И один в поле берс

Силач погонщик тут же отшвырнул меня прочь, как ядовитую змею. Вырвавшийся из руки топор остался торчать в разрубленной левой ключице орка. Мокрая трава смягчила силу удара, меня несколько метров протащило по грязи, брызги которой, пятная разодранные бока, смешивались с вытекающей оттуда кровью. Но на адреналине я почти не чувствовал боли. И, как только прекратилось скольжение, тут же снова вскочил на ноги, по новой призывая в правую ладонь топор.

Однако еще раз пускать оружие в ход мне уже не пришлось. Глубокая рубленая рана в основании шеи погонщика оказалась смертельной. Защитная иллюзия полностью слетела с врага, и я увидел, как принявший своей естественный вид орк, шатаясь, пытался левой когтистой пятерней соединить обратно края чудовищной раны, из которой точками выплескивались струи фиолетовой крови, правой же рукой тяжелораненый пытался дотянуться из шаткого положения до своего копья, по-прежнему торчащего из бока завалившегося и пребывающего в ауте пита.

Все это происходило в сюрреалистической тишине. Несмотря на безусловно болезненную рану, сосредоточенный на цели громила не издавал ни звука. Из его оскаленной пасти так же хлынул ручей крови и, стекая по подбородку, непрерывной струей потек вниз, но отчаянно тянущийся к толстому древку орк, стиснув зубы, молчал.

Интуиция подсказала мне, что, если б орк в тот роковой момент смог-таки дотянуться до своего оружия, случилось бы что-то крайне паршивое. Но вторично скастовать телепорт, к счастью, погонщик не смог, а трехметровое расстояние до цели оказалось неодолимым даже для его длиннющей руки. Когда же тяжелораненый попытался шагнуть к вожделенному копью, он этим неуклюжим движением нарушил свое шаткое вертикальное положение, и завалился лицом вниз в мокрую траву.

Шипя от боли в потревоженных боках, я двинулся добивать упавшего погонщика, но загоревшийся тут же перед моими глазами победный лог подвел окончательную черту под нашей схваткой, избавив меня от необходимости по новой марать топор в фиолетовой крови:

Внимание! За убийство погонщика-орка 8 уровня развития вам единовременно зачисляется 43518 единиц живы.

— Зашибись, повоевали, мля, — простонал я, развеивая топор.

Осторожно распахнув заляпанные кровью и грязью дырявые, как дуршлаг, полы плаща, а обнаружил мокрую от крови нательную сорочку.

На моих глазах багровые влажные бока рубашки стали набухать кровавыми каплями, которые, срываясь, стали капать на штаны, пачкая их тоже.

— Гадство! Я ж так к хренам кровью изойду… Зараза, братан, у тебя там на языке слюны каплюха не завалялась?

Ответом мне, увы, была лишь зловещая тишина.

— Слышь, бро, ты меня так не пугай! У тебя ведь сердце гораздо выше в боку должно быть. Хотя, оно конечно, кто вас, грома-быков, разберет…

Запахнув обратно плащ, я приковылял к питу и, приставив ладонь к его широким ноздрям, попытался ощутить дуновение ветра от дыхания.

Вроде че-то почувствовал. Но из-за дикой боли в боках, при наклоне, эксперимент быстро пришлось свернуть, и стопроцентной уверенности я не получил.

По уму, нам обоим с питом следовало как можно быстрее попасть в хранилище, где, как говорится, и стены исцеляют. Но закавыка заключалась в том, что ближайший алтарь, через который можно было туда попасть, находился в злосчастном селе-паутиннике, откуда мы стартовали примерно полчаса назад и, несмотря на неспешный заразин шаг, успели отдалиться оттуда на пару километров.

И теперь, с разодранными боками, мне даже налегке вернуться туда было уже сродни подвигу. Бросать же здесь тяжелораненого питомца на растерзание только ждущих такого подарка судьбы, затаившихся в окрестных подземных норах, тварей изнанки я, разумеется, не собирался ни при каких раскладах от слова совсем. Доволочь же с дырявыми боками грома-быка весом в шесть тонн обратно к селу, даже по мокрой траве, у меня вообще не было ни единого шанса.

