И снег приносит чудеса

Размахнувшись, хотел было Аркадий ударить бутылкой о борт своего домашнего корабля, без этого ритуала не начинал Аркадий писать ни одну свою работу, но привычного удара не услышал и привычного звона склянок не было. Вместо этого раздался в седьмой квартире небесный звон, засияла над головой Аркадия звезда и поклонился ему человек, похожий на звездочета из растрепанной в детстве книги арабских сказок. Говорил звездочет на неизвестном Аркаше языке, но странным образом Аркаша все понимал. Звали звездочета Басандер. Аркадий кивнул и сказал «очень приятно». Из далеких стран пришел путник, на свет яркой звезды. «Понятно, – сказал Аркаша. – Присаживайтесь, отдохните, жаль угостить вас нечем. Хотя нет, есть чем – вот сыра кусок, вот вина глоток, мы русские художники, чем можем, не обессудьте». А ему и не надо ничего, этому звездочету. «Благодарю, – говорит, – и свой подарок тебе, Аркадий, дарю!».

В шестнадцатой квартире в этот час как раз должна была царствовать любовь. Серафима Московцева уже сыграла на фортепиано прелюдию к «Царице ночи». Только царствовать в эту ночь было ей не с кем. Она была совершенно одна, ни Тоньки-подруги, ни Ирки, ни назойливых поклонников не было с ней в эту ночь. После всех случайных и преднамеренных романов с депутатом Пронькиным и мэром Пизапиа, тенором Полпудиным и дворником Мустафой захотелось Серафиме настоящей большой и прекрасной любви. Она снова ударила по клавишам, и так захотелось ей в эту ночь стать Батриче и Лаурой одновременно, Василисой Премудрой и Шахерезадой! Музыка полилась из-под ее пальцев, как сложносочиненная сказка, в которой принц побеждал страшного дракона одним ударом и женился на принцессе без всяких колебаний. И не так, чтобы очень хотела она выйти замуж, в ее возрасте уже смешно было говорить о слепой романтической любви. Серафима давно пережила эти страсти по принцам, ей просто хотелось сказки для души, простого женского счастья отдохновения и душевного спокойствия. И снова аккорд, и еще один – и вот она уже не у себя в шестнадцатой квартире, а несется звездой над древним городом. Такая же яркая, как звезда в короне у благородного мужа, смотрящего сейчас на нее восхищенным взглядом. Длинные одежды и причудливые узоры не удивляли Серафиму, в театре она всякое видела. Однако, голос пришельца был ей не знаком, да и узкое смуглое лицо его она видела впервые. «Яздегард, царь савский, – представился незнакомец. – О, прекрасная Серафима, прошу прими это в дар…!».

Бухгалтер Шмакова и технолог Шмаков в эту ночь грубо нарушили режим дня, если только можно такое понятие применить к ночи. Еще с вечера казалось Нине Степановне, что необычная ночь наступает. Слишком тихо вело себя ее кошачье царство, слишком осторожно подавал голос Октавиан Август и слишком задумчив был Геннадий Петрович. Поначалу она даже заподозрила супруга в сомнительных мыслях, но яркая звезда, пославшая луч света в занавешенное итальянским тюлем окно шмаковской квартиры, развеяла все сомнения. Первые дежурные слова вежливости – что-откуда-как погода – и вот уже маги и прорицатели Гор и Карундас прихлебывают из чашек китайского фарфора зеленый чай, гладят котов и дарят подарки.

Роману Игнатьичу Быкову снился эротический сон. Всё в нём было прилично и для генерала Быкова не характерно. Разбудили его голоса. И сквозь дрему снизошла на него благодать. Не хотелось ему больше командовать и орать на подчинённых. И адъютант Белкин казался ангелом и Снежана уже манила не размером своей полной груди и затянутой в узкую юбку попы, а блеском глаз под длинными ресницами. И Нонку-буфетчицу уже просто хотелось любить из последних генеральских сил за ее терпение, верность и пирожки с ливером. Похлопал Романа Игнатьича по плечу главнокомандующий себскими войсками царь Пероц, посмотрел в его колючие зеленые глаза и стало у генерала тепло где-то внутри живота. И услышал генерал вовсе не командный голос министра, а дружеское «Прими, брат Роман, в дар…».

А Гормиц из Селевкии, бывший царем Персии постучался в эту ночь в сердце Ольги Рябцевой, мамы девочки Маруси. Сначала она держалась, как могла, демонстрировала по привычке свою силу и независимость. Да что царю могущественной страны её независимость? «Держись звезды, говорил он ей, и да будет тебе всё с лихвой. От беды береги себя, а к счастью лицом поворачивайся. И прими от меня в эту ночь скромный царский дар…».

Каспару, царю древнего государства Мероэ не повезло. Маруся, к которой пришел он в эту ночь с подарком, спала крепким сном. А, может, и хорошо, что так сложилось. Каспар был чернокож и Маруся могла его испугаться. Тут каждый ребенок почувствует неладное, если ночью к тебе в комнату негр постучится, будь он хоть из библейских волхвов, хоть из магов сказочных. На непонятном мероитско языке Каспар сказал, поклонившись «Будь благословенна и ты, милая Маруся, прошу тебя принять этот дар…».

И Демьян Петрович встретился в эту ночь с волхвами, и даже Изольда Леонидовна из третьей квартиры. Никто не оказал сопротивления, никто не отказался от дара волхвов.

Иван Силыч всю ночь вспоминал, что же там написано в библейских текстах, он читал-то в последний раз эту книгу на маяке, когда маялся от безделья в ясную погоду. Но вспомнить ничего не мог. Трое было волхвов в рождественскую ночь или четверо, никто уже не помнил. «А может и, вправду двенадцать, как первоисточники пишут – надо разобраться», – подумал про себя. «Двенадцать, двенадцать, не сомневайся, – сказали ему. – Посчитай, если не веришь. Гормиц, Яздегард, Пероц, Гор, Басандер, Карундас, Мельк, Каспар, Фадиццард, Витизарей, Мельхиор и Гатасфа».

Каждому в эту ночь достался особый подарок. Кому-то в дар волхвы из торбы достали любовь, кому-то досталась дальняя дорога, кому-то терпение подарили, кому-то таланта добавили. Некоторые про эту рождественскую ночь вспомнят даже не на утро, а гораздо позже, например, Марусина мама Оля через девять месяцев свой дар примет, мальчика, как и было ей предсказано, ну и любовь, конечно, получит, как без нее? Даже Октавиану Августу подарили в эту ночь подарок – заботу. Каждому нашлось что подарить.

Потом Иван Силыч с волхвами пил чай на маленькой кухне, где-то на небе играла тихая волшебная мелодия, а они рассказывали друг другу истории из своей жизни.

Лариса Филипповна сладко спала за стенкой. Спали Шмаковы в обнимку с котами. В соседях у них похрапывал генерал. Над ним при свете керосиновой лампы дремал профессор Нгуен. В квартире напротив сладко спала певица Серафима. На втором этаже в своей квартире-мастерской видел яркие сны художник Баловнёв, а по соседству с ним видела сны Маруся и ее мама Ольга. Даже обиженной на всех Изольде Леонидовне снилось в эту ночь ромашковое поле.

А по кухне Ивана Силыча разносился аромат корицы и меда. Он пил чай из чашки с трещинкой, разговаривал с волхвами и смотрел на яркую звезду, освещавшую заснеженный двор.

Это была волшебная рождественская ночь.