I wish you would just be real with me

Нет. Ничего.

Лихорадочный шёпот замирает, я медленно отстраняюсь и с каким-то звериным рыком отвешиваю ему пощёчину. На секунду замираю, оглушённая собственным поступком, но он даже не вздрагивает, ни один мускул в его теле не напрягается, глаза всё так же смотрят сквозь меня…

Почему ты не смотришь на меня, как ты можешь?! Сволочь, тварь, ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу, я же люблю тебя, урод, люблю тебя, ублюдок, люблю!!!

Захлёбываюсь воздухом, своими криками, колочу бездушное тело, стоящее передо мной, со всей силы бью его кулаками по груди, как безумная, как умирающий от удушья бьётся в своей агонии, в безнадёжных отчаянных попытках вздохнуть… Лёгкие взрываются болью, пронзающей всё тело, уничтожающей сознание, но силы постепенно кончаются, руки наливаются свинцом, в глазах темнеет…

Он отрывает от своей груди мои ладони, отпускает их, ни на секунду не задерживая в своих руках.

– Твоё время вышло.

И просто проходит мимо меня, мимолётно, почти неощутимо задевая плечом… ноги подкашиваются, и я падаю, только успеваю услышать, как резко хлопает за ним дверь.

Моё время вышло.

Тяжело дышать. Невозможно, каждый раз, чтобы вздохнуть, приходится с усилием, почти до боли напрягать грудную клетку… Удивительно.

Зато это занимает. Можно сосредоточиться на вдохах, на этой борьбе за порцию пресного пустого воздуха, считать удары сердца между ними, даже не удары, а слабое трепетание, конвульсивные подёргивания. Вдох…

Звонок в дверь. Значит, уже утро? Ночью никто не ходит, ночью не звонят в двери, а вечер был так давно, невозможно давно…

Звонят, звонят… Точно утро. Надо открыть дверь, ведь так делают, открывают на звонок…

– Доброе утро, мисс Стоун.

Безупречно-официальная улыбка, выливающая на собеседника больше презрения, чем любая гримаса отвращения, жёсткий прямой взгляд прозрачных, странно знакомых глаз. «Брат, это всего лишь мой брат, ну, и по совместительству, действительно Британское Правительство…»

– Вы позволите войти? Разумеется, мы можем вернуться позже, с ордером на обыск, но, думаю, это ни к чему, не так ли?

Я посторонилась, пропуская двух мужчин в чёрных деловых костюмах… Они сразу уверенно прошли вглубь квартиры, Майкрофт Холмс же зашёл последним, остановился в коридоре напротив меня.

– Доказать Вашу причастность к разглашению секретной информации, приведшему к провалу операции по поимке диверсанта, и причастность ещё к нескольким уголовно наказуемым деяниям вполне реально, но обвинения решено не выдвигать.

Что за бредовый кошмар мне снится?.. Со вчерашнего вечера жизнь словно превратилась в ужасную пародию, в страшный сон. Сколько же можно, когда я проснусь… Мужчина тем временем продолжал всё тем же спокойным вежливым, даже дружелюбным тоном:

– Однако я обязан предупредить Вас, что Вы будете находиться под наблюдением, секретным службам крайне интересен Ваш… работодатель. Да, ещё нам необходимы пароли от всех ваших аккаунтов в социальных сетях, от почтовых ящиков – Вы же не против сотрудничества с властями, я прав?

Контакты, пароли… Конечно, я могу дать всё это, но там ничего нет, всё пропало, всё стёрто, у меня нет доказательств…

– Ноутбук Вам вернут через какое-то время. Да, кстати, потрудитесь сегодня к трём часам прийти на Бейкер-стрит – Вам необходимо забрать свои вещи и ответить на вопросы Шерлока… Спасибо за сотрудничество, мисс Стоун, до свидания.

Дверь захлопывается, я обессилено сползаю вдоль стены, пытаясь вспомнить… Что-то важное, мне необходимо, я должна, это действительно важно… Ах, да. Вдох…

Удивительно. Я смогла прийти на Бейкер-стрит, я не упала в истерике, вновь увидев его, я не умерла, слыша спокойный голос… Сумасшествие, но мне показалось, что тут даже чуть легче дышать.

– Как долго продолжалось это? Как долго ты сливала ему информацию?

– Шерлок!

– Всё в порядке, Джон. Не надо так…

Я даже смогла растянуть губы в подобии улыбки, успокаивая вскинувшегося в своём кресле, нервничающего, явно переживающего Ватсона. Всё правильно, всё в порядке… Снова подняла взгляд на Шерлока – он совершенно спокойно стоит, облокотившись на каминную полку, смотрит на меня… никак. Взгляд пустой, серый, равнодушный. Никакой. Потому что я ему никто. Я вообще никто.

– Я познакомилась с ним тогда же, когда и с тобой… На следующий день. Мы начали переписываться почти сразу.

– Ну разумеется, такая счастливая случайность. Отличная легенда, это действительно блестяще – ни я, ни Майкрофт не могли услышать этот тихий шепоток между вами… Он говорил тебе, что делать? Как вести себя со мной?

Он не верит мне, он смотрит на меня и видит, что я предавала его всё это время… Но больше просто нет сил говорить другое. Ведь это конец, и если всё кончено – какая к чёрту разница, останусь я предательницей или просто дурой. Это просто конец. И я могу ещё немного побыть ему полезной, пусть каждое слово безжалостно рвёт трепещущее, живое… я расскажу всё.

– Нет… Да. Да, он всё время давал мне советы…

– И ты играла просто отлично. Из тебя вышла чудесная марионетка. – презрение в его голосе ядом проникает в кровь, безжалостно сжимает сердце, кажется, взрывается болью в каждой клеточке тела. Он слишком глубоко проник в меня. Я слишком пропиталась им, и теперь невозможно, невыносимо больно отрывать его от себя, с мясом, с ошмётками приросшей души, истекая кровью, захлёбываясь, но стремясь как можно дольше продлить эту агонию… Потому что, когда это закончится, меня просто не будет. – Ты докладывала ему всё?

– Да.

– Все интимные подробности, да? Он говорил тебе, как лучше лечь под меня?

– Шерлок, это уже…

Ватсон сжал кулаки, но осёкся под взглядом Холмса. Я почувствовала, как щеки что-то касается, машинально смахнула это… Вода, тёплая прозрачная капля. О.

– Я рассказывала ему всё, что он хотел знать. Всё, что происходило между нами, – каждое слово тупым ножом проходится по душе, безумно больно, и это так правильно, так мне и надо. Я искромсаю себя, уничтожу, ведь ты этого хочешь? Всё, что ты хочешь, всё… – Всё, что чувствовала…

– О, брось притворяться хотя бы сейчас! Чувства… – он словно выплюнул последнее слово. Я вздрогнула всем телом, словно пуля попала в грудь… Сердце остановилось. Дыхание замерло. Да, теперь ты убил меня. Это конец. Но я расскажу тебе всё, скажу всё, всё, что ты захочешь узнать, прежде чем смогу упасть, закрыть глаза, исчезнуть… – О каких моих делах ты успела ему рассказать?

– Всё, чем ты со мной делился. Ты ведь делился со мной всем, да?

Взгляд Шерлока вспыхивает такой обжигающей ненавистью, я даже на мгновение думаю, что он ударит меня, что он чувствует… Нет. Показалось. Окстись, Мери, в этой комнате чувствует только один человек. Здесь и есть всего один человек – да ещё жалкие остатки человека, мертвец, и машина, мертвеца препарирующая. Находка для постмодернистов.