И.П.Павлов PRO ET CONTRA
Шрифт:
Павлов, в силу своей научной биографии, характеризующейся исключительным пристрастием к детерминизму и увлечением нервизмом, а также благодаря зародившемуся у него в юности под влиянием И. М. Сеченова интересу к природе человеческой психики, мыслил в рамках научной идеологии, принципиально отличавшейся от бихевиористской. Он, естественно, обратился к поиску механизмов мозга, обеспечивающих адаптацию орга низма к внешней среде. В павловской терминологии — это ме ханизмы замыкания условного рефлекса, или временной связи. Именно этот подход к изучению работы мозга позволил ему ре шить вопрос о том, как работает мозг, организуя и контролируя взаимодействие организма с окружающим миром, какие не рвные механизмы обеспечивают эту его деятельность, которую можно коротко обозначить как обучение.
Вопрос о механизме обучения возник перед Павловым с самого начала его работы с условными рефлексами. Первая попытка физиологической интерпретации нервных механизмов образова ния условного рефлекса
Позднее, в 1925 г., на основании исследований Д. С. Фурси кова и М. Н. Юрман, условнорефлекторную связь вновь стали локализовать в коре между корковым центром условного раздра жителя и корковым пищевым центром, жестко связанным с подкорковым пищевым центром. Более точной, конкретной ло кализации центров не определяли. Но дело не в этом. Здесь чрез вычайно важна общая концепция: возникает прежде не суще ствовавшая нервная связь между центрами так называемых индифферентных раздражителей и центром пищевой, в частности, слюнной реакции. Выражение «возникает связь» не имело строго анатомического содержания. Подразумевалось возникно вение функциональной связи, которая ныне называется межней ронной функциональной связью.
В чем важность этой экспериментальнотеоретической кон цепции? Решая вопрос о механизмах формирования условнореф лекторной связи в меру теоретических и экспериментальных возможностей своего времени, Павлов и его школа переводили мозговые механизмы обучения в пространственную (материаль ную) форму, чего психология никогда не делала, имея своим предметом беспространственную психику, природу сознания и разум как накопление субъективного опыта в результате обуче ния (мышления). Другими словами, Павлов со своим физио логическим подходом к изучению психической деятельности вернул науку, изучающую работу мозга, на твердую почву мате риализма.
Поставив вопрос о механизме формирования условного реф лекса, или временной связи, Павлов фактически столкнулся с главным вопросом физиологии мозга, выяснение которого в то время требовало тщательного изучения закономерностей услов норефлекторной деятельности. И он со своими сотрудниками вел настойчивую исследовательскую работу, скрупулезно выявляя эти закономерности на протяжении трех с половиной десятиле тий. В результате возникла новая глава физиологии централь ной нервной системы — физиология высшей нервной деятельно сти, содержание которой Павлов представил в своей речи на общем собрании Общества Московского научного института 24.03.1913 г. В этой речи он вновь обратился к термину «меха низм», говоря о механизме временных связей — условном реф лексе, о механизмах анализаторов (органов чувств), о нервном механизме субъективного феномена аффекта, о внутреннем ме ханизме нервной деятельности собаки и т. п.
Главная особенность функциональной организации развитой нервной системы состоит в динамизме связей составляющих ее клеток, без чего она не могла бы выполнять свойственные ей функции: связывать в единой непрерывной деятельности все системы организма, обеспечивающие восприятие внешней и внутренней среды, а также собственного состояния, учет прошло го опыта взаимодействия со средой, оценку текущих потребнос тей и формирование адекватных реакций и поведения в конк ретной обстановке. Все это требует особо гибких, пластичных и в то же время устойчивых функциональных (работающих) свя зей между нервными клетками. Выяснение механизмов этих Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 625 связей является главной проблемой, а можно сказать, и предме том современной нейронауки.
Знаменательно то, что Павлов был первым в мире, кто столк нулся с необходимостью поставить и решать эту проблему в виде выяснения механизма замыкания условнорефлекторной связи в головном мозге. Таким образом, основная проблема физиологии высшей нервной деятельности в процессе развития наук о мозге превратилась в их центральную проблему.
Импульс, возникший в отделе физиологии ИЭМа, оказал решающее воздействие на развитие нейроведения в XX в., на формирование основ нейронауки ХХI в. Проблема межнейрон ной функциональной связи, как предсказывал Павлов, «спусти лась» в последние десятилетия на молекулярный уровень и яв ляется основным ключом к еще нераскрытым тайнам работы мозга.
Большую научную и научноорганизационную работу Павло ва в ИЭМе невозможно отделить от его обширной деятельности, охватывавшей проблемы развития
отечественной науки, совер шенствования подготовки и воспитания высококвалифициро ванных врачей, а также различные аспекты общественной жиз ни России.В 1914—1917 гг. Павлов принимал деятельное участие в орга низации Общества российских физиологов имени И. М. Сечено ва, первый съезд которого был назначен на 6—9.04.1917 г. Изза болезни Павлов не смог участвовать в работе съезда, проходив шего после Февральской революции. Но его гражданская пози ция отчетливо отразилась в письме, адресованном участникам съезда. «Мы только что расстались с мрачным, гнетущим вре менем, — писал Павлов, — это — уже прошлое и, будем надеять ся, безвозвратное… Мы не можем не ждать, мы должны ждать при новом строе нашей жизни чрезвычайного усиления средств всякого рода для научной деятельности. А раз так, то для нас встает новый повод усилить нашу рабочую энергию до высшей степени. И тогда в свободной, обновляющейся и стремящейся к возможно лучшему на всех линиях жизни родине какими свое временными являются и наше Общество и наш журнал, счаст ливым образом связанные с славным именем родоначальника родной физиологии и носителя истинно свободного духа Ивана Михайловича Сеченова!» [52].
Свое отношение к Февральской революции Павлов публично обнародовал еще раньше, выступая 28.03.1917 г. в Петроград ском женском медицинском институте на организационном со брании общества «Свободная ассоциация для развития и распространения положительных наук»: «Россия переживает сейчас трепетный период освобождения, период свободных рук: делай из себя что хочешь и что можешь, — заявил в своей речи Пав лов, — но сейчас же, неотложно всем нам нужно быть проник нутым беспристрастным сознанием, что после того, как рухну ло — и так легко — совершенно прогнившее здание старого государственного порядка, на всех нас легла подавляющая своею грандиозностью, даже устрашающая задача — заложить пра вильные, безошибочные основы нового здания справедливой, счастливой и сильной России». Представив затем свое видение развития научных учреждений в России по сравнению с зарубеж ными странами, Павлов отметил, что и у нас есть «отрадные явления в этом роде, идущие из старого центра русской исто рии — Москвы. В немногие последние годы там возникли: Пси хологический институт, Общество имени Леденцова и Общество Научного института в память 19го февраля. Наш Петроград в этом отношении печально отстал. Единственный случай здесь за несколько десятков лет — это Институт экспериментальной ме дицины, возникший по инициативе и на средства принца Оль денбургского» [53].
Значительное общественное звучание имели публичные лек ции Павлова «Об уме», прочитанные им 15 (28) апреля, 7 (20) и 14 (27) мая 1918 г. в Петроградском женском медицинском ин ституте. Тексты двух лекций были опубликованы в 1975 г., текст третьей впервые публикуется в настоящем издании. Здесь пуб ликуются выверенные тексты указанных лекций, подготовлен ные к печати В. О. Самойловым и Ю. А. Виноградовым.
Третья лекция была посвящена анализу «русского ума»; за ключая ее, Павлов сказал: «Нарисованная мною характеристи ка русского ума мрачна, и я сознаю это, горько сознаю. Вы ска жете, что я сгустил краски, что я пессимистически настроен. Я не буду этого оспаривать. Картина мрачна, но и то, что пережи вает Россия, тоже крайне мрачно… Вы спросите, для чего я чи тал эту лекцию, какой в ней толк. Что я наслаждаюсь несчастием русского народа? Нет, здесь есть жизненный расчет. Вопервых, это есть долг нашего достоинства сознать то, что есть. А другое, вот что… для будущего нам полезно иметь о себе представление. Нам важно отчетливо представлять, что мы такое… невзирая на то, что произошло, все-таки надежды терять мы не должны» [см. наст. изд., с. 146].
Спустя несколько лет Павлов попытался применить теорию условных рефлексов для объяснения событий общественной жизни. В 1924 г. он выступил с публичной лекцией «Несколько применений новой физиологии мозга к жизни». Ссылаясь на Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 627 наблюдения за собакой, у которой лишь продолжительный го лод подавил так называемый рефлекс свободы, Павлов заявил, что диктатура пролетариата сопровождается террором и это мо жет привести к трагическим последствиям: «Террор, да еще в сопровождении голода, совершенно подавляет рефлекс свободы, нация будет забита, рабски принижена» [53]. В некоторых си туациях по сравнению с Павловым крупнейшие деятели куль туры начала 20х гг. высказывались в защиту гонимых издате лей более последовательно и бескомпромиссно. Так, в одной из последних, предсмертных статей А. А. Блока, посвященной из дательству «Алконост» (1921), звучат пророческие слова, как бы предвосхищающие грядущие последствия: «Закрытие всех част ных издательств и объединение издательского дела в государ ственном было бы новым шагом к опровинциаливанию жизни, к уничтожению остатков культуры… Новый опыт с издательст вами долженствует, очевидно, сделать мысли и мечты нищими, подстриженными, чтобы вслед за тем объединить их в одной газетной передовице, превратить лебедей в единую курицу…» Павлов, который даже в 30е гг. — годы Большого Террора — проявлял поразительную независимость, отвечая на анкету П. Витязева *, разосланную в 1921 г. выдающимся деятелям