И в болезни, и в здравии, и на подоконнике
Шрифт:
– Эй! – подергал ее за локон Стэн. – Земля вызывает Марс, прием.
– А?
– Все хорошо, - Стэн торопливо обнял Деллу и прижался губами к впадинке над ключицей. – Сворачивай панику. Если будет совсем пиздец, пнешь меня под столом, и я придумаю повод, чтобы уйти.
Вздрогнув, Делла отмерла, щелкнула пальцами, подзываю бутылку вискаря, и шагнула в промозглую, совершенно не рождественскую слякоть.
– Фух. Свисток – шайба в игре, - вздохнул Стэн и вышел вслед на ней. Размокший в кашу снег сыто зачавкал под ботинками.
– Иди сюда.
Прихватив
– Папа, мы пришли!
В доме пахло полиролью для мебели, хвоей и жареным на огне мясом. Отец вышел навстречу, ослепляя сиянием белой рубашки. О стрелки на брюках можно было резать бумагу.
– О, Стэн. И Делайла. Снимайте куртки, проходите, уже все готово! – отец растянул губы в широкой панической улыбке.
Стэн понял, что на ближайшие два-три часа он единственный нормальный человек в доме. И захотел выйти в окно.
– С Рождеством, пап!
Отпустив на секунду Деллу, Стэн шагнул вперед и крепко обнял отца, успокоительно похлопывая по спине. Коробка с ореховой херней неловко болталась в оттопыренной руке.
Потом была неуклюжая толкотня, в ходе которой Делла и Стэн жонглировали куртками, бутылкой и кексом, и Стэн все время боялся, что какой-нибудь из предметов зависнет в воздухе. Такая фигня выходила у Деллы сама собой, просто на рефлексах.
Отец исчез на кухне и развил там бурную деятельность: хлопал дверцами шкафов, звенел кастрюлями и дребезжал стеклом.
– Сейчас-сейчас, у меня все готово!
– Пап, я помогу! – наконец-то разобрался с барахлом Стэн, шлепком по заднице отправил Деллу в гостиную, к елке и телевизору, и устремился на кухню. – Что делать?
Отец развернулся, удерживая в одной руке два бокала, а в второй – стопку тарелок.
– Достань салат из холодильника. А мясо в микроволновку, оно уже остыло. Вино… Хлеб нарезать. Соус…
Стэн обозрел кухню, заставленную чистой и грязной, пустой и наполненной посудой.
Ну мать твою. А говорил, что просто сделает барбекю.
Как хорошо, что Бабингтон уже выписала бальзамы. И как плохо, что не выписала каннабиноиды.
– Я понял, пап. Сейчас все сделаю. Делл! – заорал он с таким расчетом, чтобы перекрыть бубнеж телевизора. – Иди сюда!
Всучив пришибленной Делле пучок бокалов, Стэн указал на застеленный клетчатой скатертью стол.
– Я буду давать тебе посуду, а ты расставляй.
Дисциплинированно кивнув, Делла промаршировала к столу, а Стэн сосредоточился на кухонных баррикадах. Так, хлеб – в плетеную миску. Запеченные овощи – на блюдо, туда же кукурузу и жареную картошку. Соус – в стеклянную плошку, кетчуп – во вторую такую же…
Вдохновленный поддержкой, отец торопливо застучал ножом, нарезая на крупные дольки огурцы, помидоры и сладкий перец.
Когда Стэн, неся на вытянутых руках блюдо, ощетинившееся свиными ребрами, как макет корабля – шпангоутами, вошел в гостиную, Делла уже заканчивала с сервировкой. Небольшие тарелки на широких и плоских,
рядом – сияющие неестественным блеском бокалы. Вилки и ножи – на математически выверенном расстоянии, салфетки свернуты в замысловатое оригами. Складки на скатерти исчезли, неровные поверхности свечей распрямились.– Ух ты… - растерялся Стэн. – Я думал, ты просто посуду расставишь. Но ты молодец вообще, круто, - тут же исправился он, заметив, как напряженно выпрямилась Делла. – Так намного лучше.
Как ни странно, неловкая суета с последними приготовлениями сняла напряжение, и за стол все сели вполне умиротворенными. Отец все еще скалился, как Безумный Шляпник, а Делла держала спину так прямо, что по ней можно было угол наклона Пизанской башни высчитывать. Но в целом все было нормально.
– Пап? – прервал затянувшуюся паузу Стэн и указал взглядом на бутылки.
– О. Да, - отец потянулся к вину и запнулся. – Делайла? Вино или виски?
– Вино – это отлично, - неожиданно мягко улыбнулась Делла, и Стэн погладил ее под столом по колену – просто в целях поощрения. – Немного, полбокала.
– Вы не пьете алкоголь?
– Пью, но мало. Не люблю рассредоточенность сознания.
– Это мудро, - похвалил отец, отмеряя ровно полбокала темно-красного, словно кровь, вина. – Никогда не слышал об этой марке виски. Что-то новенькое, наверное? Вы уже пробовали?
– Да, отличная штука, - вступил Стэн. – Тебе понравится.
Виски действительно было охуенным – хотя бы потому, что магическая сепарация сивушных масел намного эффективнее химической. Если можешь выбрать те оттенки вкуса, которые хочешь оставить, а остальные удаляешь усилием воли – или чем там они удаляют, - результат впечатляет.
Беседа петляла, как следы пьяного: работа, прошлое, семья. Отец осторожно прощупывал почву вопросами и постоянно косился на Стэна: нормально? Я не пересекаю границы? Ты не обиделся? Не злишься?
Делла отвечала вежливо, развернуто и честно, но Стэн, знакомый с реальным положением вещей, поражался: как можно не врать, создавая настолько искаженную картину реальности.
– Моя тетка архитектор-дизайнер, она постоянно загружена работой. А поскольку живем мы раздельно, то общаемся меньше, чем хотелось бы, - мило хлопала ресницами Делла, а Стэн мысленно сопоставлял сегодняшнюю правду и позавчерашнюю. Найди десять отличий…
– Ваша тетя, наверное, гордится вами, - сделал комплимент отец, и Стэн беззвучно застонал.
– Я думаю, дело не во внешней оценке наших поступков, а в том, чтобы приносить реальную пользу обществу, - глазом не моргнув, выдала глубокомысленную хуйню Делла. Стэн еще раз погладил ее по колену – хоть какая-то замена аплодисментам.
– Да, вы совершенно правы. Когда Стэн подписал контракт, мы все им гордились. Но дело было не в том, что Стэн хотел порадовать меня и Маргарет. Он шел защищать Америку, - распрямил плечи отец и с вызовом посмотрел на Стэна: мы гордимся. Я горжусь. Отрицай сколько хочешь, но для меня ты герой.