И в горе, и в радости...

Хотя Гарри и старался не показывать вида, ему было страшно… Он боялся реакции Гермионы, которая должна была сразу обратить внимание на имя нового родственника Мальчика-Который-Выжил.

И если он был уверен, что презрение остальных выдержит без труда, то такое же отношение девушки, ставшей его лучшей подругой, будет для него сильным ударом.

А он больше не хотел терять друзей, но и отказываться от новой семьи, где о нём заботились, и от людей, которые его действительно чему-то учили, а не рассказывали сказки, подталкивая к совершению подвигов, он не собирался.

***

— Заключённый номер триста двадцать восемь, на выход!

Антонин Долохов, который и был этим самым номером, давно заменившим ему имя, с трудом поднялся с лежанки, на которой проводил большее время суток, то глядя в никуда, представляя, что за этими стенами идёт дождь, насыщая влагой и так уже насквозь промокшие неприступные стены.

А где-то светит солнце… не здесь — там, где на бескрайних просторах степей колышется золотая пшеница, тянущаяся своими колосьями вверх, к голубому и такому же бескрайнему небу, или там, где вековые сосны как стрелы вонзаются в бесконечность…

Следом обязательно вспоминались мать и отец. И он снова бежал к ним навстречу, пыля босыми ногами по горячей летней дорожке, и снова взмывал в небо на подаренном отцом крылатом коне…

Но появлялись дементоры и грёзы сменялись кошмарами и бесконечным, вытягивающим всю силу ужасом, и он кричал, срывая голос и слыша голоса друзей, и вой Беллатрикс.

Когда не было дементоров, а ему надоедало грезить, он пытался общаться с соседями по камерам и несчастью. Но в последнее время их становилось всё меньше.

Сначала увели Беллу, потом её мужа и деверя. Долохову не хотелось думать, что их уводят на встречу с дементорами, но ушедшие не возвращались, а те, кто приходил за следующими, молчали об их судьбе.

Потом ушёл Рей и Антонин подумал, что Мальсиберу-старшему очень повезло, что он умер ещё год назад. Видеть, как сына уводят на казнь, Долохов не пожелал бы никому, тем более Эразму, с которым был давно знаком, а Рейнарда, его младшего, знал с рождения.

К тому же все они — Белла, Руди, Басти, Рейнард, умерший много лет назад в тюрьме Барти, и Эван — были его учениками, перенимавшими у него науку боя. И их он водил в рейды, когда его Лорд потребовал это, будто сойдя с ума.

Антонин надеялся, что те, кто не попал в Азкабан — Эйвери, Малфой, Руквуд — выжили и не предали, как Игорь или Северус, хотя и о этих двоих сложно было что-то сказать наверняка…

Долохов вышел из камеры, стараясь держать спину прямо, и презрительно взглянув на тюремщиков, пошёл по коридору, даже не стараясь рассмотреть соседние камеры, зная, что они пусты.

Маг уже попрощался с каждым, кого уводили раньше, и шёл теперь в свой последний путь в молчании, гордо подняв голову.

Оказавшись в небольшой комнатке с душем и свежей одеждой, Тони очень удивился. Но он, если уж на то пошло, как и любой русский, предпочитал встречать свою смерть в чистом, и точно не станет возражать по этому поводу.

С удовольствием смыв с себя грязь, казалось, въевшуюся под кожу, Антонин не спеша оделся и вышел в появившуюся перед ним дверь. Помещение, в котором он оказался, было похоже на обычный кабинет какого-нибудь средней руки канцеляриста, и если бы не присутствие здесь же пары авроров, он бы подумал, что сошёл с ума.

Канцелярист, правда, тоже присутствовал, и ошарашенный Долохов в полной прострации услышал приказ о своём освобождении в связи с амнистией, хотя и с ограничением в правах.

Всё ещё не веря своим ушам, Долохов поставил подпись под документом, и узнав, что палочку ему вернут позже, вышел в дверь, ведущую на аппарационную площадку, всё ещё сопровождаемый аврорами.

Уже виденное им в окна кабинета солнце ударило по глазам, и он прищурился, так и не сумев разглядеть мир снаружи.

К нему тут же подошёл парень со смутно узнаваемыми чертами лица и Долохов снова удивился, услышав:

— Здравствуй, Антонин. Ты меня не знаешь, я Александр, твой младший брат, — вслед за этим удивлённого бывшего узника облапили медвежьи объятия родственника и мир закрутился вслед за словами: — Держись крепче, мы идём домой…

***

Читатели «Пророка» уже привыкли, что почти каждое утро начинается у них с новой сенсации. Всё началось свадьбой лорда Принца и продолжилось его примирением с внуком, которого назначили на место снятого директора Хогвартса.

Имя Дамблдора мелькало почти в каждом выпуске и маги узнавали всё новые подробности то о его махинациях с деньгами школы и не только, то о, не без помощи директора, с каждым годом ухудшающемся образовании. О прочих больших и малых грехах, а также о некоторых неизвестных фактах его биографии — таких, как нежная дружба с Гриндевальдом, и об отце, заключённом в Азкабан.

Известие о том, что на посту Председателя Визенгамота Дамблдор поддерживал законодательные акты, ухудшающие отношения не только между магами и магическими созданиями, но и международные отношения Магической Британии, не удивило уже никого.

На вопрос — зачем ему это было нужно, читателям предлагалось ответить самим, но газета намекала на деньги и манию величия. И обыватели, вслед за печатным изданием, склонялись к такому же мнению.

Но и эту тему затмили собой новости о том, что благодаря некоторым новым фактам, открывшимся только недавно, начался пересмотр дел заключённых Азкабана.

Каждое утро подписчиков ждала статья об одном из тех, кого привыкли считать тёмными магами. Выявились новые факты в деле Барти Крауча-младшего, чью клятву магией о невиновности суд проигнорировал, отправив молодого человека умирать в Азкабан.

Каково же было удивление читателей, когда они узнали о том, что Крауч-младший жив, благодаря смерти матери, пожертвовавшей собой ради него, и о должностном преступлении Крауча-старшего, выкравшего сына из Азкабана, но не попытавшегося разобраться в деле, будучи уверенным в собственной правоте, а запершего его дома и державшего под Империо много лет, до тех пор, пока тот смог вырваться на свободу.

Арест старшего Крауча стал апофеозом этой истории, а подписчики «Пророка», число которых увеличивалось с каждым днём, с нетерпением ожидали следующих статей, не зная, кому теперь верить, но смакуя подробности других громких дел, которые не заставили себя долго ждать.

Вслед за заявлением Крауча-младшего, снова поклявшегося магией, что невиновен в нападении на Лонгботтомов, были проверены и другие фигуранты этого дела.

***

Сенсация не заставила себя долго ждать — под веритасерумом было досконально выяснено, что Лестрейнджи, хоть и добрались до Лонгботтомов, но обездвижив их после небольшой и яростной схватки, убедились, что те ничего не знают о Лорде и ушли, оставив чету авроров под связывающим заклинанием.