И только смерть разлучит нас

Демьен поморщился – ясно, что дело дрянь. Что такое плацента он знает довольно приблизительно, а вот про настроение женщин наслышан. Да погода над морем более предсказуема, чем настроение леди!

– Головой отвечаешь за Её светлость! – произнёс он и помахал кистью руки перед носом. – И… смени мыло, это имеет слишком резкий запах!

Прошло полтора месяца.

Если поначалу, только узнав, что он «вынашивает» младенца вместе с Дениз, герцог хоть и был несколько ошеломлён, но в остальном не имел ничего против, то теперь его решимости заметно поубавилось.

Несмотря на отвары и зелья Тависа, утро милорда начиналось с пробежки в уборную. Весь день он клевал носом, опасаясь лишний раз присесть, потому что тут же засыпал. Перепады настроения не поддавались никаким прогнозам – он расстраивался из-за пустяков, на которые обычно и внимания не обратил бы. А пару раз даже поймал себя на желании разрыдаться. Или кого-нибудь убить.

Поесть толком никак не получалось. Любимые блюда теперь вызывали лишь отвращение и не лезли в горло, а что, правдами и неправдами удавалось в себя запихнуть, через некоторое время желудок возвращал в почти неизменном виде.

Герцог похудел и держался на одном упрямстве.

А вот Дениз расцветала.

Тавис докладывал, что у герцогини прекрасный аппетит и самочувствие. Она много читает и занимается, но не пренебрегает прогулками. Пусть зима, но свежий воздух полезен в любое время года.

Страдая, мужчина тихо радовался, что перетянул на себя тошноту и другие «беременные» проблемы. Страшно представить, как бы его девочке было плохо! Нет, как бы то ни было, пусть уж он помучается месяц или два, зато Дени легче! А он справится! Должен справиться, ведь все женщины через такое проходят, простолюдинки при этом ещё и от работы не освобождаются. А он – мужчина, маг… Он потерпит…

Дениз мужа не звала, а сам он тревожить жену не осмеливался, позволяя себе смотреть на неё только издалека. И добирал впечатлений, изводя расспросами служанок и целителя. А ещё источником информации для герцога неожиданно стала тера Виолона. Демьен не решался поверить, но кажется, строгая нянька стала относиться к нему намного мягче, чем раньше.

Беременность Дени пошла на пользу – его супруга и раньше была красавицей, а теперь от неё глаз было невозможно отвести. Он каждый раз, как видел силуэт Дениз в окне пристройки или её закутанную в меха фигурку, когда она прогуливалась по расчищенным дорожкам сада, умирал от желания обнять, вдохнуть аромат волос, прикоснуться губами к упрямому завитку у виска… И каждую ночь мечтал, чтобы головка Дениз лежала на его плече, и он мог слышать сонное дыхание любимой.

Время летит – не догонишь! Утекает, как песок сквозь пальцы… Кто знает, сколько им отпущено? Если он не найдёт условие, если не успеет снять наговор… Случись что с Дениз – он не переживёт. Не простит себе, не сможет с этим жить, да и не захочет. Как он теперь понимал Пятого герцога, а ведь раньше недоумевал – как можно лишить себя жизни из-за женщины?! Вон их кругом сколько – не одна, так другая! Ан нет, оказалось, что и тысяча тысяч других не могут заменить одну-единственную…

Если бы не возникшее по его вине охлаждение, если бы он не обидел так Дени, они могли бы проводить все дни вместе. Быть счастливыми здесь и сейчас, наслаждаясь каждой минутой! И вдвоём искать это грахово условие! Дениз права – мужчина может что-то не заметить, а женщина обратит внимание и наоборот. Им нужно объединиться, и тогда шансы снять проклятье удвоятся.

Только… как он подойдёт к ней, если дал слово, что без её просьбы не потревожит, не приблизится?

И Демьен, в перерывах между приступами тошноты и слабости, с утроенной силой методично штудировал архивы. Он первым просматривал всё, что имело малейшее отношение к проклятью и роду Аламьен, а потом отсылал всё жене. И с нетерпением ждал начала четвёртого месяца, с которого, по уверению Тависа, токсикоз должен был пройти.

