И петь нам, и весело петь ! (КСПшные анекдоты от Берга)
Шрифт:
И вот приезжает Анатолий Киреев. А перед этим его буквально "прокатили" в 88 году на фестивале в "Родниках" в Кургане -- "мимо кассы", что называется. Единственный, кто оценил -- это Кукин, но его тогда не послушали.
И вот прослушивание. Толя начинает песню петь, "Севера", и я на первой же строке понимаю, что -- да, это классно!
– - Так, все, спасибо, достаточно!
Он в недоумении.
– - Пожалуйста, можете еще одну песню спеть.
Он начинает, я ему буквально на второй же строке:
– - Так, все, достаточно, спасибо. Идите.
Толя понуро ушел. Потом организаторы мне рассказывали,
– - Простите, Вы можете мне объяснить...
– - А чего Вам объяснять? Вы лауреат!
Он так обалдело:
– - Как?! Ведь фестиваль еще и не начался?
– - Я Вам говорю -- Вы лауреат. И не только здесь, а и на Ильменском фестивале.
Что, собственно, и случилось.
Фамилия и судьба.
Некоторые верят, что характер, а значит, в какой-то мере и судьба человека заранее определены именем, которым окрестили его родители. А вот что вспомнила Елена Настасий:
– - Грушинский 1996 г. Юрий Рыков прослушивает телезвезду Игоря Верника. Все скучно и серо, но на Гитару его нужно выпустить обязательно, такова установка начальства.
После полутора часов бесплодных поисков просвета он издает жалобный стон:
– - Ребята, ну... никак!..
Виктор Забашта, член орггруппы:
– - Юра, партия сказала: "Надо!"
– - Тогда его фамилия отныне -- Наверняк!..
Надо думать о перспективе.
Май 1996 года, Санкт-Петербург, фестиваль "Петербургский аккорд". Рассказывает Юрий Кукин:
– - Сидим мы с жюри первого тура, обсуждаем, кого они нам во второй тур пропустили. Тут подходят ребята из Алма-Аты (супружеский дуэт Чиковани -Ред.) и говорят:
– - У нас самолет опоздал, мы не могли участвовать в первом туре, как нам быть?
Я говорю:
– - Давайте пропустим их сразу на второй, посмотрим, что они такое.
Жюри первого тура отвечает:
– - Нет, нельзя.
Я говорю:
– - Ну они же не виноваты, можно в порядке исключения, один номер ничего не решает.
– - Нет, -- говорят, -- это нарушение регламента.
Ну, кое-как всех убедили, один Трегер уперся: нет -- и все. Тогда я говорю:
– - Миша, а ты помнишь, что у тебя скоро концерт в Алма-Ате?..
Примечание искусствоведа: как известно, супруги Чиковани успешно выступили в Питере, став дипломантами фестиваля и завоевав специальный приз фирмы "Аккорд".
Национальный колорит.
Рассказывает Владимир Каденко:
– - На одном из всесоюзных слетов туристов-ветеранов на Кавказе, естественно, был и конкурс песни. И каждая республиканская команда хотела показать что-нибудь свое, специфическое. Но обязательно о туризме. Ну, я разучил с девчонками украинскую народную песню, выхожу с ними на сцену, а наш друг из Москвы делает такое вступление:
– - Эта песня о конном туризме. В ней поется о юноше, который собирался в конное путешествие. Однако старшая сестра отобрала у него снаряжение.
И мы начинаем петь:
– - Чом ты нэ прыйшов,
як мисяць зишов?
Я ж тэбэ чикала.
Чи коня нэ мав,
чи стэжки нэ знав,
маты нэ пускала?
– - И коня я мав,
и стэжку я знав,
и маты пускала.
Найменьша сэстра,
бодай нэ зросла,
сидэльцэ
сховала.Заняли первое место!
Полный улет!
Рассказывает Юрий Кукин:
– - Однажды по радио передают песню "Париж", и мало того, что спели, еще и говорят, что она получила первое место на конкурсе туристской песни при всесоюзном слете "По местам былых сражений". Стали думать, почему песня, далекая от темы слета (там про войну надо, а у меня -- про геологов) заняла первое место.
Когда я приехал в Ленинград, мне рассказали, что у меня написано: "Отсюда никуда не улетишь". Слово "улетишь" стало весомым, и какой-то хороший человек из-за него сказал членам жюри в Москве, что это песня французского летчика эскадрильи "Нормандия -- Неман". Песня стала военной и автоматически -- победительницей престижного конкурса.
О вреде постоянства.
Валерий Мустафин (Казань) вспоминает одну из историй, связанных со своим легендарным земляком Борисом Львовичем. По поводу Бориса всегда кипели споры о том, чего у него нет -- отчества или фамилии. В семидесятые годы многих шокировало то, что этот молодой и не очень еще известный человек требует такого почтения к своей персоне (что явствовало из того, как он представлялся при знакомстве).
С целью упорядочения общения с Б.Л. составителем данного сборника проведено расследование, в ходе которого установлено отчество Бориса Львовича. Вот что он сам написал составителю:
"Вова! Я понимаю, что за 25 лет нашего знакомства тебе мое отчество не понадобилось ни разу. Но раз уж такая нужда возникла -- сообщаю: отчество мое -- Афроимович! Не Афродитович, не Абоносимович, не Абросимович, и даже не Афоризмович. А Афроимович! В отместку тебе сообщаю, что твоего отчества не знаю тоже.
Обнимаю,
твой Львович."
Но это -- так, кстати.
Году примерно в 1976-м Борису вдруг захотелось стать грушинским лауреатом, да поздновато: билетов на поезд из Казани в Куйбышев на нужное число не было, и на фестиваль он несколько припоздал -- отборочное прослушивание соискателей уже закончилось. На сцену он хоть и вышел, но по личной протекции Сергея Никитина.
Надо сказать, он блестяще исполнил "Капли датского короля" Окуджавы, но во время обсуждения в жюри против его лауреатства вдруг выступил председатель оргкомитета Борис Кейльман, причем уперся глухо:
– - Львович не прошел прослушивание!
Через год Борис приехал на неделю раньше. Отбор прошел без проблем: "Капли датского короля" блистали не менее ярко. На "гитаре" (как известно, такую форму имеет сцена Грушинского фестиваля) -- абсолютный успех.
В жюри снова упирается Кейльман:
– - Репертуар не обновляется!
А пуркуа бы и не па?
Об одном из эпизодов Грушинского фестиваля рассказывает в своих книгах Александр Городницкий:
– - Выйдя на берег и искупавшись, мы (с Ю.Визбором -- прим. сост.) сели в тенек, и Юра взял в руки гитару. Вокруг сразу же образовался молчаливый кружок слушателей. А надо сказать, что как раз в это самое время на поляне фестиваля во всю работало "предварительное жюри", проводя отбор авторов и исполнителей на заключительный конкурсный концерт. Мы с Юрой как почетные гости и руководители "Большого жюри" от этой изнурительной работы были освобождены. Послушав пару Юриных песен, один из слушателей произнес: