И приведут дороги

– А ты откуда старокварский знаешь?

– Я – тот, кто ведает, княжич. Младший сын, которому передают знания в роду.

– Но почему кварский?

Альгидрас усмехнулся.

– Не только. Я много языков знаю. А кварский и хванский похожи.

Я вновь внимательно посмотрела на Альгидраса. Хванский язык не был похож ни на один из слышанных мною ранее. И если они схожи с кварским, то это может означать, что оба эти языка принадлежат к одной языковой группе. И значит, когда-то вполне могли быть вообще одним языком, на котором говорил один народ. Я мысленно поставила себе галочку попытаться выяснить подробнее историю хотя бы хванов, коль уж желающих рассказать про кваров здесь немного.

Миролюб вновь пожевал губу, бросил на Альгидраса еще один сочувствующий взгляд и медленно проговорил:

– Как оправишься, в Каменицу поезжай, хванец. Будут тебе свитки.

Альгидрас вскинул голову так резко, что я невольно поморщилась. Влажная тряпица вновь соскользнула с напряженных плеч, однако хванец даже не заметил.

– У тебя свитки есть? На старокварском?

Альгидрас осторожно встал, придерживаясь рукой за стену. Мой взгляд зацепился за кожаный шнурок на его шее. Помнится, в нашу первую встречу я задалась вопросом, что же висит на шнурке, уходящем за ворот его рубахи. И вот теперь передо мной была небольшая резная бусина, кажется, похожая на те, что он подарил Злате. В тусклом свете невозможно было рассмотреть нормально. Альгидрас покачнулся, бусина мотнулась из стороны в сторону, и я очнулась. Первым моим желанием было броситься к хванцу и поддержать. И я почти сделала движение навстречу, только вдруг смутилась от того, что он неодет, а я собираюсь за него хвататься, тем более на глазах у Миролюба. К тому же сам Миролюб по-прежнему стоял у стены и не делал попыток подхватить раненого.

Я замерла и осмелилась поднять взгляд на Альгидраса. Между нами было меньше полуметра. В дрожащем свете лампы Альгидрас в упор смотрел на княжича, точно взял того на прицел. Тишину нарушало лишь его сорванное дыхание. И в этот миг я вдруг поняла, что меня едва не смывает волной нервной надежды. И она совсем не моя.

– Отвечай, княжич! – произнес Альгидрас таким тоном, словно выше него тут никого по рангу не было.

Миролюб не обратил никакого внимания на приказной тон.

– Чего у меня только нет, хванец, – не отводя взгляда, ответил он. – Приезжай. Все покажу.

Ну не могла же я всерьез рассчитывать, что кто-то начнет открывать тайны при мне? Я и так, признаться, была сильно удивлена, что эти двое наговорили уже столько всего, что не предназначалось для посторонних ушей. Неужели они оба настолько мне доверяют? Или же Миролюб прикопает меня в ближайшей рощице? Я нервно усмехнулась и покосилась на Альгидраса, встретив такой же вороватый взгляд. Миролюб кашлянул, и Альгидрас многозначительно на него посмотрел, ясно давая понять, что нам пора бы и честь знать.

– Ну, поправляйся, хванец. Я до рассвета еще в Свири. Коль надо будет чего… Хотя… – перебил он сам себя, – не Велену же ты ко мне пошлешь? Хочешь, на заре к тебе загляну?

– Не стоит, княжич. Радим осерчает. Ты и так набаламутил тут сегодня. Не стоит на глазах у всей Свири еще и к бывшему воеводиному побратиму бегать.

Я вздрогнула от этих слов, Альгидрас же сказал их совсем спокойно. Я больше не чувствовала никаких его эмоций. То, что он мог хорошо себя контролировать в таком состоянии, представлялось мне маловероятным. Значит, он вправду ничего не чувствовал на этот счет. Мне бы его умение так быстро расставаться с привязанностями. Миролюб меж тем кивнул:

– Твоя правда. И так я сегодня…

Мне показалось, что Альгидрас что-то хотел спросить, но, бросив на меня взгляд, передумал. Мне надоели эти переглядывания, и я негромко сказала Миролюбу:

– Я во дворе тебя ждать буду, – и добавила, уже глядя на хванца: – Поправляйся. В гости ходить не обещаю.

Он выдавил из себя подобие улыбки:

– Куда уж теперь ко мне в гости. Разве что с кем из семьи.

Краем глаза я видела, что Миролюб демонстративно изучает потолок, делая вид, что его здесь нет. Это меня отрезвило, и я, бросив последний взгляд на хванца, быстро вышла из комнаты.

Брат Алвар,

получив твое письмо, я вспомнил день нашей встречи. Мы не говорили о том, но ты тоже его, верно, помнишь. Как забыть день, когда при одном единственном взгляде на незнакомого человека задохнулся… от злости, непонимания, желания подойти. Можешь радоваться, брат. Даже на расстоянии тебе удается злить все так же. Ибо, глядя на строки, написанные в издевку, на хванском, я как наяву вижу, как ты их пишешь.

Да, Святыни свели нас, чтобы мы вместе прошли по отмеченному ими пути. Только нельзя идти плечом к плечу с тем, кому больше не веришь. Но ты прав в одном: мне нужны ответы.

Что должно случиться теперь, когда ты своим первым письмом отдал меня на служение Святыне? Что об этом пишут твои свитки?

Альгар

Шепотом, шорохом сердце сбивается с ритма, Грохотом крови в ушах разрывается вечер, А в голове пустота и лишь строчки молитвы То ль о тебе, то ль о том, чтобы мне стало легче. Воздух не нужен, его все равно не хватит, Пульсом, наверное, можно разрушить скалы. Просто сошелся весь мир в этом не-объятии. Просто коснуться тебя вдруг отчаянно мало.

Глава 6

На крыльце я столкнулась с Веленой. Старая женщина сидела на верхней ступени и перебирала какие-то травы в тусклом свете кованой лампы.

– Помочь? – спросила я, хотя понятия не имела, что нужно делать.

Просто вид сгорбленной старушечьей фигурки не мог оставить меня равнодушной, к тому же очень хотелось выкинуть из головы то, что я увидела в этом доме. Велена медленно обернулась ко мне, точно пытаясь удостовериться, что это и вправду сестра воеводы, как будто у Альгидраса там вереница посетителей за день прошла, а потом только усмехнулась:

– Да нешто ты тут поможешь? Твои ж ручки, окромя иголки, ничего и не держали.

В ее словах слышалась неприкрытая издевка, и я вновь вспомнила, что Всемила – отнюдь не всеобщая любимица. В семье это легко забывалось.

Обойдя Велену, я быстро спустилась по ступеням, пересекла темный двор и остановилась у калитки. Я не собиралась выходить на улицу, потому что мне было банально страшно, но и стоять рядом с этой женщиной не хотелось. Пусть она хоть трижды любит Альгидраса… Ветка, к счастью, была привязана коротко и могла только скалиться, глядя на меня.

Мои мысли вернулись к хванцу, пока я рассматривала смутно видневшийся рисунок резьбы на балке над воротами. Почему-то в этот момент я не чувствовала жалости к нему – нет. Вероятно, все это придет потом. Пока же все произошедшее казалось мне дурным сном. Особенно поединок и смерть Златана. Да что там поединок? Мне еще даже не верилось, что Альгидрас вправду разорвал побратимство, потому что представить их с Радимом друг без друга было невозможно.

– Ты бы не ходила сюда больше, девонька, – нарушила тишину Велена. – Не рады тебе здесь. Я уж о том молчу, что срам это – по ночам с молодцами по чужим дворам ходить.