И сердце на куски

Мы уставились друг на друга, не моргая. Она маленькая, дрожащая и чертовски напуганная. А я невероятно злой. Настолько, что не мог отвести от нее взгляд. Злился, а сам любовался ее стройными ногами, выглядывающими из-под короткого полотенца. Молчание затягивалось, и Смоленцев начал подозрительно поглядывать на нас. На меня, на Ваниль, снова на меня.

– Может ты оденешься? – немного грубовато предложил Ванька Ванили.

Она тут же стыдливо покраснела и молниеносно сорвалась с места, снова убежав в ванную.

Я бы убил своего друга, если бы он так пялился на мою жену. Размазал бы стенке. А Смоленцев лишь еще больше выпятил грудь. Он гордился своей верной женой, уверенный в том, что я тоже не позволю себе прикоснуться к его собственности, даже если буду очень хотеть.

Ну и дурак. Я уже это сделал.

– Кофе, чай, на кухне все что, твоей душе угодно. В шкафу есть даже коньяк, — сообщил Смоленцев и схватив огромное полотенце со стула, направился к Яне.

Он и вправду дебил. Неужели он думал, что я буду сидеть и спокойно распивать чаи, когда он за стенкой трахает Ваниль?

Это не про меня история. Но зачем-то утвердительно кивнул.

И как только Ванька исчез за дверью, я тут же направился к выходу.

Еще один хлопок дверью заставил меня обернуться.

Ваниль.

В бриджах и светлой майке, с влажными распущенными волосами. И со слезами в глазах. Словно по щелчку я в два шага оказался рядом с ней. Я стоял так близко, что чувствовал ягодный аромат геля. А она и вправду готова была разрыдаться.

– Не надо, Клим, – прошептала она, судорожно хватая воздух. – Прошу тебя… Уходи… Не делай еще хуже…

В ее глазах, кроме слез, было столько мольбы, что не поверить в искренность ее слов было очень сложно. В глубине души я хотел, чтобы все было по-другому. Не знал как, но точно не так.

По щеке Ванили скатилась одинокая слеза, и я не выдержал и прикоснулся к ней, стирая мокрый след с ее лица. Ваниль тут же испуганно перехватила мою руку. На ее ладони от мизинца вниз красовался свежий довольно глубокий порез. Который, я уверен, появился этой ночью. Так Ваниль воспользовалась ситуацией и все-таки решила сохранить свой брак с моим другом.

И я уже тысячи раз убеждался, что она выбрала Смоленцева, что она за него держится руками и ногами, и что я в ее жизни лишь неприятный эпизод, но почему-то впервые в жизни не хотел верить, что я остался в стороне. На краю дороги.

– Уходи, Клим…

– Да не вопрос, Ваниль… Будь счастлива с ним…

Мой голос даже не дрогнул, хотя внутри вдруг все заболело и начало разваливаться на части.

Бред какой-то. Словно меня кто-то отравил. Но я четко осознавал, что больше выбирать она не будет. Ее выбор уже четко зафиксирован на четырнадцатой странице паспорта. И тут уже ничего не попишешь. Да и какой выбор? Я ведь толком ей ничего и не предлагал. Так рваные мысли в голове, которые рвали меня самого изнутри.

Я хотел ее поцеловать. Просто так. На прощание. Но не ушел бы тогда. Наверное, начал бы уговаривать уйти со мной, заведомо зная, что меня снова ждет провал. А до это я еще не докатился.

Заглянув еще раз в заплаканные глаза, я развернулся. Ноги стали тяжелыми и каждый шаг давался с трудом.

Я даже толком и не помнил, как ушел, сел за руль и поехал.

Последние две недели были для меня словно цунами. Они разрушили меня. Вся моя жизнь пошла кувырком. Я очень хотел все вернуть. Чтобы было все как прежде. Понятно и предсказуемо. Но не мог найти эпицентр этой стихии. Не знал, что со мной происходит и какого хера Ваниль в моей башке даже тогда, когда я решил, что со Смоленцевым ей будет лучше и отпустил. На все четыре стороны.

Я может и эгоистичный, и бесчувственный, но точно знал, что Ваниль ничего хорошего со мной не ждет. И я бы сделал ее своей игрушкой на неделю, может на месяц, будь она свободной. А здесь столько отягощающих, что самым правильным было послать ее лесом.

И я ведь это сделал, но почему-то возвращался и возвращался мыслями к ней, вспоминая, насколько сладкие ее губы и насколько возбуждающие ее стоны.

Я ехал и ехал. Парни из известной группы скрашивали мою поездку до тех пор, пока я не выучил эти гребаные слова наизусть. Пока они не въелись мне под кожу. Пока я не поверил, что действительно найду намного лучше. Найду совсем другую, не похожую на нее. Но это при условии, что она и ее муж не будут маячить перед глазами.

После пяти часов поездки ломило все кости. Незнакомая мне Самара встретила меня дождем и ветром. И, наконец-то, правильно принятым решением.

Я сидел в машине на незнакомой улице. За окном было пасмурно, дождливо. Уже кое-где загорались редкие фонари и неоновые вывески. Внутри меня было пусто. Так пусто, что хотелось выть. Но вместо этого я взял телефон и набрал номер абонента, звонки которого я так упорно игнорировал последние два дня.

– Я согласен.

– Условия?

– Я должен улететь прямо сегодня.

– Где ты?

– В Самаре.

Отец начал материться, но все же сдержал себя и просто продолжил:

– Езжай в аэропорт. Я все организую.

Вот так легко и просто. Не то, что эта морока с девчонкой лучшего друга.

Один звонок, и ты в Европе. А там действительно можно найти намного лучше…

Глава 15

Яна

Я смотрела в глаза мужу и улыбалась. Он целовал мои губы, щеки, прощаясь со мной, а подставляла лицо и говорила ему, что буду скучать. А внутри в это время у меня все скручивалось от боли. И я кричала. Безмолвно, но так, что чудом сдерживала слезы.

– Ты только не скучай, сладкая. Вот увидишь, неделя пролетит так быстро, что ты не заметишь, – уговаривал меня Смоленцев. – Сходи с Ленкой в кино, универ не пропускай и я приеду так быстро, что ты и не заметишь моего отсутствия.

Ванька натянул шапку, застегнул куртку, чмокнул меня в губы, и схватив спортивную сумку, вышел за дверь. А я тут же прижалась к этой самой двери и медленно сползла на пол, едва сдерживая рвущийся наружу крик.

После нашей свадьбы прошло чуть больше двух недель. И это время мне показалось самым адским в моей жизни.

Во-первых, я так и не смогла придумать, что наврать Ваньке по поводу своей девственности. И то, что Горячев напоил моего мужа почти до бессознательного состояния, ничего не решило. Смоленцев, едва выговаривая слова, все равно потащил меня в постель, как только мы переступили порог квартиры. Меня спасло только то, что Ванька сразу же вырубился, как только закончил приставать ко мне.

Наш первый секс с ним был ужасным. Я тупо смотрела в потолок, ничего не чувствуя. Хотя в самом начале пыталась ему подыгрывать. Но едкий запах алкоголя и его грубые руки дали понять, что в моем участии Смоленцев не нуждался. Я плакала во время секса и после, когда Ванька уже храпел на спине абсолютно голый, раскинувшись на нашей кровати звездочкой.