И с привкусом соли на губах

— Зачем? Я не понимаю! Ну почему ты не оставишь меня в покое? Зачем тебе адвокат?

— Я хочу провести ДНК-экспертизу, установить отцовство нашей дочери.

Его слова хлещут меня по щекам. Он говорит одно, язык его опасного тела, совершенно другое. От гнева меня бросает в жар.

— Никогда, слышишь, никогда я не позволю тебе забрать Нику у меня!

— Лиан, она — моя дочь. И я имею на нее такие же права, как и ты. — хрипло говорит он, и от его тона мурашки бегут по коже.

Я молчу, едва ли не кроша зубы в приступе злобы. Нет, ну каков урод! Какие к черту права он имеет на мою дочь? Какое право он сейчас имеет брать меня в мыслях? Он — мразь, надругавшийся надо мной, донор спермы — вот кто он! Никаких прав, ни по закону, ни по-человечески у него нет!

— Лиан, я хочу, чтобы этот процесс прошел для нас троих как можно мягче. — Зверь вновь применяет попытку двинуться в мою сторону. Его глаза то и дело спускаются до моей груди, точно он не в силах их контролировать. Они оглаживают губы, очерчивают контур бедер. Извращенец… Чертов озабоченный насильник! Я отшатываюсь от него, как от демона.

— Я даже в комнате с тобой не могу находиться… как ты себе это представляешь?

— Лиан, давай я отвезу тебя к психологу? Ты показывалась специалисту после?

Он издевается? Он точно смеется надо мной. Какой психолог мог быть в Норкино?!

— Сам отвези себя! Насильник и убийца! — опять эти слезы. Я вымотана эмоционально. Выжата до капли. Скоро накатит апатия. Я уже не в себе.

Его лицо приобретает жесткое выражение, но мне уже не важно. Я хочу уйти. Не хочу больше продолжать этот бессмысленный, дурацкий разговор.

— Я хочу, чтобы ты помогла дочери, когда у нее будут брать материал на анализ, поддержала её, чтобы не напугать ребенка.

— Не будет никакого анализа! — отрезаю я. — Забудь про Веронику!

— Нет, Лиан! — руки его собирается в кулаки, огромные, перевитые венами, поросшие волосками… — Я хотел по-хорошему. Правда, хотел. Уверенна, что не хочешь со мной сотрудничать?

* * *

Артем

Вместо ответа она выбегает из кабинета. Не собираюсь ее догонять. Вернее, очень хотел бы, обнять, прижать к себе, вдохнуть ее божественный аромат еще раз, но уже и так достаточно прикасался к ней сегодня! Я видел, как ей больно, видел, чего ей стоило первое мгновение нашей близкой встречи. Лиана даже кислорода не могла вдохнуть, настолько сильный страх она испытывает передо мной, перед моим мужским началом.

Когда она пришла в себя и стала сыпать угрозами, я обрадовался. Хуже, если бы она забилась в угол и тихо скулила там. Но и это тоже будет. И это тоже нужно будет пережить, когда спадет её раж, её злость и накатит серая безысходность. И хорошо, если я буду рядом в этот момент…

Спина горит тем единственным ударом. Губа тоже дергается от пощечины моей жертвы. Я рад, что дал ей возможность выплеснуть хоть немного своего горя в такой форме. Но то, к чему я оказался не готов, так это к реакции своего тела на нее. Я хочу её постоянно. И как бы себя не сдерживал во время нашего общения, тело жило и демонстрировало свои намерения отдельно от моего разума. Я смотрел не только ей в глаза. Взгляд неконтролируемо жадно ощупывал каждый изгиб, каждую вершину и впадину ее совершенного тела. Мои ладони еще помнили, как сжимали ее мелкие острие плечи, а губы хранили жар прикосновения к ее пухлым податливым губам, когда делился с ней живительным воздухом.

