокалы? Неважно. Откуда-то ведь взялось остальное.

Блики яркого огня играют на бледном золоте стола, на темном хрустале. И вино - темное...

Откуда на осеннем берегу Альварена южанин с северным именем Джек? А табор банджарон, откочевавший в преддверии зимних холодов вместо юга на север? Откуда, наконец, сама Ирия и чуть не погибшая девушка?

Длинные, тонкие пальцы Джека сомкнулись на бокале. Мозоли рыбака, но пальцы - аристократа...

– Выпей до дна, - попросил оборотень.
– Иначе не сможешь услышать.

Ирия, не колеблясь, осушила бокал. Что "услышать", и что с ней еще может случиться?

Да ничего страшного! Что терять тому, кто уже едва не лишился жизни? Если бы не Джек!

Вино зашумело в голове, хоть приходилось пить и крепче. В Ауэнте на ужин принесли быстро пьянящую "Розу". Самую горькую из всего, что бывшая узница когда-нибудь пила или выпьет. Хуже того, чем сестра Эйды запила первый скандал с отцом. Когда он назвал Ирию худшей из дочерей и своим проклятием. Но исполнил ее требование.

Травы... Травы и свечи.

Или дело не в вине, а в голосах?

Пение... Это поют банджарон...

Нет. Сквозь их музыку доносится совсем иная.

Зов. Бесчисленная тьма голосов. Тысячи... сотни тысяч. Слишком много, чтобы различить.

Нужно что-то спросить у Джека. Очень важное...

– Ты сказал: когда зовешь - может прийти тот, кто ближе.

– Древние силы спят, но их легко пробудить. Хотя чем дальше, тем труднее. Здесь - не Тенмар. Хотя и им трудно. Древние боги редко прощают. И предателей - еще реже, чем глупцов.

– Кто предатель, а кто - глупец?

Вино шумит в ушах. Вино и голоса...

– Ты слышишь их?

...Зарево на горизонте. Башня старого замка. Южной многометровой змеей ползет бесконечная армия врага. Сейчас сожмет в кольцо и задушит...

– Это... не Лиар!

– Это - Тенмар. Последние месяцы Тенмара. Древнего Тенмара. Свободного Тенмара.

– Их... нас, - и это "нас" не кажется странным!
– перебили?

– Хуже... Круг замыкается, и времени мало. Всё, что есть, уже было. Они возвращаются, Ирия. Боги. Герои. Люди. Преданные часто возвращаются. Особенно - когда их зовут. Всё кончилось, но однажды в небесах Волк и Дракон истекли кровью. Четверо дали клятву, и ни один не понял этого. Пятый не клялся ни в чём, но его путь предопределен кровью одного и преступлением другого. Шестой знает и помнит всё, но не вправе раскрыть.

Странные, неведомые слова, терпко пьянящее вино, неотвратимый гул вечных волн Альварена, горькая усмешка оборотня. Всё прошло, и всё повторится, а незнание не спасет от возмездия...

Глава третья.

Конец Месяца Сердце Осени - начало Месяца Заката Осени.

Эвитан, Лиар - Тенмар.

1

На руках - неподъемная тяжесть. Давит, давит, давит...

Ирия открыла глаза. Так, она сидит за столом, преклонив голову на руки. То-то так затекли! Да и всё остальное - не меньше.

Сколько же часов Ирия проспала сидя? Ладно, лучше уж сидя здесь, чем лежа в келье. Или в камере Ауэнта - перед казнью.

Ирэн Вегрэ!

Ирия торопливо обернулась. Невольно поморщившись - мышцы одеревенели за ночь, будь здоров!

Уже утро. Бесконечный мрак кончился. Спасенная девчонка ровно дышит во сне, солдат и леонардитов поблизости нет.

Бывшая графиня закатала рукав - след от ножа затянулся полностью. А вот шрам точно останется надолго. Если не навсегда.