Спасибо Братьям, что он родился мужчиной! А ведь женщины обычно имеют не по одному ребёнку! Гм… и почему тогда их называют слабым полом?

Ребёнок развивался, увеличилась в размере грудь, немного прибавился вес – в остальном ничего не изменилось. Няня только диву давалась.

– Надо же, как повезло! А твоя мама сильно мучилась, когда ожидала тебя! Больше месяца ходила зелёная, выглядела совсем, как сейчас выглядит Его светлость, - всплёскивала руками Виолона. – Герцог-то наш, сердешный, всё убивается из-за вашей размолвки! Пожалела бы ты мужика, а? Ведь одни глаза от него остались!

Дениз только фыркала, но на душе скреблись кошки. Поменьше размером, чем её магический котик, когда она сердится, но тоже ничего так. Чувствительно. Кошки или женская жалость, но что-то определённо не давало ей покоя.

Демьен и вправду заметно сдал, она украдкой подсматривала за ним, когда Его светлость не мог её заметить. Слуги шептались, что герцог ничего почти не ест, лишь зелья хлещет вместо воды и еды. Тавис только успевает ему приносить новые.

У-у! Гад! Это он специально худеет и бледнеет, чтобы жене на жалость надавить! Чтобы простила….

Да она и так уже на грани, невозможно же смотреть, на что Его светлость стал похож!

Изучение архивов подтвердило – ничего Демьен не мог изменить. Конечно, это не слишком убедительное оправдание, особенно для выбранной в жертвы, но у него на самом деле не было выхода. Тут злись-не злись, толку не будет. А вот если они объединят усилия, то, возможно, вдвоём смогут найти это условие?! Раз по отдельности не получается…

Время идёт, пока всё хорошо, но как же ей не хватает рук мужа. И… его самого. Хочется встреч за ужином и обедом, уроков магии, споров и обмена мнениями. И просыпаться на его руке, как было во дворце.

Неужели она простила? Неужели готова забыть, что он хотел сделать?

Но ведь не сделал…

И скоро два месяца пылинки с неё сдувает. Не сам лично, она же не встречается с ним, не подпускает его к себе, но теперь всё в замке вертится вокруг неё и это только по его приказу! Пристройку подготовили – залюбуешься. Как она поняла, герцог тот ещё перестраховщик – он велел оббить углы мягкими тканями, на полу толстые ковры, даже в помывочной ковёр – захочешь поскользнуться – и не получится! Его меняют на новый после каждого её посещения купальни! Целитель каждый день на бреющем кружит неподалёку, няня круглосуточно бдит. Похоже, она вообще не спит: когда бы Дениз ни проснулась, няня через несколько секунд уже возле её кровати. И Демьен – на глаза не показывается, но она ощущает его присутствие и чувствует заботу.

Трое, да она уже согласна отложить обиды, да как ему об этом сказать? Просто позвать и объявить, мол, муж, возвращайся, мне без тебя что-то грустно, и чего-то не хватает? Мне страшно – вдруг мы не успеем снять наговор? Вдруг я не выживу? Мы так бездарно растрачиваем время, когда можем просто позволить себе капельку счастья?

Она терзалась, не решаясь сделать первый шаг, когда однажды, после осмотра Тавис задержался в пристройке и, переглянувшись с няней, которая никогда не оставляла Дениз наедине ни с ним, ни со служанками, произнёс:

– Миледи, пожалуйста, уделите мне пару минут, я должен вам кое-что рассказать.

Дениз неуверенно кивнула и показала рукой на ближайший к мэтру стул, приглашая присесть.

– Благодарю, - целитель не стал отказываться, прошёл и занял посадочное место. Поправил мантию. Снова посмотрел на няню. Вздохнул. Поёрзал, устраиваясь поудобнее. Опять бросил взгляд на Виолону.

Дениз терпеливо ждала, когда Тавис соберётся с мыслями, и с облегчением выдохнула, когда собрание, наконец, состоялось, и целитель заговорил.