И пойду искать края

– Прочитай, это для тебя! – дрожащим голосом произнес Виталий.

Девушка взяла в руки листок, пробежала глазами по строчкам, и выражение ее лица смягчилось. Взглянула на Виталия уже по-другому, улыбнулась и тихо выдохнула:

– Спасибо!

Виталий помнил это стихотворение яснее, чем когда-либо. И теперь оно наполнилось для него совершенно иным смыслом.

Ты прав. Одним воздушным очертаньем

Я так мила.

Весь бархат мой с его живым миганьем –

Лишь два крыла.

Не спрашивай: откуда появилась?

Куда спешу?

Здесь на цветок я легкий опустилась

И вот – дышу.

Надолго ли, без цели, без усилья,

Дышать хочу?

Вот-вот сейчас, сверкнув, раскину крылья

И улечу.

Тогда, в юности, Виталию казалось, что это стихотворение о кратковременной земной любви, теперь он ясно понимал – оно о всей земной жизни. Кто бы мог подумать, что вся жизнь даже не пролетит, а мелькнет на мгновение, как крыло бабочки. И вот – нет ее.

Изнемогая от душевной боли, он упал в траву и заплакал. Райские колосья обняли его, как любящая мать, травы нежно гладили по голове. Две лазурные бабочки приземлились на щеки Виталия и смахнули его слезы своими крылышками.

– Вот ты где! – услышал он голос бабушки над головой. – А я тебя потеряла! Почему ты плачешь в месте, где нет печали и воздыхания?

– Бабушка, каким же я был дураком! – с горечью ответил Виталий.

– Ум здесь ни при чем. Умом господь наградил тебя недюжим, – возразила она. – Не плачь, милый, не сокрушайся. Еще не все потеряно. Пойдем, отдохнешь, подкрепишься, а потом в бой, с новыми силами.

– В бой? – удивился Виталий. – Разве я не проиграл битву?

– Не могу знать этого определенно, но готова бороться за тебя дальше. Я пойду с тобой в ад.

– Правда? Бабушка, ты это сделаешь? Я бы никогда добровольно не согласился уйти отсюда, даже на минуту. Тем более в ад!

– Солнышко мое, – улыбнулась молодая бабушка Виталия. – Рай – это не место. Рай – это любовь! А она всегда со мной. И я рада, что могу проявить свою любовь, пожертвовав чем-то для тебя. Лучшей награды не может быть.

Глава 6

– Это в честь меня такой пир? – спросил Виталий, оглядывая длинные столы, украшенные цветами и заставленные диковинными яствами.

– Не совсем! – улыбнулась бабушка. –Но мы рады, что ты смог присоединиться к нам, хоть ненадолго. Наслаждайся, не медли. Ведь дни в раю летят, как птицы, а у тебя осталось немного времени.

Ступив в зал, потрясенный Виталий застыл на пороге. Все пространство было наполнено радужными лучами, отражающимися от стен. Стены оказались прозрачными. Они пропускали внутрь далекую синь небес. Сквозь них можно было разглядеть покрытые цветами холмы и миллионы бабочек, парящих над цветами. В целом райское поместье бабушки можно было бы назвать царством бабочек. Всех цветов и узоров, маленькие и огромные, бархатные, и прозрачные, как живые цветы парили они в воздухе и устилали пестрыми коврами все вокруг. Бабочки беспрепятственно проникали сквозь стены трапезной и садились передохнуть на парчовые подушки. Виталий поразился устройству этих диковинных стен. Они выглядели прочными, как бриллиант, и так же как драгоценный камень преломляли свет, но при этом были проницаемы. Вот перед ним прямо сквозь стену в зал влетела огромная золотая птица, с блестящей головой, увенчанной синим хохолком. Она приземлилась на гроздь винограда, подцепила ягоду тонким клювом и исчезла где-то под сводами.

Провожая птицу взглядом, Виталий поднял голову и буквально окунулся в синеву. Потолка в трапезной вовсе не было, только бескрайнее синее небо. Не лазоревое, а именно синее, оно переливалось как атлас и было усеяно множеством серебристых звезд. Это снова заставило Виталия удивиться: как так, звезды при ярком свете дня?

