И никаких ХУ!

– Могу, - неожиданно обнадёжил надёжный ветеран Макс, - на короткой воде… - все разом расслабились и очистили лица от защитной скованности, - …в ванной. – Некоторые, не поняв, неуверенно заулыбались, но большинство спешило снова надеть бронированные маски без глазниц.

– Понятно, - тихо уронил шеф. – Не могу понять только, как ты, с твоей изящной комплекцией, разворачиваешься там у бортиков?

Довольный Макс ухмыльнулся.

– Кувырком, - объяснил профессионально. – Не видел, что ли, по ящику? Ногами оттолкнусь и…

– Прямиком на диван, - досказал Циркуль.

Аплодисментов не было, чемпиона в ванну не кидали.

– Всё? Хохмачи-физбескультурники! – отчаялся шеф выловить в здешней мутной воде хотя бы одного пловца. – Не густо! – закрыл водную эпопею. – Начнём сначала. Кто умеет бегать лучше, чем плавать? – Все предпочли популярную позицию неприсоединения и старательно уводили глаза от вопрошающего взгляда начальника. – Кто готов постоять за честь родного коллектива, не жалея ног?

Самым патриотичным, как всегда, оказался Макс:

– Постоять готов сколько угодно, а рысить без толку – увольте!

– Учтите, - посмотрев на него как на пустое место, продолжил Викентий Алексеевич, - бег – единственная возможность вашего стопроцентного участия, так как плавать вы не способны даже как это самое, а спортивные игры, насколько я сведущ, предпочитаете смотреть по телевизору. Так что: бежим, братцы, бежим…

– Мне нельзя, - опять возник вредный Макс, - у меня…

– Никаких ХУ! – грозно рыкнул Викеша, и все дружно, автоматом, поддержали:

– И никаких ХУ!

– Звери вы, а не люди, - заворчал толстяк, задвигавшись на стуле так, что бедный жалобно заскрипел. – Только звери добивают ослабевших.

– И заметь, - дополнил Старче, - наиболее жирных.

– Варвары!

Начальник негодующе хлопнул руководящей дланью по столу:

– Кончай бессмысленную бодягу! – Подождал, пока народ перестанет дёргаться в капкане и напомнил: - Все единогласно и добровольно…

 Макс, не удержавшись, недовольно хмыкнул.

 - …решили, что участвуют все и, значит, бегут – все! Точка! Чего дёргаться-то? – Он злорадно усмехнулся: - А для ослабевших и недобитых организаторы предусмотрели повальный двухкилометровый кросс по пересечённой местности.

– Ничего себе! – возмутился ослабевший. – А сами-то они бегут?

Викентий Алексеевич поморщился от наглого вопроса.

– Не знаю, - ответил нехотя, - не интересовался. Да и кому там бежать? Всем – за 60: рассыпятся на тропе – не соберёшь.

– Не скажи, - сердито возразил Старче. – Видел я, как эти одуванчики – сплошь члены и академики – дуются в буфете в домино под пиво: стол трещит от ударов костяшками, и уши вянут от неприличных комментариев. Ещё нас по жизни перебегают, живчики!

– Оставим небожителей в покое, - деликатно оборвал шеф стороннюю и не очень интересную тему. – Они – сами по себе, мы – сами, и давайте лучше подумаем, как нам самим пробежать по жизни такой, когда никто – докатились! – ни плавать, ни бегать не в состоянии. Скоро станем дирижаблями марки Макс.

– Ладно, добивайте, - проворчал воздухо-аппарат.

Но Викентий Алексеевич пожалел сортирного изобретателя и сменил неинтересную тему на более занимательную:

– Все усекли? Кросс бежать всем: и мужчинам, если таковые здесь есть, и женщинам, чохом. Если кто, не дай бог, заболеет, придётся нести на носилках. Индивидуального временного зачёта не будет, главное – добежать, дойти, доползти, но будет командный – по среднему времени всех участников, так что сачковать никому не советую.

– Хоронить будут сразу и там же, вдоль трассы? – поинтересовался Макс.

