И снятся белые снега...

— Так чего же ты плачешь? Глупая… — Он стал целовать ее мокрые глаза и щеки. Поднял ее на руки и понес к тахте.

Он опустил Соню на тахту и зарылся лицом в ее разметавшиеся волосы.

На другой день, в воскресенье, они собирались на рыбалку. Один рюкзак уже был увязан, в другой Соня заталкивала котелок. Рядом, у крыльца, Юра пристраивал к спиннингу катушку. Сквозь раскрытое окно из комнаты донесся звонок телефона.

— Юра, звонят!

Он прислонил к садовой скамье спиннинг, побежал в дом.

— Слушаю… — сказал он в трубку. Он разговаривал, стоя у раскрытого окна, так что оставшаяся во дворе Соня видела и слышала его. — Да, старший лейтенант Воронков… Так… В Сухой балке? Так-так, понимаю. Я готов.

Он положил трубку, сказал через окно Соне:

— Привет и лучшие пожелания! Итак, все отменяется. Я срочно уезжаю.

Соня подошла к окну:

— Что случилось?

Юра уже переодевался в комнате: сбросил спортивный костюм, натягивал на себя брюки и рубашку. Они разговаривали, находясь по обе стороны окна.

— Ночью в деревне ограбили магазин. Сейчас за мной подойдет машина.

— А кто ограбил?

— Кто же мог ограбить? — улыбнулся он. — Какие-нибудь веселые, симпатичные люди.

— Я серьезно, а ты шутишь. А далеко эта деревня?

— Пятьдесят километров. К вечеру обязательно вернусь.

— Вот и пропал твой выходной.

— Ладно уж, пожертвуем для пользы общества.

Он вышел из дому, спустился с крыльца, обнял Соню.

— Не скучай, ладно? — Голос его утратил всякую шутливость. — Вот видишь, какая у меня работенка? Только собрались… — указал он глазами на рюкзаки.

— Ничего, завтра поедем. Озеро и твой островок никуда не денутся, правда? — успокоила его Соня.

За калиткой засигналила машина.

Он поцеловал Соню и пошел к калитке. Потом влез в брезентовый газик, и машина покатила по немощеной улице, подымая за собой высокую пыль.

Взойдя на крыльцо, Соня проводила глазами отъехавшую машину. Взяла со скамьи оба рюкзака, унесла их на веранду. Опять вышла во двор, оглядела дворик, цветы, деревья и пошла к сарайчику.

Она вынесла оттуда большую лейку и тяжелый, свернутый кольцом шланг, бросила шланг на землю и, взяв его за конец, поволокла к крыльцу, где находилась колонка. Сперва она наполнила водой лейку, потом закрутила кран и стала натягивать шланг на кончик поржавелой трубы. Словом, готовилась поливать сад и цветы.

13

В этот жаркий предполуденный час улица, на которой жил Юра, была пустынна. Только какая-то дворняга, спрятавшись от жары и густую тень липы, каталась в песке и разгребала его лапами, точно задалась целью вырыть когтями прохладную яму и упрятаться в ней.

Но вот хлопнула калитка, появилась пожилая женщина с пустыми ведрами, пошла к колонке, находившейся в конце недлинной улицы. Стукнула другая калитка, вышла другая женщина, тоже с пустыми ведрами. А из-за угла показалась еще одна женщина — явно не местная. Женщина была молодая, с высокой прической, в легком серебристом платье, в серебристых босоножках. В одной руке она несла тяжелый чемодан, в другой — тяжелую кожаную сумку. Рядом шла белокурая девочка лет четырех, прижимала к себе большую куклу, такую же беловолосую, как сама.

У колонки женщина остановилась, поставила на землю чемодан и сумку, о чем-то спросила местных женщин, набиравших воду.

Женщины стали отвечать приезжей, показывать руками на противоположный конец улицы. Молодая женщина покивала им, сбросила босоножки, постучала их друг о дружку, вытряхивая из них песок, надела босоножки, взяла свои вещи и дошла дальше.

Местные женщины, глядя ей вслед, быстро-быстро заговорили меж собой, всплескивая руками и прижимая их к груди. И так разговорились, что не видели, как вода, переливаясь из ведра, разливается лужей у их ног.

Заметив женщину с девочкой, дворняга лениво тявкнула на них. Женщина испуганно остановилась и бросила к ногам свою ношу, но когда собака опять стала мирно кататься в песке, женщина снова подняла чемодан и сумку. А девочке понравилась собака.

— Песик, песик, идем с нами! — позвала она и побежала к собаке.

— Не смей, она укусит! Беги сюда, — остановила женщина девочку.

Девочка послушно вернулась к женщине, и они снова медленно побрели по улице.

Соня поливала из шланга деревья и цветы, когда открылась калитка и во двор вошла женщина с чемоданом и сумкой, пропустив вперед белокурую девочку.

Женщина поставила на землю вещи, прикрыла калитку, настороженно огляделась вокруг и, взяв за руку девочку, направилась по дорожке к дому, не видя за деревьями Соню.

Соня бросила шланг на вскопанную под яблоней землю, вышла на дорожку. Увидев ее, женщина остановилась, по лицу ее скользнула болезненная улыбка.

— Здравствуйте, — несмело проговорила она. — Скажите, здесь живет Юрий Воронков?

— Юра? Здесь… Здравствуйте, — ответила Соня. — Но его нет дома. Он уехал до вечера.

— А вы… хозяйка? Он у вас на квартире? — с той же нерешительностью спросила женщина.

— Нет, я… Я не хозяйка, — смутилась Соня.

— А дома хозяева? — спросила женщина.

— Нет, они здесь не живут. Здесь один Юра живет. Это дом бабушки Гусыниной, но ее сын к себе забрал. А дом милиция для своих сотрудников арендует, — объяснила Соня.

— Так вы, наверно, помогаете Юре по дому?.. Вы нам с Маринкой позволите умыться? Мы трое суток в дороге. Из Архангельска — самолетом, от Москвы — поездом…

— Ой, конечно!.. С приездом вас! — внезапно обрадовалась Соня. — Сейчас принесу ваши вещи…

— Что вы, что вы, я сама, — остановила ее женщина и пошла к калитке за вещами.

Соня подхватила на руки белокурую девочку.

— Пойдем, Маринка, пойдем мыться!.. — понесла она ее к крыльцу. — У нас водичка в бочке теплая, солнышко нагрело. Сейчас корыто принесем, выкупаем тебя… Только посиди минутку…

Она посадила девочку на скамью у крыльца, метнулась в дом, вынесла оцинкованное корыто и полотенце, поставила корыто на траву под вишней, схватила ведро, зачерпнула воды из деревянной бочки, вылила в корыто. Женщина принесла к крыльцу свои вещи, пристроила их возле скамьи. Выливая в корыто второе ведро воды, Соня обернулась к женщине и, сияя улыбкой, сказала:

— Вот Юра обрадуется, что к нему сестра приехала! Я вас сперва не узнала, а потом вашу фотографию вспомнила.

— Вы что-то путаете, — сказала женщина. — Я жена его. А это его дочь. — Она взяла на руки девочку, спросила: — Ты к кому. Маринка, приехала, к папе Юре? Ну, скажи тете: «Я приехала к папе Юре».

— К папе Юре приехала!.. Я к папе Юре! — повторила девочка и, озорничая, зашлепала ладошками женщину по щекам.

Соня опустила ведро и оцепенела. А женщина, не замечая ее состояния, говорила девочке: