И во сне, и наяву

– Да?
– спросила я не в силах сказать большее.

– Здравствуй, Светик. Я тут кое-что узнал только что от твоей свекрови. Блин, слов нет! Цензурных все меньше. Только при тебе выражаться не могу, иначе...Ты как?

Я хлюпнула носом, он выругался, отведя трубку в сторону.

– Даже не знаю, что и сказать?! Прости, я этого не планировал. Я только о тебе беспокоился. Честно! Хочешь, я все объясню им?
– делал попытки меня успокоить Дмитрий Александрович.

– Вы знаете, я придерживаюсь мнения: все, что ни делается, все к лучшему! Поэтому, это хоть и тяжелый момент в моей жизни, но больше я так жить не могу. Десять лет, как в рабстве себя ощущать - это тяжело. Все время сдерживать свои мечты и желания. Поэтому я даже благодарна Вам. Вы научили меня ценить себя. Хоть до этого еще далеко, но я буду стараться. Поэтому не переживайте за меня, со мной все будет в порядке. Только, что с работой? Придется, наверно, уволиться?! Я с ней работать больше не смогу.

– Когда суд?

– Завтра. Но это все формальности. Разведут ведь через месяц или сколько там на раздумья дают?!

– Ты хочешь ждать еще месяц?
– прямо спросил он меня.

– Я бы уже завтра со всем покончила и забыла, как страшный сон. А так еще месяц будут душу вытягивать.

– За это можешь не переживать. И вообще можешь там не появляться, чтобы еще больше помоями не облили. За тебя все сделают.

– Вы думаете, после этого обо мне будут хорошо говорить? Как бы еще хуже не было!?

– Тогда пойдешь с моим знакомым адвокатом. Он не даст тебя в обиду, - отрезал директор.

"Уже бывший. Думаю, это будет последнее, что мы сделаем совместно!?" - подумала я, но Дмитрий Александрович был, как оказалось, другого мнения.

– После суда нам необходимо будет поговорить.

– Вы думаете, после всего я буду в состоянии вести разумные разговоры?

– Значит, с тобой пойдет еще и Григорий Петрович. Это было его указание, что тебе нельзя волноваться сейчас, и нужен отдых, поэтому пусть и заботится о твоем состоянии, - развивал бурную деятельность мой бывший директор.

– Зачем Вам то все это?- недоумевала я.

– Я тебе все потом объясню, - сказал он и отключился. Я вопросительно посмотрела на свой телефон.

Развели нас в тот же день. Свекровь заявила, что я вовсю изменяла своему мужу направо и налево, и она требует, чтобы ее сыночка тут же избавили от такой..., как я. Мой адвокат тут же уцепился за ее требование и уговорил судью не ждать положенного срока. К его требованию присоединился Григорий Петрович, который доказал, что мое здоровье не позволяет еще целый месяц находиться в напряжении, выслушивая обвинительные речи свекрови. Судья ознакомился с данными моей выписки, осуждающе покачал головой, смотря на мою свекровь, и заверил наш развод. Ребенок пожелал остаться с отцом, он уже взрослый и ему нужна мужская поддержка. Это меня, конечно же, расстроило, но он обнял меня и сказал, что очень меня любит и не верит всему, что наговорила на меня его бабушка, и что с ней он сильно поругался, защищая меня.

Григорий Петрович, бережно поддерживая меня под руку, усадил в машину, и мы поехали домой. Это я так думала. Привезли меня к какому-то шикарному дому. Я вытаращилась во все глаза на мужчин, начиная паниковать.

– И куда вы меня привезли? Я домой хочу.

– Думаю, сейчас Вам не стоит ехать ни к родителям, ни в квартиру!
– заявил мне Григорий Петрович.
– Это я Вам, как доктор говорю.

– И что это за место?

– Дмитрий Александрович распорядился по окончании заседания привезти Вас к нему. Ему жизненно необходимо с Вами побеседовать, - мягко, но настойчиво подталкивал меня к калитке врач.

– О чем?
– мне хотелось понять, стоит ли мне туда идти.

– Я не имею полномочий озвучивать тему беседы, поэтому, если Вам интересно, спросите у него сами, - хитро улыбаясь, сказал эскулап.

Я вздохнула и сдалась. Что ж, пойдем, узнаем, чего от меня хотят!

Мы зашли в дом и направились прямо по коридору, зашли в комнату, напоминающую кабинет. За столом сидел Дмитрий Александрович. Увидев нас, он тут же вскочил и подбежал ко мне, смотря в упор. Мне стало не по себе. И чего на меня так смотреть, я же не расписная редкостная ваза.

– Как все прошло?
– спросил он Григория Петровича. Тот многозначительно скривился, стараясь, лишний раз не поднимать при мне эту тему.

– Все хорошо, - ответил он, делая какие-то движения рукой. Бывший директор кивнул и отпустил врача.

Подхватил меня под руку и повел к диванчику. Усадил и сел рядом.

– Я хотел с тобой обсудить кое-что.