И опять Пожарский. Тетралогия

И рассказал княжич открывшему рот Андронову, как он представляет себе эти картины резные.

На первой картине должен быть изображён князь Владимир, борющийся с медведем, который стоит на задних лапах и на две головы выше князя, но видно уже, что князь побеждает.

На второй картине князь на вздыбленном коне едет как бы на тебя. Князь в полном воинском облачении того времени со шлемом на голове, с мечом и щитом, в кольчуге. Конь при этом пасть открыл и норовит ворога цапнуть.

На третьей картине князь на берегу Днепра с крестом в руке крестит первых хрестиян. Рядом стоит священник с большим деревянным крестом, а в Днепре по пояс в воде несколько человек. Солнце светит, но видно, что недавно был дождь и над Днепром висит радуга.

На четвёртой картине князь на строительстве храма. Храм почти построен и на него поднимают крест. Святой Владимир на переднем плане тоже тянет за верёвку, поднимая крест на купол. Рядом тоже стоят два священника в парадных ризах.

Выслушав всё это, Фома опять упал на колени и взмолился:

– Ослобони, князь батюшка, не справиться мне с задумкою твоей!

– Один, конечно не справишься, но есть я, есть иконописцы, лучшие на Руси, есть отец Матвей и будут пять пацанов тебе помогать. Пахать и сеять тебе больше не надо. Вырезай картины и учи мальцов. Если испортите одну картину, то ничего страшного, лес, поди, не кончится, новый щит плотники сделают. Будешь в месяц получать по рублю, семью кормить и ученикам за успехи пряники выдавать.

И закрутилось. "Эх, как легко быть простым пахарем" – думал теперь мастер Андронов, вырезая рычащую медвежью пасть.

Событие пятьдесят третье

Лукаш Донич закончил вставлять лазоревый яхонт (сапфир) в крепление на колпачке очередной перьевой ручки и встал, чтобы размять затёкшую спину. В это время в мастерскую, теперь расположенную в Вершилово, вошёл Пётр Пожарский.

– Доброго здоровья, Лукаш. Как у тебя успехи? – княжич уселся на лавку, закинул ногу на ногу и осмотрелся.

Лукаш уже привык к неожиданным визитам компаньона, сейчас он видел, что ноги у Петра подрагивают, он постоянно меняет их местами. Что-то новое придумал, понял ювелир.

– Уже шестой месяц начался, как мы перьевые ручки делаем, а заказов всё больше и больше. Не знаю, как и справляться, – посетовал чех.

– Ладно, Лукаш, не буду тебя томить. Придумал я одну диковину. Она, конечно, столько прибыли, как ручки не принесёт, более того, она и славы нам не принесёт. Нельзя будет нам говорить, что это наша работа, – загадочно начал Пожарский.

– Так зачем же за такую работу браться? – не понял ювелир, – Работы и так хватает.

– Скажи, Лукаш, как называют Русь на Западе?

– По-разному называют, кто Московией, кто Тартарией, – неуверенно начал чех.

– Называют нас дикой и варварской Московией, – перебил его Пожарский, – Как это исправить?

– Думаю, очень не просто это будет сделать, нужно чтобы все города и сёла стали такими как Вершилово, – предположил Донич.

– Не поможет, Лукаш, будут завидовать, и лезть с войной, всю Европу для этого объединят, – махнул рукой княжич.

– Что же ты придумал, Пётр Дмитриевич? – поинтересовался ювелир.

– Ты слышал про Атлантиду?

– Слышал, эту легенду записал Платон, мыслитель греческий, – кивнул чех.

– Где же она находится? – улыбнулся Пётр.

– То есть великая тайна. Об этом никто не знает, – развёл руками Донич.

– Вот! А находится она на дне озера Байкал, что казаки к нашей державе присоединили.

– Как же ты проведал о том озере Пётр Дмитриевич?

– Мы с тобой создадим эту легенду. И будут русские не варварами, а потомками знаменитых Атлантов. А варварами будут как раз жители Европы, – поднял палец вверх княжич.

– Разве под силу двоим такое? – грустно улыбнулся чех.

– Слушай мою задумку, Лукаш. И потом скажи, пройдёт или нет наша уловка.

Пётр поднялся с лавки и протянул ювелиру листки с рисунками. Это были монеты. Лукаш перебирал листы, и волосы у него на голове поднимались дыбом. Задумка княжича поражала воображение. Это была бомба в монетном деле. Никому и никогда ничего подобного не приходило в голову. Сделать монету ювелирным украшением. Откуда только этот юноша берёт все свои идеи.

Первой была золотая монета. На Аверсе была цифра "1" в арабской транскрипции и надпись на новых буквах, придуманных Петром, "атлант". "Один атлант", по кругу снизу до половины монеты с обеих сторон был венок из сплетённых веточек ели. На реверсе было чудо. Там в профиль была нарисована мужская голова с окладистой бородой, и вместо глаза был вставлен небольшой лазоревый яхонт.

Следующая монета была из серебра, она была такого же размера, что и золотая. На аверсе стояла цифра "10" и ниже шла надпись "пикселей" и тот же венок. На реверсе была нарисована ветка рябины, и ягоды сделаны из граненых лалов. Даже на рисунке было видно, что это чудо. Как же прекрасно это будет смотреться в металле.

Третья монета была поменьше второй и тоже из серебра. Она была в "5" пикселей. На Реверсе был нарисован колокольчик с поникшими вниз головками цветов. Лепестки колокольчиков были сделаны тоже их лазоревых яхонтов.

Четвёртая монетка была самая маленькая, в один пиксель. На реверсе была ромашка с жёлтым центром из шафронита (цитрина).

– Пётр Дмитриевич, это ведь чудо. Только как эти монеты выдать за старинные? – Лукаш с вожделением перебирал листы, не мог наглядеться.

– Легко. Когда ты сделаешь монеты, то до того, как вставлять камни нужно засунуть их в горшок и дать мальчику, чтобы он тот горшок встряхивал несколько дней. Тогда монеты будут выглядеть потёртыми, старыми, – объяснил Пётр Дмитриевич, – Потом сделаем шкатулочку резную из гнилого дерева и скажем, что так и нашли в подводной пещере на озере "Байкал".

– Да, вся Европа и сейчас просто неграмотные, и немытые варвары по сравнению с жителями "Пурецкой волости", что же будет, когда всплывут эти монеты. Не полезут ли они все в этот Байкал.

– Пусть лезут, может чего и найдут. Обратно вернуться будет затруднительно. Туда год пути, да назад столько же. Зима, морозы, отсутствие дорог. Дикие вогулы тоже поучаствуют. Не завидую я европейцам в тех местах оказавшихся.

Княжич походил по мастерской, думая о чём-то своём. Лукаш ему не мешал.

– Ладно. Я вскоре уплываю на Урал камень, вернусь, вернее, надеюсь, что вернусь к осени. Вот к этому времени ни куда не торопясь и никому, не показывая, и сделай по нескольку штук каждой монетки. Всё, Лукаш, пошёл я, некогда, дел по горло, – княжич поклонился ювелиру и вышел.

Лукаш Донич сидел и перебирал рисунки. Может, русские и в самом деле потомки Атлантов, по крайней мере, Пётр Пожарский точно из них.

Событие пятьдесят четвёртое