Вот такая неразрешимая нарисовалась дилемма. Оставалось лишь клясть судьбу злодейку, подкинувшую нам нежданного-нагадано на ровном месте такую вот подлянку, и грязно в голос ругаться матом…

Глава 19

Глава 19

Зашибись! В довершение всех бед еще и дождь пошел. Знаете, такой мерзкий, колючий осенний предвестник слякоти, который, начавшись, может длиться несколько суток кряду, окончательно смывая радужное послевкусие лета тоннами беспрестанно льющейся с неба унылой ледяной безнадеги.

Спасаясь от жалящих капель дождя, пришлось нахлобучить на голову капюшон и максимально высоко зашнуровать ворот плаща. Но из-за мокрой от крови нательной сорочки все равно оставалось неуютное ощущение, будто ледяная вода просачивается через какую-то дырку за шиворот плаща.

Зажав через плащ ладонями бока, я смог временно закупорить раны, но, когда после минутного ожидания опустил руки, почувствовал, что скопившаяся в ранах кровь тут же выплеснулась обратно наружу. Бесконечно стоять руки-в-боки я не мог, необходимо было отыскать иной, более эффективный способ заживления дырок в боку. Целебная слюна пита была как раз такой панацеей, но отрубившийся Зараза намертво стиснул мощные челюсти, надежно похоронив за которыми валик своего слюнявого языка.

Руками раздвинуть челюсти питомца мне не хватило сил. Топор же, опасаясь еще больше навредить бедняге Заразе, использовать для этого дела не решился. Потому как, даже применив системный предмет в качества рычага, не было уверенности, что смогу разжать тиски челюстей грома-быка стадии король, зато я ничуть не сомневался, что знатно покрошу при этом эксперименте питомцу зубы.

Предположив, что пит очухается после извлечения из его тела оружия погонщика, я попытался вырвать из бока пита бревно-копье. Но чудовищная деревяшка будто приросла к телу грома-быка, и мои скользкие от крови и дождя ладони лишь бестолково соскальзывали с неухватистого, непривычно широкого и идеально гладкого древка. Отчаявшись добиться желаемого грубой силой, подключил голову, и сообразил, как можно легко избавиться от копья погонщика с помощью имеющейся в загашнике техники.

Бревно-копье само обязано было выскочить из живого камня, в статуэтку из которого обратится слоноподобная туша Заразы после скастывания мною четвертой стойки одноименной техники. Однако, попытавшись воплотить задумку в жизнь, я столкнулся вдруг с очередной непредвиденной проблемой.

Резерв маны отчего-то оказался заполненным лишь наполовину. И я понятия не имел: в чем причина такого казуса? — ведь после выхода из хранилища (а это было еще в селе) я не использовал ни одной манозатратной техники. Возможно, просад Резерва случился из-за чересчур кровопролитного ранения? Ведь глубокие порезы от когтей орка до сих пор продолжали кровоточить под плащом. И я чувствовал, как следом за сорочкой расширяющееся вниз кровавое пятно начинало постепенно насквозь пропитывать и невидимые под плащом штаны.

Вместе с вытекающей кровью я терял силы, с каждой минутой становясь слабее — вот, кстати, еще одна причина, почему не смог выдернуть из бока Заразы копье. И в голове от слабости тоже начинали уже путаться мысли — это просто какой-то замкнутый круг, из которого нет выхода…

— Гребаный ублюдок! — я зло пнул вытянутую в направлении копья когтистую лапу орка.

Но то ли от слабости, то ли, наоборот, от излишнего рвения поскользнулся на ровном месте, и чтоб не грохнутся в раскисшую траву-грязь под ногами, инстинктивно ухватился обеими руками за торчащее из бока пита бревно.