I Fear No Fate

— Ты заблудился, пока шёл до её комнаты, Цареубийца? — грубо спросил Роберт, когда она вошла, и, не дожидаясь ответа, приказал. — Иди сюда, девочка.

Как всегда послушная, Мирцелла подошла к постели отца, стараясь игнорировать зловоние, исходившее от него. Отец неуклюже схватил её за руку, вынуждая присесть, а потом обратился к остальным:

— Оставьте нас.

— Ваше величество…

— Я сказал, оставьте нас! — повторил Роберт так громко, как мог, перебивая Серсею.

Когда они остались одни, отец неловко погладил Мирцеллу по щеке, как если бы она всё ещё была ребёнком.

— Ты хорошая девочка. Лучше, чем твоя мать, и лучше, чем я, — он криво усмехнулся. — Если бы ты была мальчиком…

— Я думаю, Робб всё же предпочитает женщин, — попробовала отшутиться она, вызвав слабый смех.

— Это был удачный брак. Твоя мать хотела выдать тебя замуж за какую-то ланниспортскую сволочь или отправить на Утёс, но я знал… Я знал, что Робб Старк будет тебя любить, — взгляд отца был мутным из-за макового молока. — Он любит тебя так же, как я Лианну.

— Отец…

— Вы все Баратеоны, — объявил умирающий король с гордостью в голосе. — Баратеоны и Старки всегда должны быть едины.

Мирцелла не знала, почему чуть было не выдала правду, но почувствовала вину за то, что Роберт наконец признал свою любовь к ней, а она на самом деле даже не была его ребёнком. Мирцелла хотела, чтобы хоть кто-то исполнил его завет.

— Арья влюблена в одного из твоих бастардов. Он оружейник и рыцарь в Риверране, и я слышала, что он — вылитый ты в молодости.

— Джендри, — усмехнулся Роберт. — Я должен узаконить его, прежде чем умру. Серсея будет вне себя от этого.

— Ты должен, — согласилась Мирцелла. — Я позову лорда Эддарда, и он запишет твою последнюю волю. Ты должен сделать что-то хорошее, перед тем, как…

— Как Джоффри спустит королевства в семь преисподен? — Роберт махнул рукой. — Зови Неда. Пусть запишет.

Когда лорд Эддард прочёл последние приказы короля Роберта Баратеона о том, что он признаёт своими детьми сира Джендри Уотерса из Риверрана, Мию Стоун из Долины и Эдрика Шторма из Штормового Предела, а также милует полдюжины людей, о которых Мирцелла никогда не слышала, Джоффри Баратеон, первый его имени, был объявлен правителем Семи Королевств.

— Да помогут всем нам боги, — прошептал Тирион со своего места рядом с Мирцеллой.

*

Накануне коронации Джоффри леди Кейтилин покинула Королевскую Гавань с детьми Мирцеллы и десятком северян. Мирцелла не сказала мальчикам, куда они направляются до того, как те сели на корабль, только пообещав, что они скоро увидятся. Стеффон и Рикард торжественно поклялись слушаться бабушку и сказали, что хотят повидать Арью и Рикона в Риверране, а Бринден пообещал, что будет играть со своими сестрёнками. Чувствуя, как слёзы начинают душить её, Мирцелла поцеловала Джоанну в макушку, прежде чем передала её кормилице. Когда она целовала Лиа, одинокая слеза всё же пробежала по щеке, но Мирцелла поспешила смахнуть её.

— Ты уверена, что не хочешь присоединиться к нам?

— Мне запретили покидать столицу. Я буду чувствовать себя лучше, когда мои дети окажутся подальше отсюда.

Кейтилин кивнула.

— Нед говорит, что после смерти Роберта всё сильно ухудшилось.

— Робб согласился, что это наилучший выход. Когда вы достигнете Риверрана, Бран присоединится к вам, чтобы сопроводить в Сероводье. Вы будете под защитой Ридов, пока мы не выберемся отсюда.

— Мирцелла…

— Мой брат собирается объявить Рикарда своим наследником, и он захочет держать мальчика при себе. Так что вам лучше спрятаться.

— Мы так и поступим, — заверила её Кейтилин, перед тем, как заключить в крепкие объятия. — Береги себя, дорогая моя, и верни моих мужчин домой.

— Обязательно.

Мирцелла стояла на причале, обнимая Серого Ветра, пока корабль не скрылся за горизонтом, и только тогда позволила себе утереть слёзы.

*

На седьмой день правления Джоффри Эддард был сменен на посту Десницы короля Тайвином Ланнистером. Арианну Мартелл удалили из Малого Совета, заменив каким-то лордом с Запада, и белый плащ, отнятый у сира Барристана, перешёл к Сандору Клигану. Командиром Гвардии стал Джейме Ланнистер.

— Это неправильно, — пробормотала Мирцелла, когда сир Барристан бросил свой меч к ногам Джоффри и вышел из тронного зала с таким достоинством, которым обладают весьма немногие люди. — В Гвардии служат до самой смерти.

Робб ничего не сказал, просто крепче обнял в ответ.

—На сегодня это всё, — объявил Джоффри, снимая корону, и тронный зал опустел, пока в нём не осталась только королевская семья.

Отстранившись от Робба, Мирцелла подошла и встала перед престолом, говоря так почтительно, как только могла:

— Ваше величество, я прошу у вас разрешения для себя и моей семьи покинуть столицу и возвратиться в Винтерфелл.

Джоффри ухмыльнулся, поднимаясь и едва удостоив взгляда Маргери, которая стояла возле Железного Трона в собственной короне.

— Катитесь хоть в седьмое пекло, мне всё равно. Я не хочу, чтобы в моём замке и дальше воняло волчьей шерстью.

Сопротивляясь желанию ответить колкостью на колкость, Мирцелла присела в реверансе.

—Благодарю вас, Ваше величество.

Когда Мирцелла повернулась спиной, уже сделав шаг по направлению к Роббу, Джоффри добавил:

— Но ты должна отправить своего сына обратно в столицу.

Мирцелла замерла, медленно поворачиваясь к брату.

— Простите, Ваше величество?

— Ты должна отправить своего сына обратно в столицу, — повторил он. — Младшего из близнецов. Как его там зовут?

— Рикард, — машинально ответила она. — Но Ваше величество, зачем вам пятилетний ребёнок?

— Это уже проблема моей жены, а не моя. Где мальчик?

— В гостях у своего дяди.

— Перед тем, как уехать, ты отправишь ворона с приказом доставить мальчишку в Королевскую Гавань.

С трудом сглотнув и стараясь, чтобы голос не выдавал её эмоций, Мирцелла ответила:

— Я не могу сделать этого, Ваше величество. Мой сын в Сероводье, и вороны не могут найти замок. Говорят, что он движется.

Лицо Джоффри сравнялось цветом с его алым дублетом.

— Тогда я пошлю за ним своих людей, но они привезут твоего сына завёрнутым в малиновый плащ.

Мирцелла вспомнила, что говорил ей Бран о «лягушатниках», вспомнила и рассказы Миры Рид о тех, кто пытался взять Перешеек, и с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться в лицо брату.