И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно

Так вот, нам предложили две отличные двушки за нашу квартиру. Но отец, живший в это время у какой-то женщины, не дал согласия на этот вариант размена. Уточню, что, конечно же, когда я пишу размен, то эта операция проводится как купля-продажа жилплощади. То есть квартиры, участвующие в размене - приватизированы и имеют рыночную цену. Таким образом, люди, хозяева этих двушек, зная им цену, соглашались отдать их нам в обмен на нашу квартиру, то есть они так хотели жить в нашей квартире, настолько она им понравилась и устраивала их. А мы бы могли оставить одну хорошую двушку для матери, Полины и Ули, а другую хорошую двушку тут же (одновременно, то есть не заселяясь) разменять на две однокомнатные квартиры в хрущёвских домах: одну для отца, а другую для меня. Таким образом, отказываясь от этого варианта обмена, отец отказывался от перспективы получить однокомнатную квартиру-хрущёвку. Он считал, что следует подождать ещё какое-то время, и тогда за нашу квартиру будут давать ещё больше, типа, это закон рынка недвижимости. Напомню, что в этот момент на дворе стоял декабрь 1997 года.

Поскольку осенью этого года я месяца два сидел без работы, то сестре приходилось туго: слишком большая нагрузка на её маленькую зарплату, то есть слишком много едаков. А почему я так долго не устраивался - а потому, что по окончании предыдущей неквалифицированной работы я пытался найти работу по юридическому профилю, ведь я учился на тот момент уже всё-таки на пятом курсе. Но прошли те времена, когда брали на работу юристом студентов-недоучек, и мне пришлось опять устроиться на неквалифицированную работу. Какую, не хочу упоминать не только потому, что мне трудно вспомнить, а и потому, что это не имеет значения, ведь разнорабочий или подсобный рабочий - это не профессия.

Хорошо хоть, что у меня в это время была женщина. Подробностей про неё опять не пишу, потому что моя Книга не ПРО ЭТО, и не типа "Окон" или "Спид-инфо", как я уже писал. Так вот, когда я "зависал" у этой женщины, она хоть кормила меня, и это хорошо. Но дома всё-таки я кормился чаще. И следует признаться, что питался я в это время как-то безвитаминно, и по этой причине (как я понял позже) у меня загнили дёсны...

* * * (Звёздочки 40)

Итак, в конце 1997 - начале 1998 года я не был для семьи кормильцем, и поэтому в это время как-то само собой внутри нашей семьи решилось, что мать в результате нашего разъезда поедет с Полиной (и Улей, естественно), а не со мной. Я же, согласно прогнозам отца, получу однокомнатную квартиру. Но нужна ли она мне? Приблизительно в это время я как-то по телевизору узнаю, что в Германии высшее образование бесплатное. Как для своих, то есть немцев, так и для иностранцев. Только там стипендий не платят и бесплатных студенческих общежитий не предоставляют. Услышав эту информацию, я тут же решаю, что я обязательно должен получить в качестве второго высшего образования экономическое образование в Германии после получения диплома юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, то есть я тут же решаю, что это именно то, что мне нужно для реализации моего плана достижения в жизни успеха через участие в процессах экономического сотрудничества между Россией и Германией. И я сам для себя решил, что я не хочу оказаться в однокомнатной квартире и, устроившись на работу юристом в какую-нибудь несолидную организацию или вообще не устроившись по юридической специальности, всю жизнь прожить в ней. В это время я уже знал ситуацию на рынке труда с юристами, что их готовят слишком много, и что мне без опыта трудно будет сейчас устроиться, то есть я осознал, что я ошибся в своих расчётах, но осознал также, что нельзя допускать, чтобы мои годы учёбы в университете прошли зря (я и так много лет потратил зря в Макаровке, "Холодильнике", армии), то есть нельзя разбазаривать мои накопленные знания. Итого, для меня согласиться на житьё в однокомнатной квартире означает отказ от будущего. Но я же чувствую в себе силы и способности. И я решаю на свою долю от продажи-размена нашей пятикомнатной квартиры взять самую что ни на есть дешёвую комнату (лишь бы была) плюс доплату. И на эти деньги-доплату организовать себе житьё-бытьё в Германии на первых порах, когда приступлю к учёбе там. Зато получив экономическое образование в Германии, приплюсованное к родному юридическому, я смог бы устроиться без проблем в солидную организацию на топ-менеджерские должности. И не обязательно в Петербурге, а весьма вероятно, что в куда более денежном месте. И к чему тогда держаться за однокомнатную квартиру? Так я рассуждал. И считал для себя поездку на учёбу в Германию делом решённым. Но пока о своём решении я никому не говорил - рано ещё.

В Таврическом саду относительно недавно среди берёз поставлен белый памятник Сергею Есенину. Он сидит. Однажды в декабре 1997 года, когда стояла хорошая погода и снег лепился, мы пошли с Улей в Таврик к памятнику. Я взял из дома коробку красок гуашь и широкие кисточки. И рядом с белым каменным Есениным слепил из снега почти такого же большого снежного Есенина, точь-в-точь как памятник. И раскрасил его красками. Жёлтой краской волосы, голубой - глаза и полоски на его брюках, красной - нос и кленовый лист в руке, а галстук-бабочку в разноцветный горошек. После того, как я слепил Есенина, подморозило, и поэтому Есенин простоял довольно долгое время. Его было видно издалека, и ни у кого не поднималась рука его разрушить.