Чем больше он всматривался ввысь, тем крупнее становились звезды. Они были уже не одноцветные, а всех цветов радуги.

Небесные светила жили, сверкали и будто пели. Вначале был слышен только далекий торжественный мотив, но он становился все ближе, и вот гость рая уже стал различать слова: «Свят, свят, свят, Господь Саваоф, исполнены небо и земля славы Твоея»!

Мелодия звезд поглотила Виталия, потрясла все его существо. Он снова плакал, но в этот раз от восторга. Теперь он был готов остаться навеки на пороге бабушкиной трапезной, вечно стоять и слушать мелодию звезд.

Бабушкина рука мягко опустила его голову на свое, пахнущее незабудками плечо.

– Время, – тихо промолвила она.

Виталий со вздохом повиновался и устроился на подушках, удобство которых ни с чем не выдерживало сравнения. Присутствующие мужчины и женщины в прекрасных одеяниях возблагодарили Господа и приступили к трапезе.

Здесь не было мяса, каких-либо острых закусок, соленостей и жирностей, к которым он привык на земле. Не было горячительных напитков, рыб, омаров, икры и прочих деликатесов. Но такого великолепия Виталию в жизни встречать не доводилось. Ничего даже приближенного к этому не мог найти земной богач. Над покрытым белоснежным шелком столе возвышались сказочные цветы. Невероятно красивый плющ ложился на скатерть искусным узором. В стройном порядке были расставлены золотые блюда и хрустальные кувшины с искристой влагой. Виталий попробовал глоток. Это была вода, но какая! Испив райской воды, он понял, что вся вода на земле горька. Шолохову доводилось пить воду из альпийского горного источника, но ее и сравнивать было невозможно. Теперь он это ясно понимал.

Виталию казалось, что попади он сейчас снова на землю, он бы не смог даже прикоснуться к земной воде, настолько она была темной и смрадной по сравнению с тем, какой должна быть вода.

Напившись, Виталий оглядел золотые блюда. На них лежали незнакомые райские явства. Он взял неизвестный ему плод и надкусил его. И тут же погрузился в сладость, с удивлением убеждаясь, что плод не только приятен и вкусен, но и способен утешать.

Насытившись, он взглянул на сидящих за столом людей. Их лица были светлыми и невообразимо прекрасными. Одежды напоминали древнегреческие тоги. Запястья и шеи пирующих были украшены золотом и драгоценными каменьями. Шолохов осторожно коснулся рукой широкого рукава ближайшего к нему юноши. Но для него так и осталось загадкой, что это за ткань. Нечто среднее между мехом, пухом и бархатом. Ощутив прикосновение, юноша повернулся к Виталию. Его лицо осветила радостная улыбка.

– Тебе нравится у нас, племянник? – спросил юноша.

– Нет слов, какими можно выразить мой восторг! – ответил ему Виталий. – Как здесь все великолепно утроено! Так проходят все ваши дни?

– Трудно ответить на этот вопрос. Разве что словами нашего любимого святого отца Ефрема Сирина: «Райское благоухание насыщает без хлеба; дыхание жизни служит питьем. Чувства утопают там в волнах наслаждений, которые изливаются на всех и во всех возможных видах. Никто не чувствует обременения в этом сонме радостей, и все без пресыщения наслаждаются ими, изумляясь величию Божию…»

А это все, что ты видишь и слышишь, и обоняешь и осязаешь, это все для тебя, чтобы ты отдохнул.

– Интересно, из чего вы шьете эти одежды? Где ткут такую ткань? Кто у вас устанавливает моду?

– На этот вопрос тоже трудно ответить.

– Почему?

– Все не совсем так, как тебе кажется. Здесь каждый видит истину в соответствии со своим духовным уровнем.

– То есть, ты не знаешь, из чего делают эту ткань, а кто-то выше уровнем знает?

– Нет. Дело в том, что я вообще не знаю, о какой ткани ты говоришь.