– Не знаю, - ответил безжалостный начальник, - но ты захвати на всякий случай белые тапочки.

– Спасибо за совет, - обиделся Макс. – Лучше я их сразу надену, а заодно и саван, чтобы вам потом забот меньше было.

Викентий Алексеевич не замедлил поблагодарить его от лица всех присутствующих:

– Огромное тебе спасибо, дорогой ты наш, незабвенный друг, и на этом. А мы тебя, обещаю, не оставим там диким зверям, - и строго наказал похоронной команде: - Предупреждаю: если Макс даст дуба на тропе здоровья, труп тащите на финиш и отмечайте прибытие у судей.

– Ну, что за люди! – уже в который раз возмутился физкультстрадалец. – Даже умереть спокойно не дают.

А главный истязатель-измыватель, жаждущий безвременной погибели единственного в коллективе интеллектуала-мыслителя, скривился от жалости и… рассмеялся вдруг ни с того, ни с сего, неприлично, на траурной минуте.

– Представляю себе живого покойника при полном параде на кроссе в лесу.
– И все подлипалы, забыв об обкуренном братстве, льстиво заблеяли в повтор, тоже представив мрачноватый сюжет из Данте. – Умора! – И все переключились на истерический хохот, и даже потенциальный покойник, довольный сиюминутной популярностью, растянул мёртвенные губы в улыбке. – Убей бог, но ты сорвёшь соревнования! Во всяком случае, академиков в судейской коллегии на финише кондрашка, уж точно, хватит.

– Наконец-то, и от меня увидели какую-то пользу, - обрадовался губитель учёной элиты.

Зинуля с Нинулей уже не могли смеяться и только изнеможённо икали, уткнувшись заплаканными личиками в плечо друг другу.

– Ну, ладно… ну, хватит, - взмолился, еле отдышавшись с нервическими всхлипами, смешливый шеф. – Финита ля комедия! С кроссом, будем считать, покончили, - не сдержавшись, он опять рассмеялся. – Не забудь в саване дырки для ног проделать, а то тапочек не видно будет. О-хо-хо! Венок ещё надо! Ну, всё, всё, всё… - вздохнул, отгоняя душещипательное видение. – Испортишь, клоун, грандиозное мероприятие и нас подставишь. Придётся на время спартакиады схлопотать тебе с женой путёвки куда-нибудь в далёкий приморский дом отдыха.

Террориста такие отступные вполне устраивали, и он согласился даже на небольшой компромисс:

– Зачем так тратиться? Пусть одна путёвка будет куда-нибудь за город.

Минуту посоображав, все опять заржали, а Викентий Алексеевич замахал руками и еле выговорил:

– Довольно, не троньте нахала! – вытер заслезившиеся глаза, пошелестел приготовленным, всё ещё пустым, листом и, вернувшись к нестриженым баранам, приступил к обсуждению следующего физиспытания: - Кроме кросса для слабосильных, для настоящих мужчин, - он сделал паузу, чтобы присутствующие осознали, кто из них таковым является, - предлагается бег по стадиону на два круга, а женщинам – на один круг.

– И тут дискриминация женщин, - возмутился представитель феминизма Фигаро. – А живут они, промежду прочим, дольше!

– К чему это ты? – не понял начальник.

– А он больше одного круга ни за что не осилит, - объяснил Гусар.

– А кто осилит? Ну? Кто рискнёт испытать себя? – Викентий Алексеевич с надеждой оглядывал бегунов. – Ну, стайеры, не стесняйтесь. Что-то не вижу леса рук.

– И не увидишь, - перехватил инициативу Старче. – Не забывай, что мы не спортсмены, бегали только на короткие дистанции за автобусом да в магазин по пьяни перед самым закрытием и потому возможностей своих не знаем. Распознать их и направить на пользу общества – вот наша задача! – Легкоатлеты с неустановленными возможностями одобрительно захлопали. – А без этого: вылезешь сдуру с чемпионскими претензиями, а тебе – дулю под нос! Так и сломаться недолго.