* * * (Звёздочки 41)

Май 1998 года. Я ходил к зубному врачу в бесплатную, то есть районную, поликлинику по поводу в очередной раз загнившей десны. Хирург делает мне надрез на ней и выпускает гной наружу. Конечно же, эта операция делается под действием местного наркоза или анестезии - не знаю, в чём разница, потому что не врач. Когда всё сделано, врач говорит мне, чтоб я сразу домой не уходил, а посидел в коридоре на диванчике. И вот я сижу, и со мной начинается трясучка: меня начинает всего трясти, как будто кто-то дёргает меня за невидимые ниточки, привязанные к моим рукам и ногам. Врач, выйдя из кабинета в коридор, замечает меня, трясущегося, и забирает меня вновь в кабинет, где укладывает меня на топчанчике. Я не могу спокойно лежать и дрыгаюсь, как живая рыба на разогретой сковородке...

Июнь 1998 года. Чемпионат мира по футболу во Франции. Я смотрю его весь по цветному телевизору в комнате-курилке. Уля от нечего делать подсаживается ко мне и, заинтересовавшись, смотрит со мной всю игру Англия-Аргентина. Почему-то она выбрала аргентинцев и болеет за них всю игру. То есть сидит со мной почти два часа! Это в её-то 5 лет! И игру Аргентина-Ямайка 5:0, про которую будет сложена хорошая песня в стиле ямайкского регги, я смотрел в прямом эфире. А работаю я в это время на лесопилке. Пилю. А с зарплатой обманули. Задержка. До августа. Ох уж эти обманщики-предприниматели!..

* * * (Звёздочки 42)

Летом 1998 года я снова ходил к зубному врачу в ту же районную, поликлинику. И снова по поводу загнившей десны. Состояние полости моего рта было такое, что когда я открыл рот, и хирург заглянул внутрь, то он пошутил:

– Ещё не умер?!

Чёрный такой врачебный юмор. Типа, состояние моей челюсти ужасное настолько, что несовместимо с жизнью...

А вообще, я так часто ходил к зубным хирургам, что встретившись случайно на улице, мы друг с другом здоровались как знакомые люди.

* * * (Звёздочки 43)

Я много куда пытался устроиться на работу весной-летом 1998 года. На "умную" работу меня не брали, потому что я был без опыта работы, или потому что я изучал немецкий, а не английский язык, или потому что я был компьютерно-безграмотен (моя школьная пора пришлась на докомпьютерную эру, и предыдущие работы были все сплошь "тупые", и, таким образом, не связанные с компьютерами, а в университете изучение компьютерной грамоты ещё не было введено в качестве обязательного предмета), а возможно ещё и потому меня не брали, что я не впечатлял своих потенциальных работодателей своим внешним видом, ведь, как известно, встречают по одёжке, а с одеждой представительного вида у меня была проблема - ну никак мне не удавалось отложить и скопить деньги на костюм: всё отдавал матери, то есть всё уходило на еду и на квартплату со светом и телефоном...

А на "тупые" работы мне невозможно было устроиться, потому что либо не находились совместимые по времени с учёбой по вечерам, либо по причине отсутствия у меня должной физической формы (а откуда ей взяться, если я со школьных лет не доедал, и особенно в последнее время), либо из разговоров со мной на собеседованиях работодателям становилось ясно, что я временная "птичка", и "улечу", то есть уволюсь как только получу университетский диплом, а какому работодателю понравится, что работник не склонен работать годами на его предприятии? (нет, я не сознавался, что я временная "птичка" - меня выдавала моя русская речь, то, как именно я говорю по-русски; также работодателей пугала моя учёность, то есть то обстоятельство, что меня не проведёшь и на шею мне не сядешь - я ведь этого не допущу, как думали они, и уволюсь. Я же хотел работать (деньги-то очень нужны), и понял, что работодателям "тупых" работ лучше не говорить о своей учёбе в университете, тогда они не будут меня бояться. А ещё я не мог устроиться на многие "тупые" работы, потому что по закону требовалось пройти сначала медкомиссию на определение моей профпригодности, а за эту медкомиссию требовалось платить. И для получения санкнижки для многих работ требовались время для прохождения медкомиссии и деньги на оплату её работы. А где денег-то взять, если я на нуле? Глупость какая-то с этими медкомиссиями и санкнижками. И занять денег-то негде, ведь меняя школы, вузы и "тупые" работы, я друзьями, способными поддержать рублём в трудную минуту, не обзавёлся, и с родственниками-Павловыми мы не контактировали уже много лет. По причинам описанных трудностей в поисках работы я согласен был практически на любую работу, даже малооплачиваемую, лишь бы взяли, а то больше сидеть без работы и без денег смерти подобно.

ДСК 3. То есть домостроительный комбинат в Автово. На нём задержка выплаты зарплаты всего на месяц. То есть мне надо всего-то проработать-продержаться не месяц до зарплаты, а два. То есть жить на Полинину зарплату это время. Меня согласны взять на работу арматурщиком. Но опять-таки я должен пройти медкомиссию. Отец, не живя на Сапёрном, иногда звонит и интересуется, как идут дела. Узнав, что мы дошли до крайности по причине невозможности мне устроиться на работу и о ДСК 3 с медкомиссией для него, мой отец выделяет мне необходимые деньги на её прохождение мной. И я прохожу эту комиссию.

С начала августа 1998 года я взят на работу с испытательным сроком в два месяца. 19 августа 1998 года в стране происходит дефолт, но нашей семьи он особо не касается, потому что у нас нет денег. Проходят два месяца испытательного срока, и поскольку я трудился на совесть, то руководство ДСК не может не принять меня на работу. По закону, наверное, и потому что им действительно нужен арматурщик, ведь заказ построить дом несмотря на дефолт никто не отменял. Со мной заключается трудовой договор сроком на один год. Мне говорят, что это практика ДСК в последнее время такая заключать договора только на год. А через год со мной либо продлят договор, либо нет. Пока что мне всё равно: главное, что я сейчас работаю.