И пришла она... 6
Шрифт:
И нам тоже нужен свой круг общения.
Среди богов… Хм, пожалуй, чуть позже и при случае я не откажусь приятельствовать с той же Эреандой, богиней домашнего очага, или Гией, богиней охоты. С удовольствием выпью кофе с Найхором, богом воинов, и Айхи, богом бардов, поболтаю с Суджином, богом тысячи дорог, и Друашем, богом-покровителем артефакторов, не откажу в общении Маару, богу мертвых, и Гурнашу, богу мудрости. Но всё же это не то. Они местные. До конца им нас никогда не понять. Тогда как Люба, она… Своя!
И это дорогого стоит.
Но всё же… Кто её мужчина? Не дает мне покоя этот вопрос!
– Милая моя, невозможно любопытная богиня, - коварно усмехнулся
– А логически рассуждать ты уже разучилась?
– Где связь?
– озадачилась, в этот момент предпочитая нежиться в его объятиях (мы лежали в кровати), а не думать логически. И сказал же!
– Ну, подумай, - длинные музыкальные пальцы бога скользнули по моему лбу, отводя в сторону пряди волос, чтобы губам было удобнее добраться до губ.
– Что ты о нём знаешь?
– Мало, - сморщила нос.
– Слишком мало, чтобы вычислить его вот так сходу. И… Люци, вот ты сейчас вообще не помогаешь думать!
– Прости, - рассмеялся он, целуя меня в обнаженное плечо.
– Ты слишком красива и желанна. И вообще, не имей привычки думать о других мужчинах, особенно когда я рядом. Сдался он тебе?
– Вот ты удивишься, - я сморщила нос, - но да. Точнее не он, а Люба. Она такая славная. И такая несчастная! Ну вот не могу я спать спокойно, зная это. Не могу! Богиня любви и безответная любовь. Это ненормально!
– Справедливая ты моя, - с тяжким вздохом цокнул Люцифер.
– Ладно, скажу. Только делу это не поможет. Это император Драгхарстана Кеолайн Мак’Малкольм. Ну что? Полегчало?
– Кеолайн?
– опешила я. Подумала и скисла.
– Это ужасно.
– Согласен. А теперь хватит думать о личной жизни других, давай займемся нашей. М-м, прочел я тут одну книжку любопытную… С картинками!
В общем, кто бы сомневался, мне и рассказали, и показали, и остальное… Интересная книжка оказалась! Про любовь!
И всё же…
– Насть, ты опять?
– вздохнул Люци уже утром, когда мы перебрались на нашу кухню и он лично сварил мне кофе и сунул под нос тарелку с пончиками в шоколадной глазури, которые постряпала для нас мама.
– Не лезь в чужую жизнь, умоляю. Она богиня. Он император. Ни шанса.
– Это ты так думаешь, - фыркнула, чувствуя, что слишком уж сильно зацепила меня эта не случившаяся история.
– Но если подумать…
– Если подумать - тем более.
– Взгляд моего боговорируса, не склонного к компромиссам, стал строже.
– Богиня в любовницах у императора? Ну, допустим. Амайнира и не так развлекалась. Но что дальше? Год, два, три. Он будет стареть, а она навсегда останется молода и привлекательна. Более, чем привлекательна! Ты сама видела, окружающие от неё без ума, причем в самом хорошем смысле слова. Она словно излучает саму любовь и прихожане моментально попадают под очарование одной только её улыбки. Кстати, это её персональная божественная характеристика. Ну так, чтобы ты знала. Без ментального принуждения, просто естественное очарование самой любви. Но мы отклонились от темы. Она богиня, он смертный. Император. Вдовец. Что дальше?
– Сексуальная революция, полагаю, - усмехнулась коварно и капельку расчетливо.
– Ну или как минимум демографически-юридическая. Я уже всё продумала, не переживай. Для начала Люба воспользуется своими силами и сделает так, чтобы в тех парах, которые любят друг друга взаимно и очень хотят
Я насладилась офигевшим лицом Люцифера и состряпала довольную мордашку.
– Я тебя люблю.
– Кхм. Однако.
Похмыкав, Люцифер широко ухмыльнулся и, точно знаю, применив свои божественные способности, уже в следующий миг обнимал меня за талию, по одному только взмаху ресниц переместив к себе на колени.
– А ты быстро учишься, божественная моя, - промурлыкал он коварно.
– Но за такими глобальными настройками надо обращаться к Фениксу, я не настолько всемогущ. Хотя мысль интересная, мне нравится. Однако… Я не вижу, как это решит проблему самой Любы. И её душевной привязанности. Просветишь?
– Конечно, - улыбнулась я, млея в его ласковых объятиях и под светом золотых глаз.
– Если помнишь, у меня есть браслет, который определяет совместимость пары. Гляну их, но лезть в отношения не буду, обещаю. Хотя намек дам, обязательно дам. Ну а потом, если Люба не передумает и Кеолайн хоть как-то даст понять, что она сама ему интересна, то я прошу вас с Фениксом подумать о том, чтобы лет через десять ввести его в пантеон. На трон сядет его сын, он к тому времени как раз возмужает и наберется опыта, а Кеолайн присоединится к нам здесь, в Чертогах. Допустим… Кто у нас там в заначке остался? Бог нерушимых границ, а? Неплохая должность, как мне кажется. Немного непонятная, но лучше, чем бог отхожих мест, да? Ну или вообще придумайте для него новую должность. Вместе с Фениксом вы обязательно справитесь, я знаю.
– Подли-и-иза, - с непередаваемой ухмылкой протянул Люци.
– Ой, подли-и-иза… Но мне нравится ход твоих мыслей. Хаттур действительно довольно жестко закрутил им гайки, да и остальные потворствовали, причем с подачи драэрдов, чтобы было кому воевать в грядущем глобальном ивенте. Но нам этого не надо. Для самых отбитых будут появляться разломы с тварями, а остальные пусть ведут страну к процветанию. Ладно, перетрем это с Фениксом на следующей встрече, уверен, вместе мы что-нибудь обязательно сообразим. Ну а ты, предприимчивая моя, не хочешь наконец достроить свой сказочный замок, раз уж выдалась свободная минутка? Кстати, я тут узнавал… Люба не прочь нас поженить. Что думаешь?
А что я думаю? Думаю…
– После победы над врагом, - произнесла я твердо.
– Разгромим драэрдов и я твоя.
И по тому, каким ярким светом вспыхнули глаза напротив, я сразу поняла - жить этим выродкам осталось недолго.
===
Да-да, мы с музом уже всех покрошили в фарш, завтра сами узнаете, как именно, хехе))
Глава 18
Следующие несколько дней прошли невероятно активно.
Одним глазом подглядывая за тем, как справляется с моим заданием Рита (спойлер - отлично!), я активно достраивала свой замок, доводя его до ума, чтобы даже в подвалах, на чердаках и газонах всё было идеально, а в перерывах между всем этим прислушивалась к воззваниям своих прихожан, жрецов и сотрудников центров.