В общем, не разговор у нас с ней вышел, а черте что. Мы оба к нему не были готовы. Она боится меня как огромную ядовитую змею, ужалившую ее однажды, я же хочу ее до одури даже прямо сейчас! Как я могу с ней конструктивно беседовать, когда вся кровь отливает от головы, чтобы налить, наполнить до краев сосуды паха, болезненно упереться в одежду и остается лишь сжимать кулаки в бессилии хоть как-то повлиять на реакцию своего организма!

Надо собраться. Надо решить и признаться самому себе, чего именно я жду от этой ситуации. Я верну себе дочь при желании. Арни утверждает, что суд решит это дело в мою пользу. Но дело в том, что я хочу вернуть себе не только ребенка. Мне нужна эта женщина. Любой ценой нужна! Если не затащу ее в постель в ближайшее время, то просто взорвусь от нереализованного желания. Не насиловать же мне ее снова?! Надо найти иной способ завоевать ее. Нужно подумать, как использовать эту ситуацию себе во благо.

* * *

Лиана

— Сынок, ты чего это так набрался? — слышу голос Анжелики Ивановны из прихожей, и тираду отборной ругани Андрея. — Лян, помоги скорей!

Я только уложила Веронику спать, и теперь ужасно боюсь, что крики свекрови и мужа разбудят, испугают ребенка.

— Иди сюда, тварь! — хрипло рычит муж.

Это он мне? Сердце моментально начинает стучать быстрее. Что произошло? Я вылетаю в прихожую, прикрыв дверь за спящей дочерью.

Андрей пьян. Кроме того, он зол как тысяча чертей. Глаза красные, «бычьи», в белках проступают разводы от лопнувших сосудов.

— Ты врала мне! — ревет муж.

Несмотря на то, что он набрался по самое «не хочу», речь его связана, так же как и ярость в глазах, неприкрытая мужская обида… но на что? Что могло произойти за то время, пока он был на дежурстве?!

— Что случилось?

— Я знаю все! — он кричит так, что наверняка слышно на лестничной клетке. Я слышу эхо, разносящегося голоса. Сейчас и соседей всех перепугает. Но больше всего боюсь за Нику.

— Сука, врала мне! Ребенка натраханного на меня повесила!

— Андрей! — возмущается Анжелика Ивановна, — Ты не в себе. Напился и чушь несешь!

— Это она несет! — зло сверкает на меня глазами муж, потрясая указательным пальцем у моего лица.

Наша прихожая ничтожно мала и втроем мы еле помещаемся в крохотном пространстве между туалетом и входной дверью.

— Андрей, тише! Малышка спит, — шиплю на него. — и тебе нужно проспаться!

— Ах ты тварь, еще указывать мне тут будешь, мерзкая лгунья?!

Отшатываюсь от его злобных слов. Но не успеваю. И Анжелика Ивановна не успевает ничего сделать, никак среагировать. Андрей замахивается и бьет меня по лицу наотмашь.

Это… так неожиданно. Я ошеломленно оттираю кровь с уголка рта. Он ударил меня впервые в жизни. Не знаю, как на это реагировать. Не знаю, что делать дальше. Впадаю в ступор, но зато Андрей знает, замахивается еще раз, Анжелика Ивановна набрасывается на него, гася попытку удара в зародыше.

— Мам, уйди! Это наши с ней разборки!

— Я тебе сейчас дам разборки! — рявкает на сына свекровь. — Совсем с ума сошел руки распускать?

— Я ее щас вообще убью! — вновь рыпается Андрей в мою сторону. — Пошла вон отсюда, слышишь, лгунья? Убирайся! Ноги твоей чтобы тут не было.

Мне страшно и больно. Но боль больше душевная. Что-то подобное и должно было случиться. Слишком долго Андрей терпел меня, всю эту ситуацию и нервы у него не выдержали.

— Уходи, Лиана! — почти трезво произносит он. — Видеть тебя не хочу! Нож возьму! Пусть сяду, но ты, лгунья поплатишься!

— Андрей! — Анжелика Ивановна визжит на сына. — А ну пошли! Чем тебя накачали?! Что за околесицу ты несешь?!

Она — довольно тучная женщина, без труда сдвигает с места аскетичного сына. Уводит в дальнюю комнату.