I wish you would just be real with me, Гессада

I wish you would just be real with me

на обложку

Гессада

Шрифт:

– Так не может быть, так не должно быть… Я не верю в это.

– И я не верю. Не верю все эти годы. Знаешь, я могла бы тебе сказать, что дальше будет легче, что время лечит… Только чушь всё это. Время не лечит, ничто не лечит.

– Ты винишь себя в её смерти?

Сердце забилось болью, с трудом перекачивая словно мгновенно застывшую, загустевшую кровь.

– Да. – я глотнула чай, удивляясь самой себе. Я никогда и ни с кем не говорила об этом, а сейчас слова слетали с губ с такой лёгкостью почти сами… – Я виновата, конечно, я. Знаешь, с этим можно жить, это как увечье, я моральный инвалид. С виду нормальная,

но душа моя выглядит отвратительно с этой раной, с этим уродством. В тебе нет этого, ты не виновата в смерти близких.

– Кстати, да. Мне просто дьявольски повезло, – мы обменялись взглядами и обе усмехнулись. – А ты, наверное, сильно себя ненавидишь.

– С чего ты взяла? Я от себя тащусь просто.

– Не пойми меня неправильно, я, конечно, с ним почти незнакома, но этот Холмс… Ты спишь с ним, или это серьёзнее? Нужно реально ненавидеть себя, чтобы влюбиться в такого. Когда я услышала это милое воркование: «Мери, приезжай сюда немедленно», я подумала, что прибежит либо вышколенная отвечать на телефон овчарка, либо что-то жалкое и безвольное… А ты с виду ничего, у тебя внутри беда, оказывается.

– А ты милая. Или это таблетки так на тебя действуют?.. Знаешь, думаю, ты ещё немного с Шерлоком пообщаешься и тоже с ума по нему сойдешь. Тогда я тебя убью, пожалуй. А пока этого не случилось, у меня есть вишнёвый торт. Будешь?

====== Часть тридцать шестая, собственно, детектив ======

– Может быть, ты всё-таки объяснишь?

Шерлок вынырнул из глубокой задумчивости, чуть нахмурился, а затем повернулся к вглядывающемуся в проносящиеся за окном кэба лондонские улицы Ватсону.

– Объясню что?

– Да хоть что-нибудь! – Джон тоже повернулся к другу. – Например, куда мы едем.

– К вдове Олдхэма, разумеется.

– Разумеется, ну конечно… – раздражённо выдохнул себе под нос доктор, а затем вновь взглянул Холмсу в глаза. – А зачем мы туда едем? Мы же, кажется, всё у неё выяснили… И да, что такого потрясающего я сказал на этот раз?..

– Ты серьёзно не по… О, Джон! – Шерлок усмехнулся и откинулся на спинку сиденья, а затем начал говорить с удовлетворённой улыбкой, явно наслаждаясь собственной теорией: – Это преступление, практически невозможное преступление – убийство Джона Олдхэма… Известного влиятельного политика, разумеется, имеющего кучу врагов и конкурентов, количество человек, которым эта смерть была бы выгодна, огромно… Громкое убийство, полиция на ушах, сторонники в шоке, противники ликуют, всё это настолько резко, этот момент его убийства так удачен, так идеален… Невероятно удачен.

Холмс замолчал, не отрывая затылка от спинки сиденья скосил глаза на друга – тот непонимающе хмурился, а затем поражённо и недоверчиво вскинул широко распахнутые глаза.

– Удачен невероятно? Ты хочешь сказать… Подожди, убийство Джона Олдхэма – это случайность?!

– Посмотри сам, – Шерлок резко подался вперёд, впиваясь в удивлённую синеву глаз доктора радостно сверкающим взглядом и торопливо произнося, порывисто взмахивая руками: – Расследование дела по Олдхэму явно заходит в тупик. Но если рассматривать два убийства вместе, Олдхэма и Дорси, ведь они были связаны, как выяснилось, и эта связь – единственное, что объединяет их…

– Это Элизабет, их объединяет Элизабет!

– Именно! Олдхэм был убит в загородном доме, в котором он обычно общался с ней, поездка была незапланированной,

спешной. Дорси был выброшен из окна их общей квартиры, он вообще не должен был в эту ночь возвращаться домой, но неожиданно решил не продолжать празднование помолвки в баре… Элизабет так же неожиданно не было дома этой ночью.

– Но эта женщина, соседка, она же видела её этой ночью… Подожди, Элизабет – убийца? Она убила брата и отца, ты это хочешь сказать?

– Ты видишь, но не замечаешь, Джон!..

– Помочь тебе?

Я вздрогнула, чуть не выронив торт, так неожиданно прозвучал за спиной тихий голос Элизабет.

– Боже, как ты меня напугала... – я поставила коробку на стол, обернулась, облегчённо выдыхая, приложила руку к груди. – Так бесшумно подкралась.

– Правда? – девушка улыбнулась, склонив голову набок и задумчиво глядя на меня, а затем сделала несколько шагов вглубь кухни, вынула из деревянной подставки нож. – Думаю, с разделыванием десерта я справлюсь. Ты сделаешь ещё чая? Он хорошо успокаивает, и правда…

– Конечно.

Я улыбнулась и отвернулась от стола, потянувшись за стоявшим на верхней полке стеллажа травяным сбором…

– Знаешь, каждый раз, когда ты говоришь мне эту фразу, я слышу: «Ударь меня по лицу».

Шерлок закусил нижнюю губу, несколько секунд глядя в глаза друга с озорной улыбкой, а затем всё же отстранился, откидываясь на сиденье и усмехаясь.

– Так Элизабет не убийца, – Джон также отвернулся к окну, но в голосе была явно слышно, что он тоже улыбается.

– Определённо, нет. Абсолютно нет. У неё в этой истории не менее значимая, но кардинально обратная роль.

– Кардинально обра… То есть она – жертва? Это её два раза пытались убить, а вместо этого случайно убили её брата и отца, известного политика?!

– Большинство людей идиоты, не приходится удивляться подобному, – спокойно пожал плечами детектив и вышел из плавно притормозившего у строгого белого особняка кэба. Доктор Ватсон застыл на пару секунд, переваривая эту философскую мысль, а затем спешно последовал за другом, уже нажимавшим кнопку переговорника на столбце кованых ворот.

Сквозь тягучую исповедь “You Know I’m No Good” Эми Уайнхаус прорвалось бульканье сообщения. Я торопливо облизала пальцы, подвинула ноут поближе к себе. О, Джим.